Когда падает небо 1 (СИ) - Чернышова Алиса

И сейчас Эмилия не вполне понимала, что заставляет Лиссу чувствовать себя настолько плохо. То есть… Разумеется, Эмилия отдавала себе отчёт, что в произошедшем не было ничего приятного и драконоборцы едва ли были с ней особенно бережны. Но регенерацию Лисса унаследовала от фейри, и для того, чтобы по-настоящему серьёзно травмировать её, нужно было постараться. И прямо задаться такой целью. Как бы ни были грубы мужчины, нормальных обстоятельствах регенерация бы справилась относительно быстро. Но, исходя из того, что видела Эмилия, Лиссе становилось только хуже. И даже жар начинался, что для потомков речных фей, честно говоря, совершенный нонсенс.

Эмилия осторожно присела рядом с Лиссой, убедилась, что Лали, утомлённая всем случившимся, мирно спит, и тихо уточнила:

— Что?

Лисса всегда была умной девочкой, уж в этом Эмилия отдавала себе отчёт. Во многих вопросах юная полукровка была намного разумнее её собственных внуков.

И вопрос она, разумеется, сразу поняла. А после бросила вокруг подозрительный взгляд, будто намекая, что не вполне готова обсуждать это при посторонних эти темы.

Никто бы такому не удивился, учитывая, что с ними произошло. Никто — кроме Эмилии, прекрасно знающей, насколько обыденно, природно и свободно фейри, даже полукровки, относятся к всякого рода интимным вещам. Будь дело только в излишне грубом поведении драконоборцев, Лисса нашла бы способ это сказать.

Эмилия создала круг тишины малого радиуса.

— Итак?

— Моя госпожа, у него с собой был металл. Я имею в виду… Чистый металл.

Вон оно что.

Об этом мало кто знал, но одной из причин, почему фейри в своё время так и не смогли поработить ныне называемые техногенными миры, были именно металлы. Для фейри, равно как и многих других тёмных созданий, железо и многие другие сплавы техногенного мира были весьма ядовиты.

— Что именно у него было?

— Кольца.

— Он касался тебя…

— В разных местах, ниже пояса. Я не могла показать, что мне больно, пришлось отводить глаза, потому что…

— Потому что людей железо не обжигает.

— Верно.

Эмилия раздражённо потёрла переносицу.

— Насколько всё серьёзно? Подумай без бахвальства, будь добра.

Лисса сглотнула.

— Я могу идти, и в целом всё вполне терпимо. Но меня беспокоит, что становится хуже, и регенерация… Просто перестала работать.

Эмилия только выругалась.

Она была препаршивейшим лекарем. И тем более она ровным счётом ничего не знала о болезнях фей-полукровок, отравленных иномирными сплавами. Как таких вообще принято лечить?! У неё не было с собой никаких противоядий, заточенных под фей. И что прикажете…

— Госпожа, — очевидно, Лисса что-то прочитала на лице Эмилии, — если это кончится не слишком хорошо…

— Такие разговоры преждевременны, — хотела бы Эмилия сама быть в этом уверенной.

— Мы не знаем, как это воздействует на меня дальше, — вполне резонно возразила Лисса, — и будет ли у меня шанс сказать это потом. Пожалуйста, если… присмотрите за Лали.

Эмилия подумала об остановившихся часах.

— Обещаю присматривать за ней столько, сколько смогу, — что тут ещё скажешь-то?

Лисса кивнула в ответ и откинулась на каменную стену, прикрыв глаза.

Эмилия пару мгновений смотрела на неё, прикидывая, поможет ли человеческий жаропонижающий порошок, и поймала взгляд Киры, тёмный и пристальный.

Ну конечно, девчонка всё слышала. Уж от её-то ушей сейчас никакие барьеры не помогут. С другой стороны, секреты самой Киры таковы, что куда уж там бедной Лиссе… Да и проблемы тоже.

— Как ты тут? — уточнила Эмилия мягко, отметив, что Кира расположилась вдали от всех, в том числе от Лео, и выглядит так, как будто уже построила вокруг себя высоченную стену.

Кира дёрнула плечом.

— Та девушка… Что мы можем сделать для неё?

Эмилия внимательно и чуть укоризненно посмотрела на Киру.

— А ты не знаешь ответ?

