Ведьмочка для ректора Боевой Академии (СИ) - Алора Анна

– Да ладно, Сандр. Узнала я твой голос. Прямо как у отца. Уж и пошутить нельзя. Эх, молодежь… – засмеялась госпожа Кряжская.

– А что хотел-то?

И тут ректор понял, что хочет он многого. Сразу вспомнил о том, что Лиона приходится теперь Ведяне названной матерью.

А значит, несет за нее ответственность и принимает решения.

Сердце ректора забилось с удвоенной силой. В горле пересохло:

– Госпожа Кряжская, я не хочу ходить вокруг да около. Скажу прямо…

Тут браслет неожиданно засиял желтым светом и связь с ректором Академии ведьмовства резко прервалась.

“Спецканал!” – Сандр оцепенел.

Желтый свет собрался в конус и осветил падающее прямо в руки ректора письмо с гербовой печатью.

Сандр, немедля ни минуты, поднес к печати фамильный перстень. Печать тотчас исчезла. Он развернул листок бумаги и сразу узнал свое прошение о снятии с поста ректора и переводе на Север.

Оно было перечеркнуто крест на крест красным карандашом.

А внизу размашистым почерком тан Ржевски изволил написать только одно слово:“Отказать!”

Глава 49

Я посмотрела на несчастное лицо Лаврика и сердце сжалось. Вот и хочу помочь-то ему, а чем? У самой только-только источник стал раскрываться.

– Не горюй, Лаврик. А лучше отвару травяного с пирожками с тобой попьем, – ласково сказала я.

Первая заметила, как в печке появились два чайничка и большое блюдо с пирожками.

Самого-то домового я не увидела. Дядька Силай такой. Захочет - покажется, А нет или некогда если, так и его не видать.

– Пирожки? – взбодрился парнишка, повернулся и бегом к печке. Вот. Уже знает, где у меня в домике еда-то появляется. Совсем освоился. Я вздохнула. Да… Тяжело ему, конечно. Я-то вот хоть с бабулей росла, и помню ее. Ему-то и вспомнить некого, бедолаге.

За окошком уже стемнело. Наступил вечер. А что мне дядька Симеон-то сказал? Сидеть до вечера и никуда не выходить.

Ну, вот он, вечер-то. А раз и Лаврик ко мне добежал, так и мне выйти можно.

Конечно, можно!

Ректор-то наверное уж у себя. Я нахмурилась и сердце застучало. Может, все-таки подождать до утра? Негоже девице к мужчине по темноте ходить. Хотя вот в последний-то раз я к нему ночью попала.

Ну, так ведь случайно!

И я туда совсем не собиралась-то. Это не считается.

Подошла к окну, уперлась лбом в стекло. Страшно, ой, страшно.

Что-то он скажет…

Да ведь если и не пойду, то изведусь вся и буду всю ночь ворочаться с боку на бок.

Я нахмурилась. Ну нет. Ведьмочки не сдаются! Пойду.

– Ведяна, Ведян, – Лаврик успел уже умять не меньше трех пирожков. Вон, рот весь перемазан в чернике. И где только в это время дядька Силай чернику-то взял?

– Темно уже, Ведян. А можно…можно, я тут, у тебя переночую? – парнишка зевнул и потер глаза. Рыська лежал, растянувшись на лавке и уютно посапывал. Молчаливый он сегодня какой-то. Даже странно. Правда, к пирожкам тоже успел приложиться.

Одна я тут стою, в окно смотрю, никак не могу решиться, идти сейчас или уж поутру?

– У меня? – я обернулась. – Так одна спальня-то тут, Лаврик.

– Ой, Ведянка, ты что! Я вон там, прямо в прихожей, на лавке могу. Ты не думай, я не привередливый. Просто…, – он вздохнул, – вон, Сила уже дома. А я один…не привык, вот.

Тут Рыська поднял ухо и зевнул, показывая розовый язычок и острейшие зубы:

– Пу-усть ос-стается, Ведянка. С ним веселее.

Я нахмурилась для порядку:

– Ну, если только ты за ним присмотришь. Рыська. На тебе дом. А я…мне тут нужно по делу-то выйти.

Рыська фыркнул и сверкнул янтарным глазом:

– Куда на но-чь глядя?

– До ночи далеко еще. Вон, где луна-то. Я быстро обернусь, Рыська.

Фамильяр вдруг напрягся, усы его выстрелили пружинками. Весь он мелко-мелко задрожал и резко забил хвостом.

