Ольга Резниченко - Враги
Бог мой, только теперь понимаю, насколько я была глупа и недалека. Насколько это были мысли дурны и безрассудны.
По приезду, все так же обращаясь со мной, как с отбросами, за шкирку потащили, потарабанили из подвальных помещений куда-то наверх, и там закрыли в комнате. Нет, это не была ни камера пыток, ни даже место содержания "пленных". Самая обычная (кхм, убранная со вкусом, и не из дешевых вариантов) спаленка, именно она оказалась мне темницей.
Моя фантазия, как и ваша, наверняка, в этот миг… ой как бурно разгулялась. Причем дрейфила как от ужасных мыслей об грядущем групповом изнасиловании — к интимному сражению лишь нас двоих, этого красавчика (эээ, "уродца") и меня, несчастной…
Черт, отчего-то я несомненно считала, что расплата за мою дерзость будет носить "сексуальный" характер. Для меня это было — самое страшное, а потому… ничего хуже с этой обстановкой (спальней и мной, пленницей), больше не вязалось.
Но время тикало, и если бы не предательские спазмы желудка в позывах голода (которые явно приходят не позже суток), то точно бы поклялась, что прошла целая вечность.
…
Больше терпеть не было сил: я хотела и по естественным нуждам человека (попросту говоря, в туалет), так и по такой примитивной "причине" — как кушать.
В общем, что было духу — затарабанила, забарабанила руками в дверь, требуя внимания.
Вы полагаете, что я поступила как самая последняя дура? Самая недалекоглядная глупая, самоуверенная малолетка?
Так и есть. Отчего-то я всё больше и больше входила в (казалось бы, давно забытую) роль Барби
(при этом окончательно забыв желание убиться травкой и отрешиться от этого чертового мира)
… и требовала внимания, уважения и заботы.
Сейчас перебираю воспоминания, и…. стыдно, конечно, признаваться, но врать не буду. Что есть, то есть…
Запал, запал мне в душу этот "уродец",
и виделся тогда мне эдаким, дерзким, с бандитскими замашками, "Принцем", на черном джипе, который влюбился в меня с первого взгляда (то есть это уже произошло), и теперь, как только мы останемся наедине, все мои… льдины треснут и начнется… весна.
И мало того, именно этот человек затем разберется со всем окружающим меня миром, со всеми моими обидчиками… — и я наконец-то обрету… заслуженное счастье.
Но принц не спешил ни за весной, ни за обычной трапезой обычного, самого приземленного, насильника.
Сколько бы я не кричала, не билась головой, руками, ногами, попой об дверь — меня никто не слышал.
С каждым таким тщетным моим позывом… образ "Принца"… неустанно таял.
… И вот. Наконец-то. Замок щелкнул. Дверь дрогнула — и я застыла в шоке. Мужчина, лет так под шестьдесят, усталым взглядом окинул меня и вполне равнодушно спросил:
— Чего кричим?
— Я в туалет хочу. И кушать!
(обижено надула губы, будто передо мной застыл мой "Принц", черт его уже дери!)
— В туалет — свожу. А кушать — не обещаю. Только не шуми. У Господина прием, и он ненавидит, если кто-то нарушает четко спланированную, сотворенную им идиллию.
Глава Пятая
"У Господина прием, и он ненавидит, если кто-то нарушает четко спланированную, сотворенную им идиллию".
Эти слова назойливым эхом стояли, вторились в моей голове, когда я неспешно продвигалась за дворецким (так я определила роль этого незнакомого, флегматичного мужчины во всем этом цирке).
И вот, будучи уже совсем рассвирепелой, обозленной на "уродца"
(в большей части за то, что он ко мне, его трофею, так и не явился)… я просто не смогла не среагировать "правильно" на отпущенное в мою сторону "предостережение".
… и, как только мы спустились по лестнице, прошмыгнули ("мышей") мимо зала, где собрались все "благочестивые" гости, я застыла, как вкопанная.
Этот смех, эти шуточки, этот азарт, вызванный увлекательной игрой в покер, меня просто вывели окончательно из себя.
Резкий разворот, шаги туда, где…
— Эй, Вы куда?? Девушка, стойте. Не смейте!
Застыла, застыла я у входа в зал, заставляя, манипулируя, как еще никогда, мужскими взглядами, вниманием.
Тишина, тишина… в три ступени (сначала стихли фоновые разговоры, затем смех, а дальше смолк и сам Господин) разразилась вокруг… Все стихло.
Мужчины жадно изучали меня (немного помятую, с замазанным кровью лицом — это до меня только потом дошло), но гордую, статную, красивую, сексуальную, молодую девушку.
— Ты чего-то хотела? — раздраженно прорычал мой "Принц" (не выдержав, наконец-то, долгой паузы).
— Внимания.
(едко прыснула я и тут же улыбнулась, выпустила свою короную змейку, распустила цветок на губах, окончательно губя кобелиное самообладание)
(рассмеялись, заулыбались в ответ "гости" — да, да… повторили, подчинились мне, как овцы — черт, я уже и забыла, как это же хорошо быть… "коварной СУКОЙ"!)
Не покорился лишь он. Холодное, жестокое равнодушие (ан-нет, как раз насильно замаскированные эмоции гнева) раздалось в ответ.
— Пусть идет к нам. Развлечется…
(любезно улыбнулась я молодому мужчине, и, было, уже хотела сделать шаг вперед, в зал, как тут же "Принц" нервно рявкнул)
— Пусть начала умоется и переоденется, а затем лишь… на люди высовывается. Господа, давайте не будем обращать на этот каверз внимания…
— Почему каверз? Очень даже… милое создание!
— Наркоманка, вымаливающая у своего брата деньги на очередную дозу. Не думаю, что она — милое… создание.
(словно кто сердце мое только что разрезал напополам и попытался вытащить из груди)
Вмиг все вновь на меня обернулись, да только… вместо огонька восхищения там теперь было… ужас, возмущение, недоверие… отвращение.
(нервно сглотнула я; отчего-то… правда… меня ранила больше, чем если бы мне сейчас в грудь нож засадили — вмиг протрезвела, исчезла самоуверенность, сменившись на стыд).
Мир помрачнел, и "Принц" вновь превратился… в "уродца".
— А зачем же Вы тогда ее в свой дом привели? — вдруг раздался дерзкий, нахальный голос из дальнего угла.
(как по команде все перевели на "наглеца" взгляды).
— Лорд Балдмер? Очень удивлен Вашим визитом.
(едко ухмыльнулся; не знаю, но почему-то лишь только от одного вида этого незнакомца, мужчины бросало в дрожь — безумец… в каждой его черте… читалось словосочетание "жестокий маньяк-убийца";