— Вполне вероятно, ничего, — сказала Кира негромко, — именно это вы хотели сказать.

Эмилия развела руками, показывая, что всё так, а мысленно отметила: всё не так уж плохо. По крайней мере, намного хуже могло быть.

— Не думай пока о Лиссе, расскажи о себе. Что ты чувствуешь?

Кира медленно покачала головой.

— Не уверена, что способна описать.

— Постарайся, пожалуйста.

— Что же… Я даже не знаю, как сказать. Всё вокруг как будто кричит, и чем дальше, тем громче, хотя и беззвучно. И я — средоточие этого крика. Звучит безумно, правда?

“Отлично описано, — отметила Эмили, — девочка не знает, что с ней происходит, но может очень верно это интерпретировать. У неё идеальный разум для тёмной магии: в меру поэтичный, в меру равнодушный, в меру добрый — и умеющий очень крепко держаться за самого себя. Окажись на её месте кто-то менее разумный и контролирующий себя, мы бы уже имели кровавые реки.”

— Расскажи мне, какими методами ты пользуешься, чтобы себя контролировать, — попросила Эмилия.

Девчонка едва заметно поморщилась.

— А похоже, что у меня получается себя контролировать? Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

Эмилия прекрасно знала: нет, не слишком хорошо. Учитывая все обстоятельства, тот факт, что она ещё не начала убивать всех подряд — уже удача и признак недюжинного самоконтроля. Но вопрос, конечно, в том, что никакая удача не может длиться вечно.

Самой птичке, впрочем, не следует видеть всей картины.

— Как-то ты справляешься, без сомнений, — ответила Эмилия, — но далеко не идеально, судя по всему.

Кира невесело хохотнула.

— Не идеально? Эдак ты преуменьшила. Давай прямо: у меня едет крыша. И не то чтобы я с этим хорошо справлялась. Хотя, конечно, на фоне той девушки, которая то ли умирает, то ли всё же нет, у меня всё хорошо. Как говорится, всё познаётся в сравнении. И всё же, не хочешь объяснить мне, что за ментальные способности у меня такие? И как с ними справляться?

Эмилия прикинула, что именно безопасно будет рассказать прямо сейчас, и в который раз благословила заклинания против подслушивания.

— Видишь ли, — начала она, тщательнейшим образом подбирая слова, — с большой долей вероятности ты — потомок одного из путешественников между мирами, застрявшего в техногенном мире.

— То есть, кто-то из моих предков отсюда? — уточнила Кира. Удивлённой она, впрочем, не казалась: наверняка сама чувствовала сродство с основами шестого мира.

— Всё верно.

— И это был… не человек?

— Нет, совсем нет.

Ещё один кивок: очевидно, птенец и тут сложила два и два.

— Ты знаешь, кем был мой предок?

— Скажем так: догадываюсь, — да, Эмилия знала. — Похоже, твой предок был одной из вещих птиц.

Кира нервно хохотнула.

— Это как… вороны?

— Нет, с воронами-оборотнями довольно сложная отдельная история, которая сейчас не так важна. Тут скорее надо понимать, что вещие птицы, сирины и алконосты, это не то чтобы совсем птицы. Это скорее… магические существа сложного порядка.

— Сирины и алконосты? Это как… птицы с головой женщины?

— В промежуточной форме — да. Тебе подобные имеют несколько промежуточных форм, — если доживают до их проявления, конечно. — В полной трансформации вы, разумеется, птицы.

— И… я смогу превращаться в птицу? И… на самом деле летать? — впервые за разговор в глазах Киры появилось нечто, напоминающее искреннее воодушевление.

Ну да, первый и типичный вопрос любого условно крылатого полукровки.

Ответ “если доживёшь” был честен, но всё ещё не вполне уместен — нет смысла расшатывать и без того стоящую на краю психику.

— Возможно, — ответила Эмилия обтекаемо, — в случае с полукровками вроде тебя это сложно сказать наверняка.

— Ладно. Допустим. Но почему я слышу эти… вещи?

Довольно опасный вопрос, если вдуматься.

— На самом деле, их сейчас многие некоторым образом слышат. Такое порой случается, когда в воздухе становится слишком много эмоционального давления, когда горит небо. Для ментально чувствительных людей и провидцев такие моменты всегда сложны. А уж для тебя особенно…