Александр Бромов - Начало пути
Недалеко от них двое музыкантов в белых рубахах играли на гитарах необычную ритмичную музыку, а молодая женщина в красном платье, прищелкивая пальцами и отбивая ритм ладонями и каблучками, завораживающе танцевала. Изящно взлетали в такт мелодии широкие юбки, украшенные воланами и оборками. Яркая шаль с длинными кистями то ниспадала с плеч подобно крыльям, то закручивалась вокруг стана танцовщицы, подчеркивая ее тонкую фигуру.
Восхищенные демоны, не сговариваясь, остановились. В какой-то момент очарованный происходящим принц оглянулся на Сантилли и увидел, как тот, полностью захваченный необычным танцем, не сводит восторженных глаз с танцующей девушки.
Ласайента, смотрел на подавшегося вперед друга, и в душе постепенно разрасталась, казалось уже забытая тоскливая злость, быстро захлестнув его с головой.
Долго она там еще будут выплясывать? И мелодия надоедливая. И зачем они так по-дурацки стучат по гитарам? И плясунья эта маленького роста, подумаешь, смазливая мордашка! Кукла! Только и умеет, что бедрами крутить. И что Санти так на нее уставился?
— Ревнуешь? — озвучила его чувства Эджен.
Его Высочество угрюмо промолчал.
— Это же просто танец! — демонесса с удивлением посмотрела на йёвалли, — Смысл был тогда становиться мужчиной, если ты его любишь?
У него что, все на лице написано? Лас перевел взгляд вниз. Хвала небу, это мучение наконец-то закончилось.
— Говорят, что фламенко — душа испанца, — сказал Санти, обращаясь к молчаливому Ласайенте, и добавил, — Хочу быть испанцем.
"Что с тобой?" — говорил его взгляд.
Но Лас сделал вид, что ничего не заметил.
— Тебя и так от него не отличить, — со смехом отозвалась сестра.
— Вот вырасту и уеду жить я Испанию, — тоном капризного ребенка пропищал герцог и, увидев яркую вывеску, пошел покупать мороженое на всех, по пути с интересом оглядываясь на симпатичных девушек.
Его Высочество потеряв всяческий интерес к окружающему, безразлично смотрел перед собой. Одно за другим вспоминалось все виденное раньше: как друг жарко целуется с какой-то красоткой, прижимая ее все телом к стене; как он, приобняв за талию хорошенькую служаночку, что-то шепчет ей на ухо, и девушка мило краснеет; как он проводит кончиками пальцев по тонкой шейке белошвейки, жившей в родовом замке. Сколько их было, всех этих девиц, дьявол их всех побери?! Все эти поцелуи, страстные объятия, исчезновения на ночь, запах духов, откровенные взгляды…. Какой он сам по счету в этой череде любовниц, а, может, и любовников?!
Ласайента по несколько раз прокручивал перед глазами каждое случайно виденное движение, каждое слово, додумывал то, чего не было, но что должно было, по его мнению, случиться. И чем дальше, тем мрачнее и тоскливее становились мысли, затягивая с головой в омут беспросветной глухой безысходности.
Сантилли с нарастающей тревогой поглядывал на принца, равнодушно, как пресную лепешку, евшего мороженное. Все-таки устал? Слишком много впечатлений за один день? Может, болит голова от жары, а Лас не хочет портить им вечер? Нет, не похоже. Наконец, встревоженный герцог не выдержал и попытался, обняв его за плечи, узнать, что происходит, подбодрить, в конце концов, но тот побледнел, с раздражением дернулся, сбрасывая руку, и отвернулся.
— В чем дело? — недоуменно нахмурил брови Санти.
Он попытался повернуть Ласа к себе лицом, но тот неожиданно зло вырвался и пошел вперед.
Дьявол, что происходит? Если бы Его Светлость не знал, то подумал, что друг ревнует! Не знал…. Стоп! Наше Высочество загрустило после того, как они посмотрели фламенко. А замкнулся друг после короткого разговора с сестрой. Как же он не обратил на это внимания?
Санти бросился догонять друга, сунув сестре недоеденное мороженное. Она машинально передала его мужу, который недолго думая просто выбросил рожок в мусорную урну, все равно растает. Ашурты, устроившись на тенистой лавочке, терпеливо ждали, пока герцог разбирался с принцем, что-то негромко ему втолковывая. Тот упрямо отворачивался в сторону.
— Ты заметил, как Тилли смотрит на него? — спросила Эджен мужа.
— Такое только слепой не заметит, — усмехнулся Тоньес, вытирая руки платком.
Вроде бы дела пошли на лад. Ласайента теперь разглядывал свои ноги, иногда виновато поднимая глаза.
Демонесса, прищурившись, пристально следила за разговаривающей парочкой. Мороженное незамедлительно этим воспользовалось и пустило сладкую слезу, медленно поползшую по вафельному рожку. Эджен рассеянно слизнула ее, и Тоньес тут же прикипел к ней взглядом.
— А мне интересно, почему мальчик не хочет быть женщиной? — Эджен придирчиво рассмотрела рожок со всех сторон, заставив мужа немного вспотеть, и снова вернулась к наблюдению, — И Тиль меня тоже удивляет. Он так любит, что смирился с создавшимся положением? Или просто ждет, когда наш стеснительный принц наиграется и…. И вообще, это не наше дело, — сделала неожиданный вывод девушка, решив, что детектив из нее никакой.
Сколько не ломай голову, все равно ничего не понятно. А из брата никогда ничего не выжмешь, кроме таинственных ухмылочек и дурацких шуточек. Она повернулась к мужу и поймала его взгляд.
— Демон, ты как смотришь? — удивленно возмутилась она.
— Как демон на любимую жену, — нежно ответил он, сильнее прижимая ее к себе.
— При всех?
— Могу не только смотреть, — прошептал Тоньес ей на ушко и тут же приступил к действиям, пересадив демонессу к себе на колени.
— Сейчас половина населения умрет от зависти! Разве можно так целоваться? — с деланным негодованием воскликнул подошедший вместе с Ласайентой герцог, — И где мое мороженное?
— Твое уже выбросили. А вот мое… не выдержало страсти и растаяло, — Эджен брезгливо растопырила пальцы, с которых капала липкая жидкая масса на вымощенный плиткой тротуар, — Совсем про него забыла!
Его Высочество старательно смотрел в сторону. Он когда-нибудь перестанет краснеть? Тоньес, спохватившись, попытался разглядеть свою спину, за которой жена держала руку с мороженым. Хвала богам, она была чистая, как и волосы.
С наступлением темноты на улицах зажглись фонари, пестрая реклама, светящиеся фигурки зверей и птиц и разноцветные поющие фонтаны, произведшие на Ласайенту неизгладимое впечатление. Эджен тут же заставила всех сфотографироваться, и принц впервые увидел себя со стороны. Высокий мускулистый парень на снимке был напряжен и хмур. Да уж. Лас попытался расслабиться и перехватил смеющийся взгляд Сантилли. Тот, молча, показал ему глазами на людей. Йёвалли, последовав совету, осторожно вгляделся в разношерстную толпу. Потом прошелся по ней уже более откровенным и внимательным взглядом.
