Камень, жнец и мандрагора (СИ) - Гэлбрэйт Серина

Спросил.

Ну да, а я так всё и поняла.

Вероятно, он тоже понял по моему лицу, что от его расспросов никакого толку, и потому выразительно потряс мешочком.

— Я не знаю, что это. Точнее, я знаю, что там какой-то чёрный порошок, но конкретно этот порошок собой представляет и для чего он — нет.

Дальше, полагаю, Алессандро подробно мне рассказал, что это за порошок и методы его использования.

— Моя твоя не понимай, — развела я руками.

Вздохнул, достал из сумки книгу по некромантии, пролистал заново и повернул раскрытыми страницами ко мне. Указал на сложную схему ритуала, увенчанную гексаграммой и размеченную неизвестными мне значками.

— Порошок связан с некромантией? — озвучила я напрашивающийся вывод.

Настал черёд жнеца кивать. Убедившись, что донёс до меня хоть что-то, он нашёл на схеме один из значков и постучал по нему пальцем.

— Без понятия, что он означает.

Алессандро уткнулся в книгу, опять пролистал, но уже помедленнее, внимательно просматривая текст. Что он рассчитывал найти в книге, напечатанной на неизвестном ему языке, я не знала, да и даже дилетанту в некромантии вроде меня ясно, что никто не станет в серьёзном труде, ориентированном отнюдь не на новичков, расписывать азы и основные обозначения. Всё равно что к каждому художественному роману букварь прикладывать.

В дверь постучали.

И кого там принесло? Кахалон что-то забыл или хозяин дома вспомнил, что мы тут самовольно спальню заняли?

Открыла дверь.

— Так и думал, что вы здесь, — как ни в чём не бывало сообщил… Оливер собственной беспечно ухмыляющейся персоной. Можно подумать, он не растворился бесследно в пространстве почти сутки назад, а всего-то отошёл на полчасика.

— Ты… какого демона ты тут делаешь? — опешила я, судорожно оглядывая незваного гостя в попытке понять, у него ли сейчас кристалл.

Хотя за такой срок камень можно раз десять спрятать и перепрятать, благо что расстояния для возрождённого не преграда.

— Ты незабываема, Халциона, — серьёзно заверил Оливер и переступил порог. — Невозможно оставить столь совершенный бриллиант сиять в одиночестве и…

Закончить очередной витиеватый и бессмысленный комплимент он не успел. Из-за моей спины вышел Алессандро и с размаху впечатал кулак в челюсть Оливера. Возрождённый мешком повалился на пол — демоны разберут, почему он не увернулся или не блокировал удар, — а Алессандро добавил ещё и словесно. В точности перевода не уверена, но, кажется, это были ругательства.

Цветастые такие, отборные.

Оливер промычал нечто невразумительное, держась за пострадавшую часть лица, а Алессандро смерил его презрительным взглядом, развернулся и отошёл к пуфику, где лежала его верхняя одежда. Взял рубашку, покрутил-повертел небрежно, отложил и потянулся к куртке. Её оглядел уже куда внимательнее, с искренним удивлением — не иначе как признал вещь из прошлой жизни?

— От Ала, конечно, всякого можно ожидать, но чтоб такого… — Оливер поднялся, отряхнулся, ощупал нижнюю челюсть и со странным, немного пугающим хрустом подвигал её вправо-влево.

Впрочем, выглядела та вполне себе целой и невредимой — уж если после недавней стычки жнеца и возрождённого ни у одного не осталось ни синяка, ни ссадины, то чего хотеть от простого хука?

Переживёт.

— Так что ты здесь делаешь? — повторила я. — Только серьёзно, без этих твоих дурацких метафор.

— Тебе не нравятся мои метафоры? — Оливер с исследовательским интересом наблюдал за действиями Алессандро.

— А ты полагаешь, я должна всенепременно растаять от бесконечных сравнений себя с сиятельным бриллиантом?

— Он вообще в своём уме?

— В своём.

Вопрос только, в каком именно периоде своего прошлого Алессандро нынче находится. Он явно помнил и воспринимал себя таким, каким был при жизни, говорил на родном языке и совершенно не понимал современную речь. Чудо, что он не попытался сбежать или, того веселее, убить меня. Ну а что? Очухался человек неизвестно где, полуголый и с сумкой, полной чужих ему вещей, какая-то незнакомая девица уверяет, что она горгулья, а сам он находится в городе каменного народа, никто друг друга не понимает и ничего толком объяснить не может. Как тут не заподозрить худшее и не попробовать избавиться от потенциальной угрозы, мало ли чего от неё, то есть от меня можно ожидать?

