Карина Хелле - Рыжая лиса
— Он переспал с моей девушкой.
Вот и все. Причина была озвучена.
— Ясно, — кивнула я. — Конечно, он был так одержим Эбби. Он защищался.
— Это было после случая с Эбби. Когда я был рядом и помогал ему. А он взял и переспал с ней, — по тону его голоса было ясно, что он рассказал не все.
— Это было лет десять назад? Отпусти, — сказала я.
— Тебя, видимо, еще не предавали, — фыркнул он.
— Нет, я это знаю. И да, я злюсь, но все ошибаются.
— Ты такое простила?
— Нет. Совсем нет. Я ненавижу своего бывшего парня за такое, но я двигаюсь дальше.
Я не простила его, но это не отягощает мне жизнь.
— Мы были близки к чему-то серьезному. А он… все разрушил, — он вздохнул и закружил меня.
Я оказалась у его груди и растерялась.
— Разрушил?
— Группа. У нас почти все вышло, но тут ему пришлось уйти и он… все потерял.
Потерял себя. Оставил нас. Мы могли чего-то достичь. Правда.
— Так тебя сильнее расстраивает то, что распалась какая-то группа? — я не хотела так выражаться, но разговор становился глупым.
Он молчал.
Я продолжила:
— Его девушка умерла. Умерла. Он винит себя. Спит с твоей девушкой. Бросает группу. И, как ты говоришь, все потому, что он потерял себя…
— О, потерял, — перебил он.
— Да. И это понятно.
— Мы были близки, — повторил он. Я не знала, говорит он о группе или об отношениях с Дексом. Наверное, и о том, и о том.
— А что теперь ты делаешь? Играешь в группе? Занимаешься музыкой?
— Нет, — пробормотал он. Ему стало неловко, стыдно. Я не хотела добавлять, но кто-то должен был все расставить на места. Наверное, так себя чувствовала со мной Ада. От этой мысли мне стало теплее, я стала сильнее.
— Максимус. Да, я не знаю тебя. И, как ты говоришь, не знаю Декса. Но если ты столько лет держал в себе эту… обиду, зачем вообще позвал сюда Декса?
И тут песня кончилась, он остановился. Он думал, тревожно глядя поверх моей головы, на танцпол приходили люди.
— Я бы хотел, чтобы ты уехала со мной, — сказал он искренне, уходя от вопроса. — Декс не тот, кем ты его считаешь. Я не хочу, чтобы ты все узнала жестоким образом.
Но теперь я знала причину и слова Максимуса воспринимала осторожно. Я вздохнула и закатила глаза, направляясь к столику. Почему Максимус не может нормально отнестись к Дексу? Нужно учесть, что он был говорящим с призраками. Вряд ли в деле с призраками можно встретить кого-то нормального. Но это дело было у людей. У всех были свои проблемы. У меня их могло быть дальше больше.
Мы вернулись за столик, блондинка взглянула на меня, быстро схватила Декса за руку и потащила за собой.
— Потанцуешь со мной, сладкий, — проворковала она. Она обвила его рукой, он рассмеялся, наслаждаясь вниманием.
— Будто у меня есть выбор, — он улыбнулся ей. Она вряд ли уловила сарказм. Она утащила его танцевать под «Крокодилий рок».
Он подмигнул мне, проходя мимо, и я подавила смешок. Нужно это увидеть.
Мы с Максимусом остались с Бердом. Другая проститутка ушла.
— Это будет интересно, — отметил Максимус, принимаясь за пиво. Я не знала, было это утверждение или догадка.
Я глотнула пиво и смотрела на происходящее.
На танцполе Декс уже смешался с толпой. Он был в красной рубашке, забрал у кого-то по пути черную ковбойскую шляпу и водрузил себе на голову, выглядя от этого развязно. Не мое дело, но я отметила, что если одеть Декса в стиле Стива Уркела, он все равно будет меня привлекать. Ох.
Танцы отличались. Блондинка двигалась быстро. Она много лет заманивала танцами мужчин. Но Декс… это было сюрпризом.
Даже не знаю, как описать то, как он двигался. Пример Джина Келли уже устарел, но это первым пришло в голову. Он умел танцевать. И было что-то от Элтона Джона. Он танцевал, кружился, дергался, и все это вместе выглядело так, что он вполне мог участвовать в «Танцах».
Люди начали хлопать ему. Даже Берд был потрясен.
— Твой муж хорошо танцует, — отметил он, поправив шляпу.
— Ага, — выдохнула я. И взглянула на Максимуса. Он не был удивлен вообще.
Наверное, этот козырь Декса он знал, как и много других. И тут я поняла. Максимус завидовал Дексу, всегда завидовал. Может. Нас он позвал, чтобы использовать Декса (это Декс мог иметь в виду под «пятнадцатью минутами славы») или чтобы уничтожить его. Я видела, что его глаза стали холодными, пока он смотрел на Декса, во взгляде было много ненависти. И немного любви. Декс у многих вызывал такую реакцию, я не исключение.
Я посмотрела на Декса. Песня закончилась, а он уже был с другой женщиной. Эта была младше, за двадцать, с хорошей фигурой и милым лицом. Ревность пронзила меня.
Ох. Может, и мне это свойственно.
— Тебя это не тревожит? — спросил берд.
Я недовольно посмотрела на него. Тут я должна была признаться. Я чувствовала на себе и взгляд Максимуса.
— Тревожит, — медленно сказала я. — И я, похоже, из ревнивых, — я серьезно посмотрела на него. — А кто нет?
Он кивнул. Он мог делать свои выводы, и я не могла сказать, что он не прав.
Я вздохнула и поймала себя на том, что отрываю этикетку от своей бутылки.
И тут я замерла. Нет уж.
Вместо этого я выпила пиво.
Песня закончилась, и к Дексу подошли женщины, прося его потанцевать и купить им напитки. Он был Кэри Грантом местного танцпола. Да, устаревшее сравнение.
А следом была песня Билли Джоэла «She’s Always a Woman». Словно диджей знал.
Это была наша песня, наш исполнитель. Не совсем. Но в моей голове это было так. Я вспомнила Орегон, когда я впервые узнала его. Когда узнала, что он умеет петь. Когда поняла, что у нас больше общего, чем кажется.
Сердце дрогнуло на первых нотах. Но Декс покачал головой женщинам, сказал им что-то с улыбкой и показал кольцо. А потом указал на меня. И мое сердце, мое глупое сердце замерло.
Он шел, улыбаясь мне, словно за его спиной был подарок. Он остановился перед нашим столиком, пока женщины недовольно дулись. Он снял шляпу.
— Это наша песня, — сказал он. И протянул руку. Я приняла приглашение, словно в замедленной съемке, и дала увести меня на танцпол.
Он обхватил рукой мою талию, прижимая к себе. Это было совсем не так, как с Максимусом. От этой неловкости приятно кружилась голова, билось сердце и подгибались колени.
Другой рукой он держал меня за руку, наши лица были опасно близко, он задевал шляпой мой лоб, а я смотрела в его глаза цвета какао. Так просто.
И тут… он начал петь с Джоэлом. Тихо и нежно. Я и без этого таяла, и он знал это, зараза. Если бы он не держал меня, я растеклась бы теплой лужицей.
Он склонился и запел мне на ухо, низкий голос посылал мурашки, я едва держалась.
