Бедовая для звездных маршалов (СИ) - Элиан Лира

Людям всегда хочется видеть героев, чтобы потом видеть в этих героях изъяны. Но я не имею права раскрывать настолько конфиденциальные данные, да и я бы и без запрета генерала центра не хотела бы раскрывать детали и подробности.

— Этого не знает никто, сэр, — мягко улыбаясь и понимая, что мое эфирное время заканчивается, я быстренько сворачиваю эту вечеринку.

В гримерке уже лежит куча подарков и писем, а я наскоро переодеваюсь в обычный термокомбинезон, после Нордека мне всегда холодно, и наконец, сгребая это всё в охапку я выхожу из здания.

Пока иду к парковке не могу уже дождаться, как останусь одна на Эворе, наблюдая небольшие отсеки разных пастельных оттенков и яркую зелень деревьев. Не думала, что настанет тот день, когда я захочу вернуться туда, откуда бежала. Но наверное, когда ты чувствуешь в груди пустоту, тебе на каком-то подсознательном уровне хочется туда, где был твой дом.

Стараюсь не думать о Дариусе, эта бесконечная борьба с собой сильно выматывает, но иначе я просто свихнусь от того, как тоскует сердце. Загружаю в мобиль все полученные подарки и письма в мобиль. А когда наконец хочу обойти космолет, то на полушаге замираю.

Угрюмые глаза смотрят прямо и упрямо. Бьют на поражение как и всегда. Уверенной походкой он приближается ко мне от здания командного центра. Позади замечаю тот же космолет, на котором увидела его впервые. Не позволяю себе улыбки, потому что не знаю, что он скажет. Правда, сердце из груди будто уже вырвалось навстречу тому, кому оно теперь принадлежит.

Глава 60. Киара

Вечерний воздух Элизиума густой и сладкий от аромата цветущих люминесцентных лиан, что обвивают стены моего скромного домика. И он стоит посреди этого сияния, неподвижный, как скала. Его тень длинная и темная на вымощенной фосфоресцирующим камнем дорожке.

— Привет, маленькая.

Его голос, низкий, с легкой хрипотцой, прорезает тишину, и что-то внутри меня сжимается в тугой, болезненный комок. Он не делает ни шага вперед, просто стоит и смотрит. Внимательно, пристально, словно сканирует меня взглядом, сверяя с памятью, проверяя на прочность. А мое тело живет своей собственной жизнью: каждая клетка рвется к нему, требует сорваться с места, сломя голову броситься через двор, врезаться в него, вцепиться в его потертую тренировочную куртку и целовать, пока не перехватит дыхание.

И только сейчас, в холодном свете двух лун Элизиума, я различаю детали.

— Что с твоим лицом? — вырывается у меня шепот, полный неподдельного ужаса.

Сквозь смуглую кожу проступают крупные ссадины, а у виска цветет зловещий сине-лиловый кровоподтек, оттенок которого неестественно ярко смотрится в биолюминесцентном сиянии. Сама, не помня как, я сокращаю расстояние между нами. Подушечки пальцев, остывшие на вечернем ветерке, касаются его кожи. Я осторожно провожу по шершавым порезам. Каждый из них, история боли, которую он перенес. Но они не делают его некрасивым. Напротив, в этой грубой правде он кажется еще более настоящим. Самым лучшим.

— Это не так важно, Киара, — его рука накрывает мою, крупные пальцы смыкаются вокруг запястья, и он прижимает мою ладонь к своим губам. Его поцелуи обжигающе теплые, живые, и от них по телу бегут мурашки. — Я не мог прийти раньше, прости. Был немного занят.

Его тон, как приглашение не расспрашивать дальше, и я уже готова кивнуть, как…

— Ой, да ладно, братец, скажи как есть!

Из-за тени высокого дрока, чьи серебристые листья шелестят на ветру, появляется Элиас. Его вечная наглая ухмылка не скрывает главного, в глубине насмешливых глаз таится настоящая, глубокая тревога за брата, которую он вряд ли покажет напрямую.

— Какую правду? — мое сердце проваливается куда-то в ботинки. — Что случилось?

— Элиас! — голос Дариуса звучит, как удар клинка по льду, предостерегающе и резко. Но младшего, разошедшегося, уже не остановить.

