Вергилия Коулл - Долгий путь домой
— Я привыкну, — заверила я, — просто… с ножом спокойнее.
— И куда ты его спрячешь? — поинтересовался Биру, жестом приглашая в комнату. Его взгляд пробежался по моей фигуре. — Платье моей матери идет тебе, но… в нем не предусмотрены карманы.
Спохватившись, я огладила ткань на бедрах. Так это — одежда матери Биру? Теперь понятно, почему покрой показался мне старомодным. Да и следовало задаться вопросом, откуда у протурбийцев одежда землян, а ответ пришел сам собой. Интересно, где сама хозяйка платья? Решив повременить с расспросами, я поспешила к постели Кая.
О нем позаботились, Биру не врал. Я заметила, что Кая раздели и умыли, его дыхание было ровным и чистым, он спокойно спал. Я опустилась на колени возле кровати, схватила его руку и стиснула в ладонях. Прижала его пальцы к губам и прошептала:
— Я так волновалась…
Пожилой протурбиец, царапнув меня взглядом, с поклоном отошел. Я слышала, как он переговаривается с Биру. Затем скрипнула дверь.
— Лекарь сказал, что здоровью твоего спутника ничего не угрожает, — правитель остановился по другую сторону кровати, — но я должен задать вопрос, госпожа.
— Какой? — вяло поинтересовалась я, не сводя глаз с Кая.
— Что за отметины на его коже? Лекарь подозревает неладное. Он беспокоился, но я заверил, что ты наверняка предупредила бы, если бы твой спутник болел чем-то заразным. Это ведь так?
Я закусила губу. Признаваться или не стоит? Но врать тоже не видела смысла.
— Мы с Каем переболели пузырчатой болезнью и справились с ней. Это случилось много дней назад. Мы выздоровели.
— Не может быть… — впервые в голосе Биру проступило удивление. Впервые мне удалось ошарашить невозмутимого протурбийца.
— Может, — я подняла голову и встретилась с ним взглядом, — я лично выхаживала Кая. Отметины на его теле — рубцы от моих прижиганий. Но мы сумели побороть болезнь, потому что на Земле прошли вакцинацию. Это то, чего нет у местных жителей.
— Но ты уверена, что вы по-прежнему не болеете? — нахмурился Биру. — Пойми, если вы принесли пузырчатую болезнь в мое поселение, в мой дом…
Я похолодела. Об этом в пылу радости от спасения как-то не подумала.
— Ты спрашиваешь, не переносчики ли мы? — я виновато понурилась. — Не знаю. Могу лишь сказать, что с момента выздоровления ни у меня, ни у Кая не появилось ни одного пузырька.
— Девушка, которая победила пузырчатую болезнь… — Биру, не глядя, нащупал кресло и опустился в него. Подался вперед, уперся локтями в колени и положил подбородок на сплетенные пальцы.
Мне снова стало неловко. Я отвернулась, сосредоточившись на Кае, крепче стиснула его руку. Пусть он спал, но мне хотелось, чтобы почувствовал мое присутствие рядом.
— Ты любишь его, — Биру не спрашивал, а утверждал.
Я кивнула.
— Кай — все, что у меня осталось.
Послышался тихий вздох протурбийца.
— Я не хотел помогать тебе. В той яме. Ты грозила навлечь неприятности. Но решил помочь, когда увидел, как твое сердце рвется к тому, кого ты звала Каем.
— А потом мы помогли тебе, — напомнила я.
— Да. И потом я увидел его, — Биру хмыкнул, — он достоин твоей любви.
— Почему ты убежал? — решилась я задать вопрос, который мучил меня еще со времен плена у дикарей. — Почему не поговорил, не познакомился ближе?
Биру долго молчал перед тем, как ответить.
— За моей спиной стоит народ, который полагается на меня. Я должен думать о своей безопасности ради них. В тот момент опасался, что волчье племя вернется, и бежал, пока была возможность. Поэтому меня беспокоит, не принесла ли ты пузырчатую болезнь моим людям. Я боюсь не только за себя.
— Что-то твои люди не спешили тебя выручать, — покачала я головой, — ты сидел в сырой яме два дня и успел простудиться.
Лицо у Биру стало жестким.
— Они не дошли. Их поймали и убили схуры. Поэтому я ждал так долго.
— Люди с Олимпа?! — я с сочувствием поморщилась. — Тогда понятно. Мы тоже им попались. И… выбрались.
— Поэтому ты всех боишься и никому не доверяешь?
— Да, — я опустила голову, — поэтому.
— Как он позволил случиться такому? — Биру перевел взгляд на Кая.
Я тоже посмотрела в безмятежное лицо любимого мужчины.
— У него свои шрамы. У меня — свои. Наверно, они были нужны мне, чтобы научиться жить дальше на этой планете.
Между нами повисло молчание, но, казалось, мы с Биру стали лучше понимать друг друга. Мне стало стыдно за недавний панический приступ.
— Прости, что некрасиво повела себя в твоем доме, Биру, — попросила я, — ты очень помог нам с Каем. Я не знаю, как тебя отблагодарить за это.
— Просто будь моей гостьей, — улыбнулся он и пожал плечами. — Будьте оба. Я искал тебя, госпожа. Много дней после того побега из ямы. Ты не могла уйти далеко. Мы с моими людьми прочесывали округу в надежде найти тебя. Я боялся, что с тобой случится беда.
— Мы были в плену на базе Олимпа, — я поежилась от воспоминаний.
— Значит, в том, что у тебя остались шрамы, виноват и я тоже.
— Нет… — хотела я возразить, но Биру перебил:
— Да. Поэтому я хочу загладить свою вину, — он поднялся, — пойдем. Я провожу тебя обратно в комнату. Нужно отдохнуть.
Но я только упрямо мотнула головой.
— Нет. Хочу побыть здесь. Хочу дождаться, когда Кай проснется. Пусть я буду первой, кого он увидит.
— Хорошо, — Биру покорно опустился на прежнее место, — тогда я буду ждать с тобой. Не возражаешь?
Я не возражала. Так мы и остались сидеть: я на полу у кровати Кая, сжимая его руку, а протурбиец — на кресле по другую сторону от него.
2
Проснулась я внезапно и в полной темноте. Ладони сразу вспотели. Я не помнила, как уснула. Всего лишь положила голову на край постели Кая, чтобы дать отдых уставшей шее — и очнулась в совершенно другом месте. Тусклого света из окна хватало, чтобы понять: наступила ночь, а кто-то перенес меня обратно в мою комнату. Наверно, это был Биру. Может, поэтому и напросился остаться. Видел, что едва держусь, и решил позаботиться. Я ощупала себя и убедилась, что переодета в мягкое одеяние для сна. Неужели так устала, что не проснулась, даже когда ко мне прикасались другие люди? Видимо, пережитые волнения сказались.
Неожиданно я поняла, что же разбудило меня. От двери отделилась черная тень и направилась в мою сторону. Меня будто подбросило. Рывком я села и откинула одеяло, готовясь вскочить и защищаться. Мужской силуэт замер на краю постели.
— Ш-ш-ш! Напугал? Прости, не хотел будить.
— Кай!
Кажется, я воскликнула слишком громко, потому что он выдал еще одно сердитое «ш-ш-ш», пока мои руки уже обвивали его шею. Я буквально повисла на Кае, стискивая в объятиях. Он выдохнул мне в плечо: жарко, щекотно, долго… и, как показалось, с облегчением. Прижал к груди сначала одной рукой, затем — еще крепче — другой. Его дыхание и прикосновения сказали мне больше любых слов. Кай нуждался во мне так же сильно, как и я в нем.
