Оковы крови (СИ) - Иллен Нелли

— Ты забываешь, что нам тоже нужно питаться. Эти «оставшиеся» хорошее дополнение к нашим слугам. Одно и то же ведь приедается, не так ли?!

— Тогда, если опыты закончатся и она не умрет, можно мне убить ее?

— За что на этот раз? — устало вздохнул Глен и повернулся в кресле, бросив на нее серьезный взгляд. — Разве теперь у тебя не новая жизнь?! Не пора ли оставить те мелочные обиды позади и просто жить дальше?!

— Ты не понимаешь! Она убила меня! И я должна отомстить ей за это!

— Убила?! Ха-ха! Не смеши меня! Разве это не ты прямо сейчас стоишь передо мной?!

— Ты что издеваешься?! Ты называешь «это» жизнью?! — Кэтлин теперь возмутилась настолько, что начала постепенно выходить из себя. — С тех пор как я стала вампиром, я теперь многого лишена. Даже не могу почувствовать вкус моего любимого клубничного пирожного! Гадство! В итоге она лишила меня всего.

— Ха-ха-ха! — Глен аж затрясся в кресле от накатившего на него внезапного смеха. Девушка же лишь с обидой взглянула на вампира. — Стоило оставить тебя умирать тогда. Я не понимаю о чем ты говоришь, ведь сам то я таким родился. Я лишь могу узнать немного больше о хозяине выпиваемой мной крови, кровь имеет память и я просто читаю ее, но не знаю ее вкуса. Я всегда думал, что еда предназначена только для сохранения жизни, а не для наслаждения. Пока что я не вижу достаточно вескую причину, чтобы отдать тебе на растерзание наш источник пищи. Тем более, что, как я слышал, ее кровь имеет интересный состав.

«В этот момент Глену вспомнился недавний визит Луки к нему кабинет с отчетом. Тот, казалось, пытался подобрать слова, чтобы даже далекому от медицины и науки вампиру была понятна его речь:

— Работа над лекарством проходит крайне успешно. Кровь резистентна… э… то есть ее кровь оказалась способной сопротивляться мутирующим генам. Если так пойдет и дальше, то другие подопытные нам больше не понадобятся. Однако…

— Что еще?

— Как бы это сказать… Ее кровь весьма странная.

— Что это значит?

— Когда я внимательно изучил ее состав, то нашел там некоторые элементы присущие нашей крови. Но самое странное это то, что в ней еще присутствуют и незнакомые мне элементы.

— Что еще за элементы? — было видно, что Глен еще больше заинтересовался.

— Признаться я и сам еще не уверен. Думаю мне нужно будет больше времени, чтобы разобраться во всем этом получше.

— А как ты сам думаешь? Есть какие-либо предположения?

— Пока все, что я могу сказать это то, что это явно кровь гибрида. Только вот какое еще существо оказалось в этом составе — это то, что мне и предстоит выяснить».

Спокойный отказ Глена совсем вывел Кэтлин из себя. Она с шумом хлопнула кулаком по столу, чем снова только усилила его головную боль.

— Так вот как ты ко мне относишься! Разве я не достаточно делала для тебя, что ты теперь жалеешь для меня даже эту дрянь?!

Положив руку ей на плечо, нынешний хозяин замка попытался немного успокоить свою рассерженную девушку более ласковым тоном:

— Вовсе нет, я благодарен тебе и надеюсь, что ты сделаешь еще больше для меня. Только так я смогу быть уверен, что ты все еще находишься на моей стороне. Ведь приносить мне пользу должно быть и тебе выгодно, не так ли?

Тогда Кэтлин вдруг сделала вид, что полностью смирилась и не настаивала больше на своей позиции. Однако в глазах ее затаился недобрый огонек уверенности, ведь в голове у себя она уже все решила: «Я всегда получаю то, что я хочу. И даже если ты против, я все равно заберу у нее жизнь. А пока что просто претворюсь покорной овечкой, чтобы в будущем на меня не пали подозрения».

К сожалению Глен не мог услышать мысли Кэтлин, ведь сегодня, как назло, его голова болела сильнее всего…

***

Пятьсот лет назад…

После известных нам событий Ева надевает длинный плащ с капюшоном, скрывающим лицо, кладет своего ребенка в корзинку и под покровом ночи пробирается в самую чащу леса. Колючие ветви деревьев торчали во все стороны, так и нарываясь оцарапать нежную кожу девушки. К счастью, на небе сегодня взошла полная луна, озаряя дорогу своим мягким прямым светом, да и плотная ткань плаща хорошо сохраняла кожу под натиском сухих, старых и острых веток.