— Постой-ка, это его после контакта с потерянным камешком… так приложило? — возрождённый покрутил указательным пальцем возле виска.

— Скорее всего, — ответила я уклончиво.

Вдоволь налюбовавшись на единственный знакомый предмет, куртку Алессандро всё же отложил и снова взял рубашку. Ещё раз повертел, надел и начал застёгивать пуговицы.

— Выходит, ему память отшибло?

Я пожала плечами. Подумала и решила-таки добавить капельку подробностей:

— Когда он только проснулся… вот таким… то вовсе принял меня за некую Лауру, — о стадии «человек первобытный, неразумный» промолчала, не уверена, что Оливеру нужна эта информация.

— А-а, прекрасная Лаура, — протянул возрождённый негромко, избегая привлекать внимание Алессандро упоминанием известного ему имени.

— Ты знаешь… знал её? — растерялась я.

— Лично — не знал, но видел её портрет. По-моему, он и по сей день сохранился в целости. Дева слыла первой красавицей той провинциальной дыры, откуда он, — движение подбородка в сторону жнеца, — родом. Прекрасна и грациозна, словно богиня любви, весьма образованна по тем временам, благородного рождения и голос слаще, чем у сирены морской. И выйти замуж ей надлежало максимально выгодно для семьи, глава которой был весьма озабочен поддержанием и укреплением своего положения. Однако трепетное девичье сердечко отдало предпочтение не высоким лордам, но сыну всего-навсего повара. Я же говорил, вы, женщины, падки на смазливых типчиков…

Сын повара… вот откуда у Алессандро кулинарные умения.

— К слову, его отец был отличным поваром, известным в определённых кругах…

— И хотел, чтобы сын пошёл по его стопам, — пробормотала я.

Он учился, осваивал отцовское ремесло… но продолжать дело родителя не желал.

— Возможно. В любом случае, ровней дочери знатного человека он не был. Сложностей этому мезальянсу добавил факт, что нашего общего друга по молодости лет понесло в… дали, куда соваться не стоило.

— В некромантию, — да, я подозревала. Не с потолка же возникла столь престранная идея изображать именно некроманта? В магии куча направлений, так почему не боевой маг, или целитель, или алхимик, на худой конец?

Разобравшись с рубашкой, Алессандро огляделся в поисках обуви. Я тоже огляделась, ибо после его дневных метаний в спальне образовался тот ещё бардак.

— А вслед за нашим другом туда же понесло и нежную деву, причём она на этом поприще даже преуспела.

— И чем всё закончилось? Их поймали и… сожгли на костре?

— Эта история обошлась без столь радикальной развязки, хотя оно, конечно, ещё как посмотреть… порой не знаешь, что хуже. Наш безрассудный друг получил кинжал в спину, а даму его сердца вернули под отчий кров и выдали-таки замуж. Шептались, будто того мужа она посредством тёмной силы со свету сжила, слишком уж быстро после свадьбы он отошёл в мир иной. Правда или нет, нынче никому в точности неизвестно, однако клеймо чёрной ведьмы преследовало красавицу до конца её дней и только высокое положение и влияние её семьи ограждало от желающих копнуть поглубже. Дева успела сменить парочку любовников, вышла замуж повторно и умерла от родильной горячки.

Обувь Алессандро разыскал самостоятельно. Надел тоже. На нас он мрачно косился, но в разговор не вмешивался. Я заметила, как Алессандро подозрительно присматривается к Оливеру, щурится и хмурится, словно не уверен, кого видит на самом деле. Может, он и возрождённого принял за человека из своего прошлого?

Наверняка.

— И откуда ты столько знаешь о его прошлом? — полюбопытствовала я.

— Поинтересовался в своё время.

Алессандро надел куртку, сложил в сумку всё, что успел оттуда достать, закрыл и повернулся ко мне. Что-то сказал и тут же поморщился с досадой, сообразив, что мы по-прежнему друг друга не понимаем. Глянул пытливо на Оливера и спросил, упомянув имя Паоло — единственное, что я разобрала из быстрой речи жнеца.