Благородная Дама - Ведьма Минари (СИ)
Это был бой не на жизнь, а на смерть. Какие там травы прибрежной полосы, если меня гоняли по таким просторам, о которых я раньше и не догадывалась. И когда мы были уже готовы вцепиться в глотки друг другу, раздалось:
— Боевая ничья, магистр Вирт, — почтенного вида старик, которому я сдавала прошлый экзамен, поднял руку, чтобы прервать нашу перепалку, — предлагаю компромисс: абитуриентка Минари Суок очень хорошо зарекомендовала себя на предыдущих двух экзаменах, у нее высшие баллы, травы прибрежной полосы она также знает превосходно. Но, у нее есть некоторые пробелы в знаниях по травам других регионов, — Сказал он в сторону злобного хлыща, у которого ходили желваки на скулах, — поэтому я считаю, что будет справедливым зачислить ее на курс. И даже позволю себе вольность, зачислить ее на курс за счет казны Академии.
— Это невозможно, ректор Янир, — медленно процедил Вирт, пристально глядя в глаза ректору, — Совет Академии этого никогда не одобрит!
— Не решайте за весь Совет, магистр Вирт, — спокойно сказал ректор, — вспомните устав Академии, которой Вы служите, и Вы поймете, что я прав.
— Она не заслуживает стипендии, — сказал он, но было понятно, что имел виду он другое. Я не заслуживаю здесь учиться.
— Ну что ж, этот вопрос мы решим. Согласен, что первый год о стипендии мы говорить не будем, а дальше все будет зависеть только от Вас, моя дорогая, — перевел на меня взгляд ректор.
Так я попала в Академию.
Вопрос о хлебе насущном решился просто. Некая госпожа Куног искала соседку по комнате и одновременно служанку. В Академии многие этим грешили, слуг‑то пришлось оставить дома, а основная масса поступивших была из очень богатых и благородных семейств, которым не пристало за собой портки стирать. А мне было не привыкать, к тому же это была работа не хуже других, только в стенах Академии, что было даже преимуществом.
Так, предаваясь воспоминаниям, я незаметно для себя уснула.
Глава 3
— Ну что же, — учитель зельеварения господин Кагг перевел взгляд на песочные часы, — время отведенное на приготовление зелий закончилось и сейчас я попрошу Вас продемонстрировать ваши работы.
При этих словах раздалось дружное шебуршание и стоящие на партах спиртовки еще активнее загудели, доваривая последние эликсиры, сиропы и зелья. Затем к учительскому столу потянулись ученики. Когда до конца урока оставалось десять минут, очередь дошла до последнего ряда, в котором одиноко сидела маленькая фигурка. Внезапно она наклонилась и попыталась незаметно сползти под парту.
— Куног, что это Вы такого интересного под партой нашли? Может быть, со всеми нами поделитесь?
Но гномка не вылезла, а наоборот, пыталась вползти еще поглубже.
— Бросьте Вы это ребячество, я Вам говорю! — учитель Кагг даже встал из‑за стола, — Куног, немедленно вылезайте, я сказал. Иначе, я сам Вас достану, и, будьте уверены, удовольствия Вам это не доставит.
— Я кольцо золотое потеряла, можно я сдавать не буду? — раздалось из‑под парты.
— Причём здесь кольцо, Куног? Не путайте меня, выходите.
Гномка ругнулась и неуклюже начала выползать из своего укрытия.
— Господин Кагг, а с места можно?
— Что можно, Куног? Что Вы мне голову морочите, Вы зачет сдавать думаете или нет?!
— Да иду я, — огрызнулась гномка, грузно спускаясь по лестнице.
— Так, а теперь, когда Вы всё же снизошли до нас, я попрошу Вас, госпожа Куног, продемонстрировать нам Вашу работу. Фантомы уже ждут, — три одинаково безликие фигуры возникли рядом с учителем, — если зелье сварено правильно, то фантом покажет нам конечный результат; неправильно — возможные последствия этого.
Первое зелье появилось из необъятного кармана фартуха, и было протянуто учителю.
— Сонное зелье, — проблеяла гномка.
— Вижу, вижу. Ну что же: по цвету очень даже подходящее, по запаху тоже; вкус и само действие сейчас проверим, — сказал учитель, подзывая первый фантом.
— Что ж вы боялись‑то, Куног? Очень даже прилично получилось, — сказал учитель глядя на мирно храпящий фантом, — молодец. Зачет. Что там у вас на второе?
— Приворотное зелье, — заметно повеселевшая гномка многообещающе улыбнулась в сторону трех первых рядов, на которых сидели эльфы. У тех недоуменно вытянулись лица, и только красавчик Ти и его сосед, куратор обещижития, переглянулись и снисходительно улыбнулись в ответ.
— Ого?! — удивился учитель, — очень похвально, не замечал в вас такой тяги к знаниям раньше, как никак экзаменационный билет четвёртого курса и базовая подготовка не менее семи стандартных часов. Это что же Вы, всю ночь его варили?
— Путь к знаниям, труден и тернист, — блеснула Куног любимой фразой уважаемого господина Кагга.
— Похвально, весьма похвально, — растроганно повторил учитель, — прошу к столу.
Гномка подошла поближе, выудила из передника серебряную коробочку и маленький флакончик; не отрывая победного взгляда от красавчика Ти, вынула из коробочки длинный светлый волос, и отрезала кусочек не больше ресницы; затем отщипнула на груди булавку. Быстро уколов свой палец, она измазала волосок кровью и бросила во флакончик. Пару раз энергично встряхнула его, а затем вылила в стоящий на столе кубок с вином.
— Ваше здоровье, мой светлый принц, — слащаво пропищала гномка, поднося кубок фантому, при этом не отрывая взгляда от эльфийского красавчика. Безликая фигура, выпившая зелье, начала меняться буквально на глазах, и спустя мгновение превратилась в кошмар всего общежития — старого, гадкого и очень злобного привратника, гоблина Кхрука.
На мгновение все застыли. А затем началось…
Кхрук увидел гномку, изменился в лице, закатил глаза и, запрокинув голову, дико завыл на одной ноте. От неожиданности гномка подскочила, затем на мгновение застыла с выпученными глазами и открытым ртом, но уже в следующее мгновение взяла с места низкий старт и буквально на крыльях помчалась к двери в коридор. В это мгновение Кхрук опомнился и, счастливо улыбнувшись всеми двумя зубами, бросился в погоню за любовью всей его оставшейся жизни, продолжая жутко завывать, но уже нечто членораздельное.
— Богиня моя, дай только облобызать эти щечки! Нимфа моя, готов умереть на твоей груди! Все к твоим ногам брошу, пампушечка моя.
Гномка уворачивалась, отскакивала с грацией стопудовой хрюшки и уносилась дальше, переворачивая по пути тяжеленные дубовые стулья, даже не замечая этого, но старый гоблин был не умолим в своей страсти и упорно преодолевал все препятствия, несмотря на подагру и хромоту.