Ева слышала о них еще в детстве. Слышала, что они прячутся в самых глубоких чащах лесов, а еще что их жилища, как и они сами недосягаемы для вампиров. Все, что хотела сделать мать — это просто защитить своего ребенка и его будущих потомков. Именно так она себя успокаивала по пути туда.

Разумеется, путь был не близким, да и сама она не была уверенна идет ли она в правильном направлении. Она понимала, что это было опасно. Но ей уже было все равно: умирать от рук вампира или от лап хищных зверей. К счастью, летом они не настолько голодны чем, к примеру, поздней осенью или зимой, поэтому через некоторое время уставшая до боли в ногах девушка все-таки добирается до своего места назначения.

В самой гуще леса Ева вовремя останавливается прямо перед самым обрывом. Растущие на краю деревья раскинули прямо над ним свои изогнутые корни. Обрыв оказался очень глубоким, где-то три-четыре метра глубиной. Осторожно держась одной рукой за торчащие корни деревьев, потому как другой рукой она крепко сжимала ручку корзинки, девушка начала медленно спускаться. А черная земля постепенно начала сменяться глиной…

На дне этой ямы Ева обнаружила несколько больших круглых отверстий напоминающих норы. Сердце сжалось в груди. Даже придя в первый раз в замок вампиров, она не была так напугана. Ева не была уверенна о том, кто мог здесь жить, ведь рассказы о них она слышала лишь в далеком детстве, да и то не особо была уверенна в их правдивости. Пытаясь успокоить свое дыхание, девушка обратилась к этим норам громким голосом:

— Я пришла с миром. Мне очень нужно с вами поговорить. Пожалуйста, не бойтесь.

— А мы и не боимся, — тут же послышался ответ, заставив гостью вздрогнуть от неожиданности.

Позади нее из норы вышло какое-то существо лишь отдаленно напоминающее человека. Оно было настолько заросшим шерстью, что больше походило на животное. Оно медленно подходило к ней и трудно было даже сказать мужчина перед ней или женщина. А тем временем в остальных норах засуетилось множество горящих глаз.

— Нам не нравится видеть здесь людей, — продолжало существо грозным тоном. — Зачем ты пришла именно к нам?

— Я… — Ева вдруг запнулась, ведь ей с таким трудом дались последующие слова: — …хочу спасти своего ребенка.

— Спасти?! — существо удивилось и тут же добавило: — Мы не вмешиваемся в дела людей. Сами там разбирайтесь.

— Нет! — перебила его (ее) Ева. — Его жизни угрожает вампир!

Одно это слово, казалось, оживило жителей нор так, что они начали негромко перешептываться между собой. А существо задумалось:

— Почему ему угрожает вампир?

Тут Еве пришлось рассказать о происхождении ребенка и об угрозах Себастьяна. Когда она это рассказывала, слезы готовы были сорваться с глаз, а к горлу подкатывал горький ком.

— Действительно, — согласилось существо, — это хорошее место, чтобы спрятаться от вампиров, однако мы не любим вампиров тоже. Забирай своего ребенка-полукровку и скорее уходи отсюда, пока мы не разозлились и не съели тебя.

Тогда Ева, почти плача, упала на колени, умоляя слабым голосом:

— Умоляю, смилуйтесь над моим ребенком. Я не знаю, что с ним может сделать этот вампир, но уверенна, что это все будет похуже смерти, — потом же она спохватилась: — Это же ребенок Лоуренса! Это не простой вампир. Имея при себе его ребенка, вы здорово насолите им. А в случае необходимости сможете даже использовать его как козырь.

— Ты думаешь слишком мелочно, женщина. Я оставлю его у себя по другой причине. А теперь уходи отсюда, — произнесло существо властным тоном.

Ева сказала несколько слов благодарности и начала взбираться вверх по краю этой большой ямы. И только позже, пройдя уже несколько метров по лесу, она почувствовала как на ее глаза снова наворачиваются слезы. Ребёнка, которого она сама столько времени вынашивала и дала появиться ему на свет, она больше никогда не увидит. Может быть зря она это сделала? Она вдруг захотела вернуться туда, чтобы вырвать его из лап этих монстров, но что сделано, то сделано. Она сделала выбор и его уже не изменить и все, что ей остается теперь — это только ронять тяжелые слеза на перемешанную с травой подстилку из опавших еловых иголок…