Райчел Мид - Сны суккуба
— Только прикоснись, гад, и я сломаю тебе шею.
— Какая неблагодарность... ведь это я сделал тебя той, кто ты есть.
— Держись от меня подальше.
Он снова шагнул ко мне, и сердце мое заколотилось с бешеной частотой, которая убила бы любого смертного. В комнате воцарилась тишина — я поняла это, только услышав вдруг голос Джерома:
— Оставь ее в покое, Нифон. Она сказала «нет».
Черт остановился, скорчил просительную мину.
— Да ладно, Джером. Отчего бы демону не поделиться своим добром?
— Ты здесь не для того, чтобы трахаться с моим суккубом. Заняться больше нечем?
В голосе Джерома звучало предупреждение, расслышать которое сумел даже такой тупица, как Нифон. Кое-кто мог-таки отправиться этим вечером в ад. Разочарованный черт поклонился в знак повиновения и отступил. Но бросил на меня взгляд, обещавший, что к разговору мы еще вернемся.
Я подошла к Джерому.
— Надо было, наверное, меня предупредить.
— И нарушить твою любовную идиллию? Такой закоренелый романтик, как я, на это не способен. И потом, я просил тебя не опаздывать. Пришла бы пораньше...
Тут Хью захлопнул мобильник, остановился рядом и поцеловал меня в щеку.
— Привет! Большие дела у нас творятся.
И без того напуганная, я всполошилась еще сильнее.
— Какие?
— Реорганизационные. Наши ряды пополняются. Присылают еще одного суккуба. Верней, уже прислали.
Челюсть у меня отвисла. Вспомнилось сказанное Нифоном.
— Шутишь.
— Увы, нет. Это Тауни.
Устрашающая блондинка тут же подскочила на своих шпильках и попыталась пожать мне руку еще раз. Но, опасаясь перелома, руки я не подала. Вымучила улыбку.
— Ну, привет, Тауни.
Я отвернулась к Джерому и мотнула головой в сторону Нифона.
— А он-то здесь зачем?
— Потому что ее я приобрел, — объяснил черт.
«Приобрел» было новым словцом, означавшим, что он купил ее душу, как когда-то мою.
— Работа у меня такая — присмотреть за ней, пока не обустроится и не поимеет первую жертву.
— За мной ты не присматривал, — сказала я. — Бросил на съедение волкам.
Мне пришлось несколько лет пробыть сексуальной игрушкой хозяина постоялого двора в Константинополе, пока я не освоила наконец суккубовские уловки.
Нифон пожал плечами.
— Новая кадровая политика. Представь, сколько времени это позволяет сэкономить.
Искоса глянув на Тауни, я подумала, что, возможно, желание погубить всех мужчин до единого поможет ей быстрее усвоить необходимые навыки. Хотя ее леопардовая юбчонка внушала некоторые сомнения.
— Ну что ж, прекрасно. Вообще-то я спешу, и делать мне, как я понимаю, здесь нечего...
Хью покачал головой и превратился вдруг из «черта крайне делового» в «черта — моего лучшего друга». По выражению его лица я сразу поняла, что ничего приятного не услышу.
— Ты еще кое-чего не знаешь. Тебе придется с годик быть ее... э-э-э... наставницей.
— Наставницей, — тупо повторила я.
Он сочувственно кивнул. Джером смотрел на нас, откровенно забавляясь.
— И что... э-э-э... я должна делать?
Хью водрузил на журнальный столик портфель и вытащил из него нечто, весьма похожее на распечатанный и переплетенный вручную справочник. Бросил мне. Я поймала и чуть не упала. Страниц там было, наверное, восемьсот.
— «Служебное наставническое методическое руководство для начинающего суккуба в испытательный период (сокращенное)», — прочла я и повернулась к Джерому. — Сокращенное? Скажи мне, что это месть... за то, что я уличила тебя в пользовании «Олд спайсом».
— То еще впереди, — сказал демон. — А это — не шутка.
— Я не могу, Джером. Времени нет! У меня знаешь сколько дел? Я обучаю нового помощника управляющего...
Он стремительно вскочил и навис надо мной без тени улыбки на лице.
— Да, да, Джорджи. Как же я не подумал, что тебя нельзя отрывать от твоего дружка-человека и работы в книжном магазине, без которой мир рухнет, и от прочей долбаной фигни, которой ты занимаешься? Придется, видно, сказать начальству, что у тебя имеются дела поважнее, чем служение силам, ведающим твоей бессмертной душой и способным уничтожить тебя в любой момент.
Щеки у меня запылали. К чему я была вовсе не готова, так это к выволочке в присутствии Нифона и всей сиэтловской адской братии.
— Я не это имела в виду. Я только...
— Вопрос закрыт.
От его тона у меня мурашки побежали. Я сглотнула комок в горле.
— Да, Джером.
Я тоже знала, когда следует отступить. На губах Нифона заиграла ухмылка.
— Дружок-человек. Жуть, как оригинально. Кому бы об этом рассказать?..
— А по-моему, прелестно — сказала Тауни. — Ты, конечно, заставляешь его страдать.
— Их роман — великий подвиг самообслуживания, — вставил Хью как ни в чем не бывало.
Я полоснула его свирепым взглядом. Мы с Сетом отчасти нашли выход из положения, поняв, что можем делать сами с собой то, чего не можем друг с другом. Друзьям я об этом, конечно, не говорила, но они, как видно, догадывались.
Едва представление закончилось, зрители потеряли ко мне интерес. Все, кроме Тауни. Она тут же взялась рассуждать, какая это радость — разбивать мужчинам сердца и доводить их до слез. Я кое-как от нее отделалась и обошла гостиную, здороваясь с теми, кого еще не видела. Шутила и смеялась сама и заставляла смеяться других, лихорадочно обдумывая в то же время, как мне быть с этим неожиданным осложнением. Наткнувшись наконец на Коди, Питера и Хью, притулившихся в уголке, я вздохнула с облегчением. Судя по их лицам, ничего забавнее они давно не слыхали.
Коди, юнец для вампира, но глубокий старик в сравнении с Тауни, обнял меня за плечи. Лохматые светлые волосы его были собраны в короткий хвостик. Неизменно веселый и жизнерадостный, своим юным видом он вечно вызывал у нас желание его баловать.
— Черт. Похоже, это будет нечто. Прижали тебя.
— Как же, — сказала я, вырвавшись, — думаете, я ее боюсь?
— Думаю, да. — Питер содрогнулся.
У него были темные редкие волосы, наряд состоял, как обычно, из вроде бы случайно подобранных, но безупречно сочетавшихся вещей, вплоть до вязаных носков с узором. Вампир примерно моего возраста, он был наставником Коди. Об их отношениях наставника и ученика я раньше как-то не задумывалась. Никаких усилий это, казалось, не требовало. Но ведь и Коди — не Тауни...
Вслед за Питером я посмотрела туда, где новенькая оживленно вещала что-то демонице по имени Грейс. Та слушала с каменным выражением лица. Груди Тауни так раскачивались, что непонятно было, как они еще не прорвали блузку.
— А я думаю, что не боишься, — сказал лукаво Хью, — а завидуешь.