— Твой благоверный не пришел раньше, потому что сидел в карцере! Знатно надрал задницу одному ублюдку! И не скромничай, Дар, — Элиас фыркает, поправляя портупею бластера, — пусть Киара знает, что ее никто и никогда больше не посмеет обидеть. Никто.

Воздух перестает поступать в легкие. Карцер. Избиение.

— Боже… — я выдыхаю с шумом. — Ты избил моего прошлого коммандера?

Дариус не отвечает. Лишь пожимает плечами, и в этом скупом жесте вся его сущность. Сделанное — сделано. Тема закрыта. Но мне нужно больше.

— Как… Как твоя невеста, Дар? — выпаливаю я, сжимая кулаки.

— Я люблю тебя, — он обрывает меня резко, безжалостно, сметая все сомнения. И делает один размашистый шаг, стирая между нами последние сантиметры. Его тело вжимается в мое, твердое, реальное, пахнущее пылью, потом и им — Дариусом. Он приникает лицом к моей шее, глубоко вдыхает, и его дыхание обжигает кожу. Краем глаза я вижу, как Элиас, саркастично подняв руки в знак капитуляции, разворачивается и уходит вглубь сада, к сияющему озеру. — Безумно люблю. Я так по тебе соскучился.

— Дариус, подожди… — пытаюсь я выдохнуть, но это уже не протест, а мольба.

Его губы скользят по моей шее, оставляя след из огня, спускаются к ключице, возвращаются к лицу… Он не забывает и о моих губах, и я перестаю сопротивляться, сдаюсь, жадно и безнадежно глотая его ласку, его вкус. Это ураган, а я всего лишь пылинка в его силе.

Но упрямая мысль тлеет внутри.

— Дар… Что с неве… — пытаюсь я выговорить, едва он отпускает мои губы.

— Вопрос решен, — отрезает он, и в его голосе не остается места для споров. — Свадьбы не будет. И другого исхода быть не могло. Потому что для меня важна только ты, малыш. И… — он изгибает бровь, его взгляд, внезапно посветлевший и озорной, скользит к распахнутой двери моего дома, к скромному рюкзаку у порога. — Куда это ты собралась, красавица?

— На Эвору, — признаюсь я, чувствуя, как наворачиваются предательские слезы. — Думала вернуться туда, откуда я родом. Здесь… здесь ко мне слишком пристальное внимание. Немного устала от, — нервно хихикаю, — фанатов.

— Что ж, — он улыбается, и это та самая, редкая, солнечная улыбка, от которой перехватывает дыхание. — Эвора, так Эвора. Поехали. Куда скажешь.

— А как же отряд, Дариус? Твоя должность? Как ты будешь без всего этого?

— Я и так отстранен за превышение полномочий, — отмахивается он, словно речь о пустяке. — А вот в отпуске не был много-много лет. Поэтому, госпожа Соларис, не соизволите ли вы составить мне компанию в небольшом путешествии?

Я смотрю на него и впервые вижу таким, легким, по-настоящему свободным, без вечной тяжести на плечах. Он улыбается, и в уголках его глаз лучится озорство.

— Элиасу предложили временно занять мое место. Думаю, брату не помешает вырасти до главнокомандующего. А мне… — он снова притягивает меня к себе, — уже нужно заняться чем-то гораздо более важным.

— Чем же? — шепчу я, тону в его глазах.

Он крепко сжимает мою руку, и это рукопожатие похоже на клятву.

— Хочу семью. С тобой. Никогда не хотел, а с тобой — хочу.

— Дариус… — я полностью теряю дар речи. Горло сдавливает ком, а по щекам катятся тяжелые, облегченные слезы.

— Я думаю, это логично, маленькая, — говорит он тихо, стирая большим пальцем мои слезы. — Потому что я тебя люблю. — Он повторяет эти слова, и от них сердце не забивается чаще, а замирает, рушась вниз в сладком свободном падении. — И хочу любить всегда. И буду любить.

Приглашаю вас в свою очень эмоциональную и завораживающую новинку!

Эпилог. Киара

Год спустя

— Нет. Профессор Брэмен, вы же понимаете, что это некорректная информация…

Я пытаюсь достучаться до этого упертого старика. Но разве это возможно?!

Выдыхаю с шумом, заставляя собственную челку взметнуться наверх.

— Делайте, как хотите, — психую я, бросая все попытки донести, что нужно включить данные новой аномалии…