...Или будет? (СИ) - Муратова Ульяна

— Покажи мне хоть одну семью, где один супруг за десять лет брака ни разу не хотел прибить другого, — лукаво улыбнулась она. — Он заблуждался насчёт тебя и признал свою неправоту. И если мы будем говорить не о намерениях, а поступках, то всё будет выглядеть не так уж плохо.

— Он был с Ксендрой! Он отказался целовать меня и поцеловал её! — возмутилась я.

— А сейчас он отказывается целовать её и хочет вернуть тебя. Люди иногда меняют мнение, Аня. Это нормально. Но я согласна, что тебе нужно отдохнуть от нас всех. Оставайся в Иртовиле, я заберу мальчишек, Аненов и Арваниса с собой. Погуляй по парку, поешь кислостей или своих любимых сладостей вволю, прислушайся к себе. После стольких испытаний ты этого заслуживаешь, как никто. Я обо всём позабочусь. И попрошу Арваниса открыть мне портал сюда, если ты захочешь поболтать, — мягко улыбнулась она и поцеловала меня в лоб.

— Спасибо, Исбела.

Закончив разговор, я пошла помогать сыновьям собирать вещи.

Когда Сашка забежал в комнату, я поймала его в объятия и погладила по пепельным волосам, которые уже успели выгореть на свету Тхикии и Хандии, двух местных солнц. Сын окреп, вытянулся и стал сильнее и ловчее. А ещё повзрослел.

— Саш, папа хочет, чтобы вы переехали к нему в Эльогар на какое-то время.

— Что? Почему? Нам и тут хорошо!

— Я знаю, но это дом твоего деда. А дом отца — в Эльогаре. Там вы сможете построить новую полосу. А ещё вы совсем не разведывали тамошний парк.

— А ты?

— А я пока останусь тут. Папа хочет побыть с вами. А мне нужно немного побыть одной.

— Это из-за Димы с Толей? Из-за того, что они вечно ссорятся? Ты от них устала?

— Нет. Я по всем вам буду очень скучать. Но Алекс имеет право проводить с вами время. Помнишь, папа Алисы тоже её увозил к себе, иногда на целый месяц?

— Да, — насупился Сашка. — Но я не хочу, чтобы ты тут одна оставалась!

— Я буду писать вам по магической почте. Правда, здорово? Попросите папу купить вам собственные артефакты. А ещё вам есть чему у него поучиться.

— Он обещал взять нас на охоту на ящера… — протянул вдруг Сашка.

Пришлось согласиться с Исбелой. Желание прибить мужа действительно возникло непроизвольно. Какая охота на ящеров? Он в своём уме вообще?

Но вместо того чтобы истерить и заламывать руки, я лишь сказала:

— Только обязательно возьмите с собой зайтанов Аненов и дедушку. Без них какая охота?

— Никакая! — радостно подтвердил Сашка и принялся складывать вещи, я лишь помогала.

Вскоре к нам присоединился Лёша, ему я тоже объяснила ситуацию и крепко обняла.

Так уж вышло, что с сыновьями дольше, чем на несколько дней, я ни разу не расставалась, и теперь чувствовала себя странно.

Сборы заняли намного больше времени, чем я планировала. Весь дом гудел, как растревоженный улей, прислуга носилась с этажа на этаж с чемоданами, саквояжами, сумками, коробками и подносами. Исбела решала, что взять с собой, что отправить с аххитами, а что оставить дома. Складывалось ощущение, что свёкры переезжают в Эльогар навсегда. Злорадно представив реакцию Алекса, улыбнулась. Получи фашист гранату семейного счастья! Надо найти ещё каких-нибудь его родственников и отправить следом, чтобы ему жизнь мёдом не казалась. Нашёлся умник, забрал сыновей…

— Саш, Лёш, идите-ка сюда, — заговорщически позвала я. — Помните, когда вы в школу пошли, у нас был серьёзный разговор про то, что нельзя шутить над мамой, потому что мама девочка и легко пугается?

О да, был у нас период, когда дети смешно «шутили»: то подкладывали мне в сумку жабу, то насыпали соль в сахарницу, то поменяли деньги в кошельке на бумажки. Ох и полыхало у меня тогда! Особенно после того, как они налили зелёнки в мой любимый шампунь. Хорошо хоть я сначала его на ладонь выдавливаю, а не сразу на голову. Додумались же, приколисты. И унитаз плёнкой обматывали, и яйца варёные в холодильник на место сырых складывали. Повоевали мы тогда знатно, но в итоге мне удалось их приструнить.

