Анна Гаврилова - Соули. Девушка из грез
— Это наша сестра Соули, — прозвенела Мила.
Райлен, в отличие от сестрицы, действовал согласно этикету — откликнулся лишь после того, как я подошла.
— Рад знакомству, — маг поклонился.
Не знаю как так вышло, но жезла в его руке уже не было, и эта самая рука застыла в воздухе, явственно намекая… О, Богиня!
Я повиновалась — подала свою, а Райлен снова склонился и поцеловал пальчики. Я внутренне задрожала, потому что касание его губ подарило какое-то невероятное, немыслимое ощущение… и в этот миг Лина заявила:
— Соули! Господин Райлен обещал разобраться с нашим умертвием!
Перевела взгляд с мага на сестру, спросила недоумённо:
— Каким умертвием?
— Ну как же! — сделав большие глаза, воскликнула Лина. — Тем самым!
— Которое на нашем родовом кладбище объявилось, — подмигнула Мила.
На нашем родовом кладбище никаких умертвий нет — хотела сказать я. А потом до меня дошло…
— Ах! С умертвием! — воскликнула, понимая — всё, это конец. Нет, это даже хуже, чем конец. Это катастрофа!
— Не волнуйтесь, — бархатистый голос мага заставил вздрогнуть. — Я непременно решу эту проблему.
Сердце ухнуло в желудок, щёки залила новая волна стыда. Не выдержав, опустила глаза и сказала:
— Благодарю, господин Райлен, но… не нужно. Оно… оно такое маленькое и совершенно безобидное. И нисколечко нам не мешает.
— Ну что вы… — вежливо, с прежней улыбкой отозвался он. — Умертвие не может быть безобидным.
— Может, — возразила я. — Наше именно такое.
Райлен снисходительно хмыкнул, сказал:
— Как бы там ни было, я обязан с ним разобраться. Ваши сёстры уже объяснили как добраться в поместье, так что вечером заеду.
О, Богиня!
Я бросила ошарашенный взгляд на близняшек. Девочки прямо-таки лучились довольством. Дурёхи!
— Но… но вы же, наверняка, очень устали, — я всё ещё надеялась спасти положение. — Вам нужно отдохнуть. И вообще…
— Благодарю за заботу, госпожа Соули. Но откладывать это дело не стоит. Кто знает, вдруг сегодня ночью умертвие перестанет вести себя мирно и нападёт?
— Господин маг, я уверена, что всё будет в порядке.
— Госпожа Соули, я не раз встречался с умертвиями, и могу заверить — вы зря полагаетесь на удачу.
— Я не полагаюсь, просто…
— Просто что? — не переставая улыбаться, спросил брюнет.
Шумно вздохнула и уже хотела признаться, что никакого умертвия не существует, что бессовестные близняшки всё выдумали, но не успела. Откуда ни возьмись, выпрыгнула госпожа Флёр.
— Соули! Девочки! — радостно воскликнула она.
В том, что портниха спешит к нам ради возможности быть представленной Райлену, сомнений не было.
А потом началось… Сперва госпожа Флёр, после господин Хош, ещё несколько зажиточных горожан… Я, конечно, представила их магу, а они, разумеется, принялись осыпать брюнета приветствиями и вопросами. Райлен проявлял чудеса вежливости — несмотря на усталый вид, терпеливо слушал и отвечал. Очень скоро нас с девочками оттеснили. Я не расстроилась — самой очень хотелось оказаться подальше от всего этого.
Сгорая со стыда, схватила близняшек и поспешила выбраться из толпы. В сердце вспыхнула надежда, что за всей суматохой Райлен попросту забудет о маленьком, безобидном умертвии. Но стоило обернуться — надежда рассыпалась прахом. Его взгляд был красноречивей любых слов, и всё-таки… и всё-таки он сказал, а я прочла по губам:
— Вечером!
О, Богиня! За что?!
Глава 2
Приземистые домики городской окраины давно остались позади, под копытами хлюпала грязь разъезженной дороги, стирая даже воспоминания об удобных мощёных улицах Вайлеса, а я по-прежнему пребывала в шоке.
Нет, ну как? Как девчонки додумались до такого? Подойти к мужчине и познакомиться! Да ещё на глазах у всего города! Да ещё улыбаться во всю ширь, искренне радуясь столь позорному поступку! Хотя, на фоне выдумки про умертвие, знакомство с Райленом — верх приличия, так что повод улыбаться действительно есть.
— Соули, ну не молчи… — в который раз протянула Мила.
Я притворилась глухой.
— Соули… — жалобно позвала Лина. — Пожалуйста…
Я даже не шелохнулась.
— Соули, ну сколько можно? — снова Мила.
— Скажи хоть слово! — поддержала "младшенькая".
Слово? Слово сказать могу. Даже три.
— Отец нас убьёт.
— За что? — изумление, прозвучавшее в голосе Милы, было настолько искренним, что я едва не выпала из седла.
Повернула голову, чтобы пронаблюдать по-детски распахнутые желтые глаза и обиженно надутые губки.
— Мы же… мы же ничего особенного не сделали, — каждое последующее слово звучало всё тише, конец фразы сестричка вообще проглотила.
— Да неужели?
— Ну…
Мила замялась, на помощь пришла вторая негодница.
— У Зоили есть кузина, которая живёт в столице. Так вот она писала, что они сами с парнями знакомятся и ничего постыдного в этом нет!
Я перевела взгляд на Лину. Нет, мне было уже всё равно, и моё лицо не выражало никаких эмоций, но сестричка почему-то побледнела и едва не выронила коробку с маковыми пирогами.
Спорить с дурёхой не собиралась — зачем? Я свою миссию няньки уже провалила, так что воспитательные беседы лучше оставить родителям. Но кое-что выяснить всё-таки хотелось…
— А как в столице обстоят дела с умертвиями?
— Как… — пробормотала Лина, бросила быстрый взгляд на сообщницу.
— Ну мы же не могли подойти к нему просто так, без повода, — сказала Мила.
Я натянула поводья, заставляя Грозу остановиться. Лошадка недовольно фыркнула, тряхнула серебряной гривой и смачно, со всего маху, ударила копытом по грязи. Сёстры тоже придержали лошадей, на меня глядели хмуро.
— И вы не придумали ничего лучше, чем наврать про нежить?
— Это всего лишь шутка, — протянула Лина.
— Всего лишь?! Да вы хоть представляете, что подумает Райлен, когда всё откроется?
— Что? — разом выпалили девчонки.
Я бессильно закатила глаза. Нет, они действительно не понимают.
— Что вы за ним волочитесь!
Близняшки вспыхнули, поджали губки.
— Райлен не такой занудный как ты, — внезапно осмелела Мила. — И ничего такого не подумает!
— Ещё как подумает. А после всему городу расскажет, потому что со стороны ваша выходка и впрямь забавно выглядит. Как же! Суровый маг ехал спасать невинных девиц от умертвия, а ему, вместо гнилого трупа, чай с маковым пирогом предложили и влюблёнными улыбками осыпали.
— Не расскажет! — встряла Лина. — Он аристократ. Он благородный. А благородные так не поступают.
