Мэтт Ваймен - Саведжи
— Итак, — нерешительно начала Анжелика. — Как прошел твой день?
— Да знаешь, — сказал Титус, начав обшаривать кухню в поисках жучка. — Как всегда. Ничего особенного. — Он сделал паузу, пробегаясь пальцами под столешницей. — Как твоя поездка в агентство?
Анжелика с минуту собиралась с мыслями.
— Они так же потрясены трагедией, как и мы, — произнесла она. — Грустно понимать, что бедолага провела в нашем доме весь день. Если бы мы знали, в каком отчаянии она была, то смогли бы помочь.
Саша перевела взгляд с матери на отца, продолжающего рыскать по кухне.
— Если бы... — повторила она лишь для того, чтобы заполнить тишину, после чего окинула брата взглядом.
— Так или иначе, — сказала Анжелика, стремясь уйти от темы, пока кто-нибудь не проговорился, — агентство уже забронировало дом для следующей съемки. Надо устроить так, чтоб нас в этот день здесь не было.
Титус закатил глаза и продолжил переворачивать кухню верх дном в поисках прослушки. Иван наблюдал за тем, как он скользит пальцами по раме французского окна. В тот же момент его сестра двинулась к нише в шкафчике позади него. Она сделала это умышленно, словно что-то натолкнуло ее на мысль о том, где мог быть жучок. Титус прекратил свои поиски и посмотрел, как она открывает дверцу шкафчика. В нише находился газовый счетчик. Саша внимательно осмотрела его со всех сторон. Наконец, отступив назад, она победно ухмыльнулась своей семье. Титусу хватило одного взгляда, чтоб потянутся к ящику с ножами.
— Вернусь через минуту, — сказал он и выбрал любимый разделочный нож. — Нужно кое-что сделать к ужину.
Иван с облегчением следил за тем, как его отец выходит из кухни. Он поспешил следом, несмотря на приглушенные просьбы Анжелики остаться. Титус рывком открыл входную дверь. Солнце снаружи сразу же осветило его силуэт, блеском отражаясь на лезвии ножа, зажатого в его руке.
— Давай, пап! — закричал Иван, не до конца уверенный в его намерениях, но полностью захваченный моментом. На улице он слышал звук работающего двигателя. Титус бросился через дорогу, его сын не отставал. Только Иван увидел водителя фургона, как тот попытался переключить передачу. Мужчина, встретившись лицом к лицу с его отцом, выглядел удивленным и слегка напуганным. Иван стал как вкопанный и указал в сторону наконец тронувшегося с места фургона.
— Это опять он, — заявил мальчик. — Он следит за мной.
Титус повернулся к сыну. Теперь он выглядел в глазах Ивана иначе. Будто грозовые тучи собрались в его глазах, сузившихся, когда он попросил мальчика объясниться. В тот момент из дома вышли Анжелика, Саша и даже Олег. Анжелика держала на руках Катю, но все ее внимание было сосредоточено на Титусе.
— Зайди внутрь, не размахивай ножом посреди улицы, — спокойно сказала она и оглянулась, чтобы убедится, что соседи не наблюдают за происходящим.
Титус обратился к Саше.
— Откуда ты узнала, что нужно посмотреть за газовым счетчиком? — задал он вопрос.
— Вспомнила, что приходил мужчина, чтоб снять показания, — сказала она ему. — Он назвал Катю милой.
— Сыр!
Один Иван испытал чувство облегчения от крика малышки. Титус выглядел уязвленным, но по совсем другой причине, нежели Саша, его отец и жена.
— Кажется, у Кати прорезался голос, — медленно произнес он.
— Бог знает, в кого она этим пошла, — сказала Анжелика, чья улыбка в сторону ребенка на руках Ивану показалась немного натянутой. — Сыр и мясо, детка. Скажи мясо.
Опустив нож, Титус направился обратно в дом.
— Думаю, это значит, что пора посвятить Катю в семейные традиции, — сказал он, остановившись, чтобы приласкать девочку. — У нее уже прорезались зубы и она говорит, поэтому она должна знать, чем живет ее семья. Я помогу ей понять, что значит быть Саведж несмотря на любые невзгоды, которые преподносит нам жизнь.
— Банкет, — сказал Олег, явно смакуя это слово, к большому огорчению Саши.
Титус, казалось, не заметил этого. Он притянул сына к себе, окинул взглядом дорогу, чтобы убедиться, что фургон уехал, и похлопал мальчика по плечу.
— Я всегда буду беспокоиться об этом, — сказал он, прежде чем обратиться ко всей семье. — И, думаю, все мы понимаем, кто должен оказаться на нашем столе.
Аманда Диаз порядком позабавилась, когда Джек сбежал из пиццерии. Чего бы ни хотел мальчишка за окном, было очевидно, что парень струсил. Он даже не извинился. Просто забежал, чтобы забрать пальто, и бросил ее, едва попытавшись попросить прощения и пообещав вскоре встретиться снова. К счастью, он поведал Аманде, что частенько бывал в этом ресторане, учитывая широкий спектр вегетарианских блюд. Покончив с пиццей на обеих тарелках, она была достаточно уверена, что Джек оплатит счет позже.
Он был немного младше Аманды, но в данный период жизни у нее не оставалось времени на парней. Это была жертва во имя лидерства. Многие из ее так называемых друзей отвернулись, когда ее взгляды на жизнь стали тверже, но ничто не могло пошатнуть веру в то, что поедание продуктов животного происхождения неправильно и требует наказания. Джек определенно был привлекательным для своего возраста, но Аманду больше интересовала убеждающая смесь из его нарциссизма и энтузиазма, которой она могла воспользоваться. В итоге, она была скорее заинтригована, чем польщена его приглашением на обед. Она подумала, не была ли это возможность воплотить в жизнь ее активные взгляды. Именно об этом она думала каждый раз, останавливаясь у магазина. Слишком долго беззащитных животных подвергали насилию или убивали, чтоб позднее подать на тарелке людям. Коровы, свиньи, овцы и птицы оказались приговорены к тому, чтобы утолять наше чувство голода совсем не по своей вине. Даже океаны не стали исключением. С точки зрения Аманды, люди не оставляли ей иного выбора, кроме как объявить войну хищникам. В отличие от остальных видов на этой планете, люди обладали интеллектом, который позволял им решать, что есть. Она считала, что питание должно перекликаться с совестью, в других случаях они вынуждены будут заплатить за содеянное.
Естественно, Аманда не была глупой. Она никоим образом не собиралась отнимать жизнь. Это была работа рядовых солдат. Обладающих волей, но, возможно, нуждающихся в небольшой помощи и поддержке в выполнении их истинного призвания. Джек Гринвей показался ей юношей с потенциалом. Очевидно, он планировал переспать с ней, но и это она могла обернуть в свою пользу. Аманда улыбнулась сама себе, вспомнив, как обдумывала свой план по дороге обратно в университетский кампус. Она прекрасно понимала, что его обольщение будет вознаграждено, и, войдя в холл общежития, решила, что награда будет стоить инвестиций.
