Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами
- Ты же понимаешь, что надо сходить в магазин, чтобы начать пользоваться всеми этими штуковинами?
Слова Куки еще глубже столкнули меня в яму отчаяния, которую чаще называют сожалением по поводу покупок.
- Разве не для этого существует служба доставки в «Мачо Тако»?
- Придется покупать еду, специи и море прочей фигни.
- Ненавижу ходить за продуктами.
- И тебе придется научиться готовить.
- Ладно, - тяжко вздохнула я, признавая поражение. Когда возникает нужда, во мне просыпается нешуточный актерский талант. – Верни обратно все, что хоть как-то связано с приготовлением пищи. Ненавижу готовить.
- Памятный браслет в честь Джеки Кеннеди оставить хочешь?
- Его надо готовить?
- Нет.
- Тогда оставляем. – Я подняла руку и повертела браслетик на запястье. – Только посмотри, как блестит.
- И очень подходит к Маргарет.
- На все сто.
- Тыковка? – позвала бабушка Лиллиан.
Я оторвалась от созерцания браслета. Теперь, раз она знает, что мертва, мне больше не грозят приступы паники от ее регулярных предложений готовить для меня две недели кряду. В последний раз я чуть не умерла от голода. Я показала ей браслет.
- Как думаешь, такой браслет – не слишком?
- Джеки идет ко всему, дорогуша. Но я хочу поговорить с тобой о Куки.
Я посмотрела на Куки и разочарованно нахмурилась.
- Что еще она натворила?
Бабуля Лил села рядом со мной и похлопала меня по руке.
- Думаю, она должна знать правду.
- О Джеки Кеннеди?
- Обо мне.
- А-а, ну да.
- Для чего, бога ради, нужна эта чудовищная машина? – спросила Куки откуда-то со стороны кухни. Потом, будто из ниоткуда, появилась коробка, неуверенно паря над башней из других коробок.
Я взволнованно улыбнулась:
- Помнишь, как мы с тобой иногда заказывали кофе, а его доставляли с потрясающей пеной сверху?
- Ага.
- Так вот эта машина и творит то пенное волшебство.
Темная голова выскочила из-за коробок.
- Не может быть.
- Может.
Куки с любовью воззрилась на коробку.
- О’кей, можно ее сохранить. Мне только надо будет выкроить немножко времени из расписания, чтобы прочесть инструкцию.
- Ну так как? – продолжала бабушка Лиллиан. – Собираешься сказать ей?
Я кивнула – она права. Ну или была бы права, если бы Куки уже не была в курсе.
- Кук, можешь подойти на секундочку?
- Ладно, но прямо сейчас я мысленно разрабатываю систему сортировки. Если отвлекусь и все пойдет насмарку, ответственности нести не буду.
- Ничего не могу обещать.
С тревожным блеском в глазах она пошла ко мне, на ходу встряхивая очередную коробку.
- Ты знаешь, как долго я мечтаю о сушилке для салата?
- Неужели люди и правда о таком мечтают?
- А ты нет?
- Думаю, я купила это в четыре утра, когда потеряла связь с реальностью. Даже понятия не имею, зачем людям сушить салат.
- Зато я имею.
- Ясно. В общем, у меня плохие новости.
Куки присела на кресло, приставленное к дивану. На лице ее отчетливо читалось беспокойство.
- Ты бог знает сколько сидишь тут и уже умудрилась получить плохие новости?
- Вроде того.
Я едва заметно наклонила голову, чтобы дать ей знать: мы не одни.
Куки нахмурилась.
Я повторила маневр.
Сбитая с толку, она пожала плечами.
Я громко вздохнула:
- У меня новости о бабушке Лиллиан.
- А-а. А! – Она заозиралась, а потом посмотрела на меня, вопросительно приподняв брови.
Я быстренько покачала головой. Обычно Куки подыгрывает, притворяется, что тоже видит бабушку Лил. Но теперь, когда бабушка Лил осознала, что проходит сквозь стены, это было бы ни к чему.
Я накрыла ладонью руки Куки и многозначительно проговорила:
- Бабушка Лиллиан умерла.
Куки нахмурилась.
- Ее больше нет.
Она пожала плечами, сбитая с толку. Опять.
- Так и знала, что ей будет нелегко, - сказала бабуля Лил и снова шмыгнула носом в рукав.
Мне просто жуть как хотелось закатить глаза. Куки не понимала моих намеков. Значит, нужно поднапрячься.
- Ты же знаешь, что я вижу призраки.
Куки просветлела лицом, когда поняла, что бабушка Лиллиан наконец-то осознала свою смерть.
Я похлопала ее по руке. Сильно.
- Сейчас она здесь с нами. Только ты ее уже не сможешь увидеть.
- То есть…
- Да, - перебила я, пока Куки не сболтнула лишнего, - бабушка Лиллиан умерла.
В конце концов до Куки дошел весь смысл происходящего, а не маленький его кусочек. Ее рука метнулась ко рту, и слабый писк просочился сквозь пальцы.
- Только не бабушка Лил!.. - Она согнулась пополам и затряслась от рыданий.
Как тонко.
- Даже не подозревала, что ей будет настолько тяжело, - заметила бабушка Лиллиан.
- Я тоже. – С ужасом я наблюдала, как Куки разыгрывает сцену из «Крестного отца». Жути наводило еще и то, что все происходило в шаге от меня. – Все хорошо, - проговорила я и погладила Куки по голове. Сильно погладила. Ее глаза из-за пальцев метали молнии. – Бабушка Лил с нами. Как призрак. Она передает, что любит тебя.
- Ой, точно, - исступленно закивала бабуля Лил, - передай, что я ее люблю.
- Бабушка Лил, - сказала Куки, выпрямляясь и глядя сбоку от меня. Правда, не с той стороны.
Я кивком показала ей, где сидит бабушка Лиллиан, и Куки посмотрела туда.
- Бабушка Лил, мне очень-очень жаль. Нам будет ужасно вас не хватать.
- Ой, ну разве она не милашка? Она мне всегда нравилась.
Я взяла бабушку Лил за руку.
- Мне она тоже всегда нравилась. По крайней мере нравилась еще минут пятнадцать назад.
* * *Я решила, что отказывать себе в душе ни в коем случае нельзя, и побежала в ванную, пока Куки проводила инвентаризацию, а бабушка Лил отправилась посмотреть, как с нового ракурса выглядит Африка. Интересно, узнает ли она когда-нибудь, как давно уже мертва? Я уж точно не собиралась ей рассказывать.
Горячая вода – одно из лучших лекарств в мире. Снимает напряжение и успокаивает нервы. Но еще круче в этом смысле – ротвейлеры. С тех пор как красавица-ротвейлер по кличке Артемида умерла и стала моим хранителем (отчего она меня оберегает, понятия не имею), обычный душ превратился в испытание. А все потому, что ей тоже нравится принимать душ. Появляется она нечасто, но стоит мне включить воду – тут как тут.
- Привет, золото, - поздоровалась я, глядя, как Артемида пытается поймать ртом струю воды.
Она игриво залаяла, и от стенок ванной отразилось громкое эхо. Я наклонилась и почесала ее по ушам. На ощупь она была абсолютно сухой, потому что струи текли прямо сквозь нее, но Артемида усердно старалась поймать языком тяжелые капли.
