Джуд Деверо - Ангел для Эмили
— Ну, — сказал Дональд, возвращая ее к действительности, к себе. — Я жду.
— Я помогаю ему выяснить правду. Он невиновен, — только и смогла сказать Эмили.
— Ну конечно, — съехидничал Дональд. — В тюрьме виноватых нет. Там все сидят по ложному обвинению.
Дональд сделал театральный жест, достойный самого плохого актера, и сел рядом с ней.
— Прости меня за мою злость и ярость. Но ты должна меня понять. Я простоял у ворот больницы два дня, пытаясь выяснить, жив ли мэр или уже умер. А тут… Ты ведь не знаешь, что произошло, не так ли? Нет, конечно. Ты и… — Он посмотрел на закрытую дверь спальни и презрительно усмехнулся. — Вы оба были слишком заняты, и вам наверняка, было не до мэра. А теперь, может, ты мне все-таки объяснишь, почему этот человек живет в твоей квартире? Почему ты говоришь о нем «он вернулся домой», будто это и вправду его дом?
Эмили хотела было спросить у Дональда, что с мэром, но потом подумала, что этим она подтвердит самые худшие предположения Дональда. Она быстрым взглядом окинула гостиную. Было нетрудно догадаться, откуда Дональду известно, что Майкл живет здесь не один день. В шкафу висели его чистые и тщательно выглаженные рубашки, пара его ботинок стояла у кушетки, а на столе в беспорядке было разбросано содержимое его карманов.
— Я пытаюсь помочь ему выяснить, кто является настоящим преступником, — сказала она тихим голосом, разглядывая при этом свои руки. Дональд ничего не ответил, и тогда Эмили решилась посмотреть на него. Его лицо выражало такую ярость, что у Эмили мурашки побежали по коже. — Так же, как я помогала тебе расследовать разные запутанные дела. Ты ведь всегда говорил, что у меня это очень хорошо получается, поэтому я… я помогаю ему найти настоящего преступника.
— Ты влюблена в него? — холодно спросил Дональд.
— Конечно, нет, — быстро сказала Эмили. — Он просто… В общем, мы с ним друзья.
— Обычно твои друзья не имеют привычки жить с тобой.
Неожиданно Эмили в голову пришла странная мысль: почему он не уходит? Большинство мужчин на его месте просто закатили бы скандал и ушли.
— И ты ему веришь? — спросил Дональд. — Ты слушаешь его небылицы, а взамен кормишь его, позволяешь жить в своей квартире и даже гуляешь с ним по городу? Я прав?
— Все не так, как кажется на первый взгляд, — мягко объяснила Эмили. — Он… — Она посмотрела на Дональда. — Он потерял память и теперь ничего не знает. У Майкла афазия.
— Что у него?
— Афазия. Частичная потеря памяти. Например, он не помнит, какую пищу он любит, а какую нет, не знает, как ходить по магазинам, как найти работу и квартиру. — Тут она посмотрела на Дональда и по его лицу поняла, что это уже перебор. — Он ничего не знает, — повторила она и примирительно улыбнулась. — Честно, он даже пуговицы не может застегнуть без посторонней помощи.
Дональд внимательно посмотрел на нее, немного подумал, а затем сказал:
— Эмили, первое, чему журналисты учатся, так это безошибочно выявлять ложь. И сейчас все, что ты мне тут рассказала, — сплошная ложь. Я не знаю, что здесь на самом деле происходит, возможно, он тебя шантажирует или угрожает убить, но, если ты не позволишь мне помочь тебе, я не смогу ничего для тебя сделать.
Когда Дональд начал одевать свой пиджак, Эмили вскочила со стула и подбежала к нему.
— Дональд, мне жаль, мне действительно очень жаль, что все так получилось. Я только что пыталась тебе объяснить то, чего и сама не понимаю. Если бы мы сейчас помирились, то я…
— То ты что? — сказал он, свирепо глядя на Эмили. — Наконец выберешь кого-нибудь одного из нас? Решишь, остаться тебе с тем, с кем ты уже много лет, или с отъявленным преступником, бандитом и убийцей, которого ты знаешь всего неделю? Ты это хотела сказать?
— Я… я не знаю. Я совсем запуталась и ничего не понимаю.
— А чего тут понимать? Все очень просто. Тебе придется выбирать: либо я, либо он, — сказал он и скрылся за дверью.
ГЛАВА 13
Через две минуты после ухода Дональда, Майкл вышел из спальни. Он уже успел надеть брюки и набросить рубашку, которую даже не потрудился заправить и застегнуть. Вид у него был ужасный. Зато теперь ему было известно на практике, что такое алкоголь.
— Не говори ни слова, — предупредила Эмили, не глядя на него. — Я не хочу ничего слышать. Я просто хочу, чтобы ты собрал свои вещи и убрался отсюда. Немедленно.
Майкл спокойно сел на стул напротив нее.
— У меня нет никаких вещей. Только те, которые мы вместе купили в магазине.
Эмили посмотрела на него с такой враждебностью, на которую только была способна, тем самым желая показать ему, как сильно она его ненавидит. Выглядел он не блестяще: под глазами круги, лицо бледное и осунувшееся.
— Хорошо. Очень хорошо. Я рада, что ты отвратительно себя чувствуешь. Ты это заслужил. Ты разрушил мою жизнь, — заявила Эмили.
— Наоборот, если бы не я, не было бы у тебя никакой жизни, — мягко сказал Майкл.
— И как это понимать? Пока я не встретила тебя, у меня была прекрасная, счастливая жизнь. И все опять будет по-прежнему, как только ты уедешь.
— Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня. Тебе было ужасно одиноко, пока я не появился в твоей жизни. Можно что-нибудь сделать с этой головой, чтобы она не гудела? И желудок страшно болит.
Эмили встала, гордо вскинув голову.
— Я хочу, чтобы максимум через час тебя здесь уже не было, — приказала она и затем, стараясь держать себя в руках, вышла из комнаты.
Она не знала, сколько прошло времени, но ей было слышно, как сначала Майкл принимал душ, а затем все стихло, и она догадалась, что он брился. Разумеется, ни при каких обстоятельствах она не станет думать о его словах, о ее одиночестве и о том, что она будет делать, когда он уедет.
Прошло еще какое-то время, и Эмили услышала шум в кухне, и через минуту Майкл подошел к ней, сел напротив и поставил что-то на маленький столик, стоявший между ними. Эмили не собиралась смотреть ни на него, ни на то, что он там принес.
— Я принес тебе чай, — ласково сказал он. — С молоком, как ты любишь. И еще те штучки, которые мы вчера купили. Как ты их называешь?
— Круассаны, — ответила она сквозь зубы. — Ты собрал свои вещи?
— Я никуда не поеду.
Эмили уставилась на него. Теперь Майкл был чисто выбрит, а в его глазах она увидела не только боль и страдание от похмелья, но и невыносимую грусть, причину которой она не желала знать.
— Если ты не уйдешь, я сдам тебя полиции.
— Не сдашь, — сказал он спокойно, взял со стола свою чашку и сделал небольшой глоток. — Эмили, я знаю, тебе тяжело признаться себе в том, что ты веришь мне и знаешь, кто я на самом деле. Но это ничего не меняет. Я — ангел. Нет… Я — твой ангел, и я знаю, чего ты хочешь, лучше тебя самой. В данный момент ты в растерянности. Тебе кажется, что тебе дороги мы оба: я и тот мужчина. И ты никак не можешь решить, кого из нас ты хочешь больше.
