Нэнси Хольдер - Ведьма
Холли отстранялась, но, как часто бывает во сне, не могла двинуться, убежать.
Он все приближался.
— Я — твой враг, герцог Лоран де Деверо. Маленькая ведьма, я отомщу за свой род.
Мерзкий запах разложения мог убить сам по себе.
Холли задрожала. Почему она не просыпается?
Сны всегда прерываются раньше, чем чудовище тебя поймает.
Она чувствовала дыхание жуткого трупа: тошнотворная смесь тухлой рыбы и гниющих листьев. Еще один шаг — и он ее схватит, и тогда все, конец.
«Я сплю. Это — осознанный сон. Им можно управлять, можно сотворить все, что понадобится».
Она хотела уничтожить чудовище и выжить.
«Как скажешь».
Перед ней, держась за руки, появились родители. Снова сияло солнце, пели птицы. На мгновение чудовищный труп был забыт — ее родители выглядели влюбленными и счастливыми.
Призрак возник у отца за спиной.
— Папа!
Холли распахнула глаза. Родители исчезли. В темноте раздавалось тихое сопение Баст. Холли судорожно втянула в себя воздух, вновь ощущая невыносимую боль утраты.
— Ну и зачем это было нужно? — лениво протянул Илай.
Майкл покачал головой и накрыл кристалл сновидений.
— Пора бы тебе знать, что любая информация о враге полезна.
— Информация? Я думал, ты собираешься ее убить.
Илай отошел от стола и принялся ходить по комнате.
— Знание — сила, Илай. Всегда помни об этом. Зная своего врага, ты имеешь над ним власть. — Майкл усмехнулся. — У меня в запасе много разных фокусов. Подожди — и увидишь сам.
Илай встретился с ним глазами.
— Лорану ты тоже это скажешь? Ему уже надоело ждать.
Майкл сложил руки на груди и склонил голову.
— Угрожаешь? — спросил он ласковым, напевным голосом, который прямо-таки сочился злобой.
— Что ты, папа! — так же ласково ответил Илай.
— Она умрет еще до Йоля, — пообещал Майкл, затем спохватился — он не должен ничего доказывать собственному сыну. — А ты занимайся своим делом.
— Отец, дела нашего ковена — и мои дела тоже. — Илай гордо вздернул подбородок. — Не забывай, ты — не единственный Деверо, я тоже заинтересован в твоем успехе.
Майкл улыбался.
— Именно так.
Он подмигнул Илаю и вышел, думая, не пора ли разделаться с сыном.
День благодарения.
Холли уныло брела по берегу моря. В кармане короткого черного пальто она крепко сжимала странный предмет, который появился в ее школьном шкафчике через несколько дней после Хеллоуина: роговую пластинку со стилизованным изображением птицы, обернутую в лоскуток высушенной кожи лосося. К коже тонкой полоской ткани были привязаны четыре орлиных пера.
К загадочной вещице прилагалась записка:
Это талисман. Вымочи его в соленой воде, потом укажи по очереди на север, юг, восток и запад. Мы с вами.
Жеро
— Выбрось его, — потребовала Аманда.
Холли ее почти послушала, но в тот же де: когда она выполнила указания Жеро, Майкл Деверо позвонил тете и сказал, что он с сыновьями, к сожалению, не сможет прийти на обед по случаю Дня благодарения.
Нападения прекратились, однако Холли чувствовала: это — затишье перед бурей. Она не понимала, почему Майкл Деверо так хочет навредить ее семье, но была уверена, что за атаками стоит именно он.
Холли хотела поехать в Сан-Франциско навестить в больнице Барбару Дэвис-Чин, однако подруга Аманды Сильвана Бофрер и ее тетя Сесиль, обеспокоенные рассказом Аманды, собрались приехать в Сиэтл. Их самолет прилетал в День благодарения, и Холли с кузиной намеревались навестить их в гостинице после праздничного обеда.
Кроме талисмана, никакой связи с Жеро не было. Самого Жеро никто не видел; его знакомые в «Полкусочка» со слов Майкла рассказывали какую-то нелепую историю о том, что Жеро якобы навещает больного друга в Портленде. Томми, их связной с миром «прикольных» подростков, слышал, как Илай спьяну похвалялся, что они с отцом намерены убить Жеро, когда найдут. Разумеется, кроме Холли и Аманды, никто не принял эти угрозы всерьез.
По каменистому берегу, припрыгивая, ходили чайки, выклевывая из прибоя мелкую рыбешку и раков-отшельников. Холли, шмыгая носом от холода, слизнула с губ соленые брызги. В Сиэтле пахло чистой океанской водой и соснами, свежее, чем в Сан-Франциско. В бытность скаутом, Холли написала подруге по переписке, что Сан-Франциско пахнет китайской едой, и эта фраза стала семейной шуткой.
Она смотрела вдаль, в сторону Аляски, а может, Японии или Калифорнии, осознавая, что уже воспринимает этот город как родной, а Андерсонов — как семью. Конечно, они не могли заменить родителей, а к дяде Ричарду Холли, наверное, никогда не станет ближе, но прошло уже почти четыре месяца, и она начинала привыкать к странной жизни в Сиэтле.
— Колдуны, ведьмы и талисманы, подумать только!.. Такого она не ожидала, даже не догадывалась, что такое возможно. По щекам покатились слезы. Ей так хотелось во всем разобраться. Может, сегодня знакомые Аманды воткнут куда-нибудь булавки и, как по мановению волшебной палочки, все станет ясно? Самое ужасное заключалось в том, что Холли почти рассчитывала, что именно это и случится.
Чайки с криком поднялись в воздух, как покрывало, сдернутое с кровати невидимой рукой. Они собрались в спирали и, хлопая крыльями, стаей улетели в открытое море.
«Что это с ними?» — подумала Холли.
Там, где сидели чайки, ничего не было. Серые волны залива Элиот мерно бились о берег, а деревья у воды качались на ветру. Чайки полетели обратно так же неожиданно, как снялись с места. Они неслись к воде сплошной орущей массой птичьих тел и перьев. Холли вскрикнула, бросилась прочь, но споткнулась и упала. Птицы собрались плотный живой ком и снова улетели, оставив на берегу какой-то предмет.
Холли перевела дыхание и встала, опираясь на расцарапанные ладони. На песке у воды лежала книга — обожженная и промокшая. Ее страницы превратились в раскисший пепел, который кусками отваливался и падал в прибой.
На обложке красовалась надпись готическим шрифтом: «Изабо».
Праздничный обед удался, но за столом семьи Андерсон явно не хватало теплоты. Мари Клер слишком много выпила, Ричард был немногословен, Николь изнывала от нетерпения — она собиралась поехать «к друзьям». Аманда и Холли обменялись неуверенными взглядами: они до сих пор не решили, что им делать и сколько Николь нужно знать.
Они выждали подходящий момент и успели попросить у дяди Ричарда его «тойоту» раньше Николь. Огонь уничтожил «мерседес»; в качестве новой семейной машины купили «вольво». Проблема состояла в том, что семьей Андерсоны никуда не ездили и, с точки зрения Холли, покупка отражала какую-то выдуманную реальность. В этот вечер скучный «вольво» достался Николь.
