Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта

— Нет! — отрезала я; кожа вспыхнула белым.

Сёстры зашипели и прикрыли глаза от сияния.

— Его крови вы не получите, — сказала я и отчётливо покачала головой Редвиру.

Отдавать кровь любому магическому созданию — опасный риск: по ней можно подчинить, проклясть или подсматривать.

— Погаси свой свет, водная девчонка! — крикнула Летимьер.

Я сосредоточилась на дыхании, и сияние действительно притухло.

— Без крови, значит, — пропела Бетевьер, сделала плавный взмах в воде и, упершись ладонями в каменный обод у ног Редвира, поднялась так, что их лица почти сравнялись. — Тогда поцелуй.

Редвир сразу метнул на меня взгляд. У меня сжалось в животе от мысли о его губах на её губах, но от поцелуя вреда не будет. А вот ответ — будет.

— Хорошо. Подай мне руку.

Серебристые глаза Бетевьер сверкнули; рот приоткрылся, она опустилась в воду и протянула ладонь. Я удивилась, зачем Редвиру вытаскивать наяду, чтобы одарить её глупым поцелуем. Но он не стал её поднимать: просто поднёс её руку к губам, легко коснулся тыльной стороны и отпустил.

Она обнажила пиленые зубы и низко зашипела:

— Не руку! В губы, зверёк!

— Ты не оговорила, — рассмеялась Летимьер и закрутилась на воде. — Правила знаешь.

— Тогда я хочу второй поцелуй! — вспыхнула Бетевьер.

— Прекрасная леди, — сказал он тем самым низким, убаюкивающим голосом, от которого у меня теплеет и звенит внутри, — я не могу отдать то, что принадлежит одной-единственной — моей спутнице, дарованной богами. Но память о том, как мои губы коснулись вашей изящной мягкой руки, я сберегу.

— О-ох, как сладко говорит зверёк, сестра. Ты должна дать ему то, что обговорили. Он дал тебе поцелуй. Теперь твоя очередь сказать, что он хочет услышать.

Бетевьер, кажется, смягчилась; она вернулась к центру чаши, рядом с сестрой, изящно повернувшись:

— Големы запирают пленников в темнице из магии. Она находится в стволе Древнего. Когда они закончат охоту в этих лесах, унесут добычу к своему отцу.

— Древнего? — переспросил он.

— Самого старого дуба Вайкенского леса. Он стоит посередине, там, где деревья редеют. Ни одно другое не растёт слишком близко — оставляют ему простор, ведь он правит ими как король. В скрытую келью не войти топором: попробуете срубить — убьёте тех, кто внутри. Чёрная магия, что держит их, сомкнётся и раздавит, если почувствует угрозу. Надо отвечать магией на магию.

Её глаза зажглись чисто-белым; надуло тёплой волной силы. Голос стал зыбким, как в полусне; слова отзывались оттенком пророчества:

— Отец големов — голодный бог. Убьёте его големов — он породит новых. Он пробудился от долгого сна — и более не уснёт. Отец Ночи больше никогда не уснёт.

— Значит, убьём его, — рык Редвира прозвучал хрипло и жёстко.

Бетевьер моргнула синими ресницами, словно вернулась из транса, фыркнула:

— Полубога не убить. — И ушла под воду.

— Полубога не убить, — эхом повторила сестра — и тоже исчезла.

По кромке обода легонько плеснули струйки — и снова стало тихо. Лишь капли со сталактитов разбивали тишину.

— Полубог? — Редвир выпрямился и уставился на неподвижную гладь. — Зачем полубогу терзать нас?

Мысль у него клокотала — я это чувствовала. Я шагнула в его объятия и заставила его посмотреть на меня:

— Сначала — вернуть Бес и Саралин. Остальное потом.

— Нам нужна магия, чтобы войти в скрытую темницу. Ты слышала их. Срубим — убьём тех, кто внутри.

— Не волнуйся. У меня есть план.

Глава 25. РЕДВИР

— Нет. Этого не будет.

— Ради всех богов, — вспыхнула Джессамин и заходила по шатру; Безалиэль с Тессой как раз вошли и застали нас на повышенных тонах. — Ты упрямый мужик.

— Называй как хочешь, но собой ты не пожертвуешь.

— Объясни, пожалуйста, что именно ты собираешься делать, — вмешался Безалиэль, прервав нашу перебранку, которая не смолкала с той минуты, как они вошли и Джессамин изложила свой план. — Я не понимаю, о чём речь.

