Елена Звездная - О смертельных схватках и их победителях
И тут Гобби попытался отобрать у меня тетрадь! Попытался, потому, как отдавать ее никто не собирался. Знания не отдают, а я получила ценнейший источник запрещенных, покрытых пылью веков, таинственных знаний прошлого. И не знаю понимал ли лорд Гаэр-аш насколько могущественную силу дал мне. Так что:
— Гобби, есть такая древняя поговорка: не можешь помешать — возглавь!
Умертвие сощурившись, посмотрело на меня, после махнуло рукой и потопало доставать мои артефакторские принадлежности. Получив весь мешок, который он просто уронил у моих ног, я торопливо достала остатки черной шелковой нити, несколько кристаллов преломления, паяльник, спиртовку, пластинки тонкого податливого металла, которые хранила в коробочке с заготовками. Потому как больше никто не должен был повредить артефакт.
— Пока что сядь и не двигайся, — потребовала у Гобби.
Подбежавшему Паулю протянула моток ниток, себе принесла лист бумаги и карандаш.
— Очень быстро, — начала говорить паучку, — я рисую, ты плетешь четко по схеме.
— Ии!
И тут раздался стук в двери.
— Нельзя, — крикнула, забыв о том, что уже заперла вход, — ко мне просто нельзя!
Стучать перестали. С другой стороны теперь если бы и стучали — не услышала бы. Идея захватила полностью и абсолютно и, позабыв обо всем, я словно следуя пальцами по энергетическим линиям, исследовала плетение амулета восстановления. Дошла до участка, где повредили саму нить, зафиксировала, открыла тетрадь с рунами, с замиранием сердца обнаружила руну непрерывности жизни, торопливо срисовала, затем набросала схему плетения, рассчитав сохранение энергетического потока — передала Паулю. Паучок, выдав длинное удивленное "Ииииу", взялся за работу. Причем у него с плетением макраме выходило куда лучше моего — руна была выплетена менее чем за минуту, после чего передана мне. Аккуратно, действуя спицами, вплела ее в участок поврежденной нити и затаила дыхание, едва по плетению пробежала искра энергии.
— О, Тьма, — выдохнула неосознанно.
— Ыы… — сказал Гобби.
А я продолжила работу: руны непрерывности, руны движения и направления, руна защиты от взгляда, маскирующая всю конструкцию от магического поиска, руна охраны, защищающая амулет восстановления от повреждений, руна наследия — так, на всякий случай, чтобы после оживления тело не забыло, как двигаться и ходить. И мои руки нервно подрагивали каждый раз, когда те крохи энергии что у меня были, и те заставляли плетения реагировать — это было волшебно. Это было потрясающе. Это было, как прикоснуться к вечности — мощь и сила древнего знания, использованная не для заклинаний, не в качестве закрепителя проклятий, а в изделии, в амулете.
И когда мы закончили работу, Пауль, пискнув, повалился на пол, изображая крайнюю степень усталости, а я едва дышала от восторга. И мы справились так быстро и…
И тут дверь аккуратно выломали.
Я удивленно повернулась и увидела лорда Гаэр-аша, который прислонив створку к стене, ласково мне улыбнулся и почти нежно произнес:
— Два часа, Риаллин.
В общем, справились мы не быстро. Но справились же!
— Одевайся, быстро, — отчеканил ректор.
После чего покинул мою комнату.
То как мы с Гобби одевались — отдельная история. На бегу, на ходу и подпрыгивая всовывали ноги в штанины. Гобби хоть Пауль пуговицы застегивать помогал, а мне помочь было некому, так что по ступеням вниз я неслась, расчесывая волосы и размышляя о том, что пуговки неправильно застегнула… У подножия лестницы стояла моя команда — Норт, Дан и Эдвин. Норт мягко перехватил с трудом затормозившую меня, отобрал расческу, развернул к себе спиной и причесал. Эдвин молча застегнул те пуговицы, что я не успела, Дан всунул бутерброд с сыром и чашку с чаем.
— Спашибо, — жуя, поблагодарила разом всех троих.
Ненароком взглянула на дверь — там, чуть ли не открыв рты, стояла команда по мертвым играм из академии Сирилла. И под их потрясенными взглядами я даже смутилась. Но это было не последним потрясением для ребят — по лестнице вниз сбежало мое боевое умертвие — в начищенных до блеска тех самых жутко дорогих сапогах. Радостно всем оскалившись, Гобби поправил воротничок-бабочку, потер лысый череп, огладил так же дико дорогой сюртук и…
— Риа, зачем ты его так разодела? — не выдержал Заэн.
— Должен же в нашей компании хоть кто-то быть красивым, — не задумываясь, ответила я.
Норт даже расчесывать перестал, Эдвин застегнул последнюю пуговку и с усмешкой щелкнул меня по носу, Дан протянул:
— Ну ты и скажешь тоже.
Улыбнулась. Постаралась радостно, получилось не очень. Неожиданно накатила тревога, осознание того что мы все жутко опаздываем, при чем из-за меня, и толика радости по поводу удавшегося эксперимента с Гобби, вот только… сработает ли? В глубине души была уверена, что да, а как выйдет на деле?
Открылась входная дверь, вошел лорд Гаэр-аш и сурово произнес:
— Пора.
Кусок бутерброда чуть в горле не застрял. Мужественно проглотив, я повторно сказала ребятам "Спасибо" и первая двинулась на выход. Вот только проходящую мимо меня, ректор придержал и язвительно поинтересовался:
— Ничего не забыла?
Взгляд опасно-предупреждающий.
— Помню все дословно! — поспешила заверить я.
Глава Некроса посмотрел вверх, тяжело вздохнул и… И тут снова влез Заэн:
— Риа, а почему твоя нежить без подчиняющего браслета?
Я рот открыла чтобы ответить, Гаэр-аш молча протянул собственно парные браслеты — сталь, закованное в нее сине-фиолетовое стекло, зрительно видимый магический блеск. С несколько виноватым видом одела свой, кинула Гобби его пару. Умертвие, под потрясенными взглядами команды академии Сирилла, надел на свое запястье. Защелкнул.
И тут вновь Заэн:
— Так без подчиняющего заклинания… э… Это вообще что было? Риа, твой зомби сам на себя… он…
Гобби, которого явно достал этот конкретный адепт, молча указал на него пальцем, а затем недвусмысленно взял и продемонстрировал разрезающий шею жест. Сорен заткнулся.
Найк Эвардс громко хмыкнул и произнес:
— Да брось, я это убогое умертвие сам уложу одним ударом.
Я обернулась, чтобы не дать Гобби выдать еще что-либо в его духе, и заметила, как блеснули синим глаза Норта, после чего парень с намеком протянул:
— Не скажи, Эвардс, это "убогое умертвие" на мертвых играх мою Яду обставило… в легкую.
Четыре бледных длинноволосых некроманта с подведенными сурьмой глазами удивленно уставились на Гобби, который гордо выпятив впалую грудь, изображал сильного и всемогучего, Пауль на его плече не отставал и тоже пыжился вовсю. Ровно до того момента, как не затрещала ближайшая свеча и из нее не показалась лапка Салли. Вот тогда наш паучок с самым серьезным видом пожал руку тоже посуровевшего Гобби, после чего прыгнул ко мне обниматься, и… и очень важно и неторопливо прошел по лестнице к свече, куда, обернувшись напоследок, и шагнул.
