Милена Завойчинская - Оранжевый цвет радуги
— Элишше, — окликнула меня из своего чана с водой Алилея. — Тебя когда повезут?
— Скоро, — передернула я плечами. — Мне кажется, я уже начинаю хотеть, чтобы это случилось побыстрее. Устала жить в ожидании неизбежности.
— А нас когда? — повернулась ко мне Нейрита, оторвавшись от цветка. — Ты ведь общаешься с этой старой ящерицей, Машшалой. Она ничего не говорила?
— Сегодня вечером Патагеш прибудет. И, возможно, послезавтра утром кого–то из вас… — договаривать я не стала. И так понятно.
Девушки загрустили. Также невесело, в полной тишине, мы съели все, что нам полагалось на ужин.
Патагеш прибыл примерно через час. И приехал не один…
Мы еще не успели разойтись по спальням и стали свидетельницами того, как торговец чуть ли не за волосы втащил в комнату новенькую. Красивая статная девушка с длинными желтыми волосами упиралась и шипела, но… Следом за ними шли два охранника, тоже из шираки, с парализаторами в руках. Неприятные штуки, надо сказать. Мне самой получать дозу парализующего луча не доводилось, но как–то раз видела его воздействие на живое существо. Так вот после такого — несколько часов невозможно не то что пошевелиться, но даже моргнуть.
— Отпусти меня, жирная ящерица! — гневно воскликнула девушка, когда торговец дернул ее за руку особенно сильно.
Ой! Вот это она зря… Я втянула голову в плечи, уже зная, что сейчас будет. И точно… Разъяренный Патагеш схватил с пояса хлыст, активизировал его и дважды полоснул голубым энергетическим лучом по упрямице. Та взвыла от боли, но не упала, а встала в стойку, словно приготовилась прыгнуть на него.
— Ну?! Давай, моя девочка! Что же ты ошштановилашь? — прошипел шираки и переключил хлыст на красный режим.
О господи! Только не красный!
— Стой! — Как успела вскочить и подбежать к новенькой, сама не поняла. Очень уж испугалась за нее. — Не надо! Ты сделаешь хуже только самой себе! — Я обошла девушку и встала перед ней так, чтобы заглянуть в глаза.
Ее огромные светло–карие раскосые глаза с вытянутыми зрачками полыхали бешенством.
— Остановись, — прошептала я, глядя в эти омуты. — После красного режима хлыста ты неделю встать не сможешь.
Девушка моргнула, удерживая мой взгляд, а меня неожиданно чуть повело, и закружилась голова.
— Отойди, Элишше! — прошипел Патагеш за моей спиной. — Желтая кошка решила продемонштрировать коготки. Я покажу ей, что это была плохая идея.
Я послушно отступила в сторону, но отрицательно покачала головой, продолжая смотреть на новенькую. И девушка сникла. Опустились плечи, вся она как–то обмякла, погас яростный огонь в глазах. Она устало побрела к дивану, постояла пару секунд и присела на край, глядя в пол.
Торговец, проводив ее жестким взглядом, выключил хлыст и повесил его обратно на пояс, а потом повернул голову ко мне.
— Элишше, золотко мое оранжевое… — с опасными нотками в интонациях сказал он. — Ешли бы я не шобиралша шовшем шкоро получить за тебе целое шоштояние… Не лезь, куда не шледует! Вы — мой товар. И я шам решаю, что мне ш вами делать, как и когда! Яшно?!
Я кивнула и опустила ресницы.
За прожитое здесь время уже успела разобраться, как надо себя вести, чтобы не вызвать вспышку ярости у этого конкретного шираки. Сделать вид, что покорилась? Да пожалуйста! Показать, что боюсь его? Ну, это недалеко от истины, и притворяться особо не нужно. А ему нравится, что он внушает страх. Продемонстрировать, что смирилась? Да запросто. Пока ситуацию изменить невозможно — нет смысла устраивать показательные концерты и скандалы. Все равно это ничего не даст. Деваться–то некуда.
Нарываться на наказание не хотелось. И если бы я не знала, чем грозит именно красный цвет хлыста, не стала бы вмешиваться и останавливать эту девушку с желтыми волосами. Я ее даже не знала, а сама рисковала. С Патагеша сталось бы — мог и меня приласкать своим хлыстом и отправить потом в карцер. Просто так, чтобы не забывали, кто тут главный.
— Вот и помните, кто вы такие! — подтвердил мои мысли торговец радугой. — Вы — никто! Вшего лишь товар и мои будущие деньги!
Все девушки, кроме новенькой, вздрогнули и отвели взгляды. А Патагеш продолжил:
— Ты! — Чешуйчатый палец ткнулся в направлении вновь прибывшей. — Шлужанка покажет тебе твою шпальню и принешет воды. Помойша, от тебя воняет. Платье тебе выдадут. Потом поешь. И учти, чтобы шьела вше. Мне рашшкажут. Вздумаешь уштроить голодовку, накажу. Тебя и так откармливать надо, тощая, как драная кошка! — Он брезгливо поморщился.
Девушка метнула на него злющий взгляд, но промолчала.
— А вы, — жестким взглядом обвел шираки всех остальных, — пошли вон! Шпать! Завтра ваш будут готовить к торгам. Повезу продавать. А то шкоро разорюшь на воде. Шодержать валтарок — дорого.
Он развернулся и ушел, а вслед за ним вышли и охранники. Я дождалась, чтобы за ними закрылась дверь, потом подошла к дивану, на котором затаились зеленоволосая Нейрита и новенькая. Присела с краю и расправила на коленях тонкую ткань простого длинного платья из светло–серого полотна. Нам всем тут выдавали такие длинные наряды, больше похожие на ночные рубашки, только с длинными широкими рукавами и небольшими разрезами на подоле по боковым швам. Но, учитывая какой жаркий климат на Шандире, это было оправдано. В чем–то более плотном мы испеклись бы. Тут даже обувь использовалась всеми одинаковая — легкие плетеные сандалии, которые носили и шираки, и мы.
Глава 2
Девушки отправились в свои спальни, решив не связываться с разгневанным Патагешем. Медлила только валтарка Алилея. Судя по страдальческому выражению лица, ей не хотелось даже ненадолго выбираться из воды, чтобы дойти до своей комнаты, где у нее стояла ванна меньших размеров для сна. Я тоже пока осталась, желая познакомиться с новенькой.
— Как тебя зовут? — обратилась я к ней, стараясь не таращиться на ее стоящие торчком на макушке уши. Покрытые короткой желтой шерсткой, они смешно выглядывали из буйной гривы, точно как у большой кошки.
Девушка бросила на меня мрачный взгляд, явно не желая общаться, но потом передумала.
— Лиллуко кон Кэху, — представилась она и требовательно уставилась мне в глаза.
У меня снова на мгновение закружилась голова, но я поборола новый приступ и назвалась:
— Элишше.
— Странное имя для человека. Больше подошло бы рептилоиду, — задумчиво произнесла Лиллуко. — Ты здесь родилась?
— Думаю, нет. Просто… я не помню ничего о своей жизни до того, как очутилась в оазисе. Или у меня амнезия или, как меня убеждает местная служанка, я — клон. Если это так, то… — развела я руками.