Ушки прижал и замотал головой:

– Неладно… В хранилищ-ще… Зов.

Я вздохнула. Нет. Не судьба мне сегодня до ректора-то дойти.

Рыська вон сейчас нырнет в подпространство. Лаврика одного не оставить. Что ж. Придется до завтра потерпеть-то.

– Беги, чего уж, Рыська.

И что там случиться-то могло? Надежное место, хранилище-то наше, родовое. Надежнее и в гномьем банке нету.

Рыська прижал уши к голове, вытянулся в струнку и исчез. Хорошо хоть, поесть успел, фамильяр-то мой. Я посмотрела на почти опустевшее блюдо с пирожками. Пойду-ка и я съем парочку. Румяные, сдобные, с яблоками да корицей. Как раз мои любимые остались.

И не буду ни о чем думать. Вот совсем не буду. Вот завтра обо всем у ректора и спрошу.

– Лаврик, еще пирожок хочешь? – повернулась я к парнишке.

Смотрю, а он уж и заснул. Привалился боком к печке и глаза закрыл.

Умаялся сегодня, бедный. И то. Сбор общий, личи эти. Дружок вон домой уехал. А ему и некуда.

Вздохнула и решительно доела последний пирожок.

А что?

Мне можно. У меня, вон, источнику энергии-то прорва нужна.

– А и неси! Неси, я сказала. Ишь, он тут прижал старушку, не дает и рта раскрыть, – прямо над ухом вдруг забубнил знакомый голос и на стол передо мной бухнулась книжица.

У меня глаза на лоб полезли.

– Ах т-ты, – фыркнул Рыська и отпрянул в сторону, схватившись на брюшко. Серебряная застежка гримуара злобно клацнула по столу.

– Уйми-с-сь, старушка, – пробурчал недовольный фамильяр.

Я молча смотрела на него. Вот все не так в этой Академии! Не припомню я, чтобы фамильяр книжицу так, без просьбы-то моей, когда-нибудь приносил.

Рыська недовольно проворчал:

– Приш-шлос-сь… Зов был. Думал, залез кто.

Ну, это уж он так. Никто туда залезть, в подпространственный карман-то, не может.

Но раз зов услышал, тогда и говорить нечего.

Тогда призрачная рысь с места срывается.

Это у них вот прямо в крови.

– А это все она-а! – фамильяр прищурился и забил хвостом по лавке.

– Лежит, стучит застежками. Едва успокоил, – он покосился на порядком потрепанную шерстку на своем животике.

– Ведянке неси, говорит. Чую, не одна она.

Я покачала головой. Выходит, не впала в сон старушка. Чует она.

– Чую! – вдруг взвыл фамильяр и второй застежкой хватил по столу.

Ну, все. Разбуянилась книжица. Видно, в подпространстве нынче не тихо. Буря магическая может ожидается? Эх, плохо в этом я разбираюсь.

– Какая красивая… – Лаврик неожиданно проснулся и во все глаза уставился на гримуар.

Книжица смущенно хихикнула:

– Это вы мне?

Лаврик кивнул.

– Тебе…вам.

Та-ак. Это что ж такое получается-то? Старая упрямица свела-таки знакомство с Лавриком. Вот же, добилась своего.

Я ревниво посмотрела на гримуар. Выходит, книжица почуяла парнишку? Прямо вот оттуда, из хранилища?

– И какое ж дело у тебя ко мне, а? – строго так у нее спросила.

Книжица высунула глаз и моргнула.

Лаврик ахнул.

– Ой, а как вы это делаете-то?

И не успела я даже слова сказать, как парнишка птичкой пролетел мимо меня и подскочил к гримуару.

Книжица будто того и ждала. Серебряная застежка взвилась и обернулась вокруг руки Лаврика. Зубчик вонзился в его палец и книжица довольно заурчала.

– Эй, чего ты делаешь! – ойкнул парнишка и скривился.

Застежка тотчас соскользнула и упала на стол.

Книжица раскрылась, зашелестела страницами и застыла на одной.

Лаврик стоял как завороженный и вокруг него вдруг разлилось яркое синие сияние.

Глава 50

Сандр Огненный не поверил своим глазам. “Отказать!”. Тан Ржевски явно был не в себе. Отказать ему, архимагу, в его единственной просьбе? Он повертел письмо и так и эдак. Проклятое “Отказать!” сверкало алым цветом. Ректор терпеть не мог, когда его планы шли коту под хвост.