— Она собирается использовать себя как наживку, — процедил я. — И одна из этих долбаных тварей может её убить, утащить или запереть в земляной темнице, как они сделали с Бес и Саралин.

Джессамин остановилась и повернулась к Безалиэлю, меня будто не существовало:

— У меня есть дар сиренскин. Это сложно объяснить, но я умею приманивать — магией. Что-то вроде соблазна. Возможно, получится «соблазнить» одного из них и заставить его открыть темницу. Когда я держу сиренскин-магии, мои когти впрыскивают смертельный яд, так что я могу защититься. Кому бы ни казалось иначе.

— Или, — огрызнулся я и шагнул, нависая над ней, — он увидит в тебе лакомый кусок для своего хозяина и похитит.

— И если похитит, — парировала она, вспыхнув, — он откроет камеру — и вы ворвётесь, перебьёте их и освободите нас.

— Несносная женщина. — Я мотнул головой. — Слишком чертовски рискованно.

— А у нас есть другой выбор? — она всплеснула руками.

Я отвернулся, кипя от злости, не в силах на неё смотреть. Но поймал взгляды — полные надежды и отчаяния — моего ближайшего друга, моего командира, и его спутницы, нашей целительницы, которая уже сделала для клана всё, что могла. Тяжкая тишина легла между нами; челюсть свело так, что, казалось, зубы треснут.

— Дай им время, Тесса, — сказал Безалиэль. Он не стал дольше смотреть на меня умоляюще: прекрасно понимал, на что я иду, и не мог просить об этом. Хотя Джессамин права.

Они тихо вышли. Я застыл, как камень, скрестив руки; хвост сердито хлестал по ковру. Я почувствовал, как она подошла. Она обняла меня сзади, прижала щёку к спине — и я обвил её лодыжку хвостом. Даже злой на неё, я хотел держать её ближе, касаться, не отпускать. Уберечь.

И точно так же, как в тот первый раз, когда меня сорвало и я убил дриада-оленя, она усмирила мой нрав — одним мягким касанием. Как боги могли даровать мне столь совершенную женщину — и тут же потребовать рискнуть ею?

— Мы должны попробовать, — прошептала она.

— И как именно ты это задумала? Разденешься в лесу, призовёшь магию и начнёшь соблазнять одну из этих мерзостей, когда они явятся? Если явятся?

— Они вернутся за детьми. В этом хотя бы можно не сомневаться.

— На остальные вопросы ты не ответила.

Она помолчала, всё ещё обнимая меня сзади:

— Да. Именно так я и собираюсь сделать.

Я высвободил её руки и резко повернулся:

— Ты в своём уме? Они могут налететь сразу, там же, и овладеть тобой, как чудовища, какие они есть, — а не тащить к хозяину.

— Я сильная сиренскин. Я уже пользовалась этой магией.

— На этих големов она может и не подействовать. Это чудовища, мерзкие слепки. Не мужчины.

— Они из плоти и кости, — она провела ладонями мне по груди. — Надо попробовать, Ред.

Её взгляд — умоляющий, ясный — сломил меня. Я стиснул её в объятиях и прижал губы к её мягким волосам:

— Я не могу тебя потерять, Джесса. Ты — моё сердце, вся моя душа.

— Не потеряешь. Вы будете в засаде и поджидать. Готовы ударить.

— Как? Они учуют нас по ветру.

— Придумаем, как сбить запах. Но, пожалуй, лучше, чтобы вас было не слишком много. Только лучшие. Слишком большой отряд — слишком рискованно.

Я отвёлся, взял её лицо в ладони:

— Откуда в тебе столько тактической хитрости?

Она пожала плечами:

— Здравый смысл.

— Мне это не нравится, — сказал я.

— Знаю.

— Я это ненавижу. Хочется рвать зубами и когтями.

Она наклонила голову, открывая изящный изгиб шеи:

— Можешь укусить меня.

Я уставился на её совершенную бледную кожу; рот наполнился слюной. Я хотел вонзить туда зубы — чтобы она никогда не смогла принадлежать никому, кроме меня. Чтобы ни один мужчина не коснулся её, пока мой запах на её коже. Но я не имел права быть таким эгоистом. Боги отдали её мне, но сама она ещё не отдалась мне. Не навсегда.

— Сядь со мной, — я взял её за руку и повёл к лежанке из мехов.