Анна Гаврилова - Астра 2. Шустрое счастье или охота на маленького дракона
Дородная женщина, которая ту самую дверь открыла, сперва нахмурилась, а мгновением позже, когда заметила меня, растянула губы в добродушной улыбке…
– Ах, Астрид… Входите же!
Ещё миг, и мы услышали зычный оклик:
– Юдисс, милая! К тебе пришли!
И всё. Страхи вновь исчезли, а на глаза навернулись непрошенные слёзы.
Едва мы с Тором переступили порог кухни, меня буквально снесло ураганом. Юдисса. Такая взрослая, такая похорошевшая, но… такая тяжелая.
– Астрид! – воскликнула подруга с чувством. – Астрид, как же я рада. Я так скучала, я так молилась…
Ну вот. Теперь окончательное «всё».
Всхлип Юдиссы, и я сама немножечко плачу. Впрочем, нет, не «немножечко». Я плачу всерьёз!
– Я так за тебя молилась, Астрид! Я так надеялась, что ты…
Дальше, увы, лишь слёзы и всхлипы. Я сама тоже слова сказать не могу, потому что… Сперва была мелкой и безмозглой, а потом драконом. А Юдисса молилась за меня всё это время.
Молилась! За меня!!!
– Астрид…
Угу. Совсем мокро. Чувствую себя законченной истеричкой, но остановиться не в состоянии. Юдисса тоже не может, но ей простительно – беременная как-никак, а им и не такое позволено.
– Ой! – А это уже не Юдисса, а я. Просто меня ущипнули. Больно. За руку.
– Дурочка, – сообщает подруга. – Я чуть с ума не сошла, а ты…
Да, опять слёзы… И шанс скатиться в коллективную истерику. Но жестокая реальность в лице Тора и дородной женщины, в которой я опознала свекровь подруги, такой возможности не даёт…
– Я, пожалуй, в общем зале подожду, – говорит Торизас.
– А что тебе подать? – отвечает хозяйка.
– Неголоден, поэтому ограничусь элем.
– Светлый или тёмный?
– Да плевать!
Пауза. Причём пауза осуждающая. Мы с Юдиссой замерли в обнимку и никаких действий не предпринимаем, а жена господина Вейна точно смотрит на Тора с прищуром. Просто плевать «в эль» это очень-очень неправильно…
– Хорошо. – Находится со словами брат. – Светлый!
– Вот так бы сразу и сказал, – отвечает свекровь.
Краем глаза вижу, как Торизас проходит к расположенной в отдалении двери. Как госпожа свекровь подхватывает с одного из столов кувшин, и устремляется следом… И лишь когда эти двое исчезают, могу выдохнуть, чтобы тут же расплакаться вновь. Просто…
– Астрид! – вопит Юдисса в ушко. – Астрид, как же я скучала!
Да, я тоже. Более того – я с ума сходила, особенно первое время.
– Ну что ты? Ну расскажи!
Я отступаю и улыбаюсь сквозь слёзы…
Готова рассказать, но далеко не всё. И не потому что скрытница, просто многие знания – многие печали. Поэтому…
Поэтому, когда Юдисса тащит к стулу, подчиняюсь безропотно, ну а потом… сижу. Сижу и… да, снова вру. Но не так нагло, как старейшинам. В этот раз я стараюсь обходить острые углы и скорее недоговариваю, нежели лгу в открытую.
А подруга точно понимает, что до настоящей откровенности сейчас как до луны, но голой правды не требует. Просто крепко держит за руку, слушает и кивает.
Чужаков в Рестриче действительно не бывает. Единственные гости – это торговцы. Но абы кто в странноватый город не ездит, только смелые и проверенные. Не проверенные тоже заглядывают, но, как правило, не задерживаются. Неуютно им здесь, нервно.
Что привозят? Да многое. Фрукты и овощи, мясо и рыбу, зерно, ткани, книги… в общем всё, что только может понадобиться.
Кроме этого, в город порой забредают путники. А не пускать их, конечно, нельзя – такое отношение слишком подозрительно, есть шанс нарваться на лишнее внимание.
И торговцам, и путникам, нужно где-то ночевать, так что без постоялого двора не обойтись. Да и странно это, если в городе ни одной гостиницы. Вот только постоялый двор Рестрича, в отличие от других подобных заведений, не окупается, поэтому частично находится на содержании у города. А ресторанный зал выполняет функцию питейного заведения для жителей близлежащих домов.
Сегодня, ввиду ахового события, посетителей было очень много. Так что спустя полчаса о спокойных разговорах пришлось забыть…
Юдисса – уже не плачущая, а очень даже счастливая – принялась порхать по кухне, то что-то помешивая, то досаливая, то переставляя с одной печи на другую, а мне выпало сомнительное счастье перебрать небольшой мешочек гречки. Просто народ за стеной так налегал на эль и пиво, что было совершенно ясно – сейчас и до еды дело дойдёт. А каша – это дёшево и вкусно, и отлично подходит к тушеному мясу, которое было почти готово.
Но общаться это всё, конечно, не мешало…
– Энир сделал предложение в день весеннего равноденствия, – продолжала свой рассказ Юдисс. – Подошел, весь такой важный, серьёзный, с бо-ольшим пакетом пряников в руках. И говорит: слушай, а выходи за меня, а?
– А ты?
– Знаешь, не поверила. Решила, что бражки перебрал и шутит.
При этих словах, Юдисса положила руку на поясницу и отклонилась назад, отчего её живот показался ещё больше. Я, глядя на подругу, глумливо захихикала – угу, хороша шуточка! А вторая, вернее первая, пяти лет от роду, в гостях у других бабушки с дедушкой сейчас куролесит. В общем, да! Да, весёлый парень этот Энир!
Юдисса ход мыслей поняла и, подарив наигранно-строгий взгляд, тоже хихикнула. Чтобы тут же вернуться к рассказу:
– Посмеялась я над ним тогда, а он… через два дня к отцу пришел, и говорит: так мол и так, люблю! Жить без неё не могу!
Конечно, здесь следовало растаять и вздохнуть, но вспомнив уши Юдиссиного избранника, я снова расхихикалась.
– Дурочка, – поддразнила подруга.
Я не спорила.
– А дальше что?
– А дальше…
Юдисса говорила, рассказывала. Я же сидела, перебирала гречку и одним глазком наблюдала за порхающим по кухне беременным чудом. И чем дольше смотрела, тем яснее понимала одну не то чтоб ужасную, но довольно грустную вещь…
Подруга изменилась. Она повзрослела, стала настоящей женщиной. А я… нет.
Конечно, что-то в голове всё-таки подвинулось, но назвать себя взрослой я не могла. Я нынешняя не многим отличалась от той шестнадцатилетней дурочки, которая саботировала решение старейшин и сбежала к людям.
Почему? Нет, не знаю. Возможно, причина в том, что моя жизнь пошла по совсем другому пути. В ней не было того, что случилось в жизни Юдисс. Не было замужества, переезда в чужой дом, беременности, родов… Не было необходимости находить общий язык с мужем и думать о репутации. Необходимости ежедневно принимать пусть маленькие, пусть бытовые, но всё-таки решения.
Хуже того – я жила драконом. Долгих семь лет притворялась существом неразумным. Вот как тут повзрослеешь, а?..