— Ну да… — протянул Лёша. — А что?

— А то, что папа у вас мальчик. Он ничего не пугается и розыгрыши просто обожает! — задорно ответила я, едва сдерживая сатанинский смех. — Обязательно придумайте способ над ним весело подшутить. А потом мне расскажете. Договорились?

— И что, правда можно? — загорелись сыновья.

— Можно, — важно кивнула я. — И даже нужно! Но это будет нашим с вами маленьким секретом. А ещё пообещайте, что меня и бабушку вы пугать и разыгрывать не станете. Договорились?

— Да, мам! — хором прокричали братья и предвкушающе переглянулись.

Я удовлетворённо улыбнулась и помогла им отнести вещи в гостиную.

В лействе творилась форменная вакханалия. Дети скакали по коридорам, путались под ногами, упаковывали какие-то «волшебные» палки, камни и ракушки, которые преподаватели тут же вынимали и выносили обратно во двор, откуда мальчишки их забирали и снова упаковывали.

Не выдержав, в какой-то момент я села на пол посередине гостиной и расхохоталась. Мне тут же сунули в руки горячий чай, накрыли шалью и оставили наедине с истерическим припадком больного веселья.

Наконец всё было собрано, уложено и рассортировано. Оставшиеся без обеда голодные злые дети и взрослые парами входили в марево портала, открытого леем Арванисом. Я проводила их взглядом и ласково помахала ручкой на прощание.

Когда портал рассеялся в воздухе, мы с оставшимися в Иртовиле слугами переглянулись и радостно заулыбались. В доме стало блаженно тихо. Не сговариваясь, все отправились в налёт на кухню. Никакого ужина сегодня не предполагалось, мы с оставшимися иртовильцами дружно поели колбасы с булками и сыром, запили ягодным компотом и разошлись по своим комнатам.

Отдыхать!

На следующее утро я проснулась до обидного рано. Повалялась в постели, потянулась, поленилась и встала, когда проголодалась. В столовой меня уже ждал сытный завтрак — здоровенное варёное яйцо размером с два кулака с ярко-оранжевым вкуснейшим желтком, фруктовое ассорти, сырно-мясная нарезка и салат из ягод.

За столом царило спокойствие и умиротворение. Никто ничего не разливал, не отказывался от еды, не спорил, не капризничал и не кидался хлебом, потому что завтракала я в одиночестве, и это было прекрасно! Настолько прекрасно, что я прихватила бутербродик и вышла на улицу, сощурившись в лучах двух местных светил. Белая Тхикия уже забралась довольно высоко, а рыжая Хандия ещё только лениво выползала из-за горизонта.

Весь день я провела в тишине. Никто меня не звал, не мамкал, не обливал, не требовал еды, не жаловался на брата, не канючил сладости и не пачкал только что постиранные брюки, пытаясь выловить в луже жука. Блаженство!

Нет, дети — это, конечно же, счастье. Но ещё большее счастье — их временное отсутствие!

Разомлевшая от свободы и покоя, я нашла в библиотеке жутко нудную книжку, завернулась в пушистый плед и уснула на террасе, развалившись на стоящем в теньке кресле-шезлонге.

Проснулась уже после полудня, лениво понаблюдала за тем, как ленивые тени лениво ползут на восток. Ох уж этот Алекс, наказал так наказал.

Румяная полноватая служанка принесла горячий обед и накрыла столик, стоящий рядом с шезлонгом. Я искренне поблагодарила и насладилась насыщенным кисловатым вкусом ярко-жёлтого рыбного супа, отдалённо напоминающего томатный.

После обеда прогулялась. А вечером сидела и смотрела на закат, пока темнота не взяла своё. Невольно вспоминала любимое стихотворение Ахматовой. Правильно она писала, я бы тоже даже не услышала, если бы Алекс постучался в дверь.

Вернувшись, я обнаружила незваного гостя, ожидающего в приёмной.

— Тарн? — улыбнулась я. — Вот уж не думала, что ты так быстро соскучишься.

— Блага, Аня. Я решил проверить, как ты тут одна. Могу вернуть охрану, если тебе так будет спокойнее.

— Вроде ты сам говорил, что на территории поместья мне ничего не угрожает…

— Да, это так. Но я скорее о твоём душевном равновесии. Алекс мне уже рассказал о своих подвигах. Я решил, что если тебе грустно…