Кэми Гарсия - Прекрасные создания
К сожалению, подобная практика не распространялась на тесты. На первом уроке, которым был английский язык, я обнаружил, что наша семидесятилетняя учительница по фамилии ИнглишІ — и это ее настоящая фамилия — задавала нам на лето прочесть «Убить пересмешника», так что первый тест я уже провалил. Отлично. Я читал эту книгу где-то года два назад, она была одной из маминых любимых. Но из-за того, что прошло некоторое время, я уже подзабыл подробности.
Малоизвестный факт обо мне — я постоянно читаю. Книги были тем единственным, что отдаляло меня от Гатлина, хоть и на короткое время. У меня в комнате на стене висела карта, и каждый раз, когда я читал о каком-то месте, куда хотел бы поехать, я помечал это место на карте. Нью-Йорк из «Над пропастью во ржи». «В диких условиях» привели меня на Аляску. Когда я читал «В дороге» я добавил Чикаго, Денвер, Лос-Анжелес и Мехико. Керуак вообще-то мог завести вас куда угодно. Каждые несколько месяцев я рисовал линию, соединяя все пометки. Тонкая зеленая линия, по которой я поеду путешествовать летом перед колледжем, если я когда-нибудь выберусь из этого города. Карту и любовь к чтению я не афишировал. Здесь книги и баскетбол не вяжутся между собой.
На химии было не лучше. Мистер Холенбэк привел меня в отчаяние, сделав напарником по лабораторной с Эмили Убью-Итана, также известной как Эмили Ашер, которая желала моей мучительной смерти с прошлого года, когда я совершил огромную ошибку и надел под смокинг привычную футболку, а вдобавок позволил моему отцу отвезти нас в нашем стареньком Вольво. Одно сломанное и незакрывающееся окно испортило ее идеальную завитую прическу для выпускного бала, и к тому времени, как мы доехали до спортзала, она выглядела как Мария-Антуанетта после сна. Эмили не разговаривала со мной до конца вечера и послала Саванну Сноу, чтобы та бросила меня от ее лица в трех шагах от чаши с пуншем. Собственно, на этом все и закончилось.
Это вызывало бесконечное удивление у парней, которые были уверены, что мы вернемся вдвоем. Они не знали, что Эмили была не в моем вкусе. Она была красива, но на этом все. А простое любование ею никак не помогало вынести того, что вылетало из ее рта. Мне нужен был кто-то другой, кто-то с кем бы я мог поговорить о чем-то еще, кроме вечеринок и назначения королевой на зимнем балу. Девушка, которая была бы умна или забавна, или, хотя бы, была бы постоянным партнером по лабораторным.
Может быть такая девушка была мечтой, но мечта в любом случае лучше кошмара. Даже если кошмар носит юбочку чирлидера.
Я пережил химию, но мой день все еще катился по наклонной в худшую сторону. Несомненно, в этом году у меня опять будет история США, единственный раздел истории, который мы изучали, так что название предмета «история» было явным преувеличением. И весь второй год я проведу, изучая «Агрессию Севера» с мистером Ли, однофамильцем, но, насколько мы могли судить, наш учитель и прославленный генерал Конфедерации были родственными душами. Мистер Ли был чуть ли не единственным учителем, искренне меня ненавидевшем. В прошлом году, с одобрения Линка, я написал сочинение на тему «Агрессии Юга» и получил неуд. Видимо, все-таки, иногда, учителя читают наши работы.
Я уселся на задних рядах рядом с Линком, переписывавшим заметки с прошлого урока, который он благополучно проспал. Линк перестал писать, как только я сел.
— Эй, ты слышал?
— Слышал что?
— В Джексоне новенькая.
— Да тут целая куча новеньких, целый класс первоклашек, придурок.
— Я тебе не о первоклашках говорю. Новенькая в нашем классе.
В любой другой школе новенькая в старших классах школы не будет такой уж новостью. Но это было в Джексоне, где последний раз новенькая у нас появлялась в третьем классе, когда Келли Викс переехала к своим бабушке с дедушкой после того, как ее отца арестовали за незаконное проведение азартных игр в подвале их дома в ЛэйкСити.
— Кто она?
— Не знаю. У меня на втором уроке было гражданское право с ребятами из оркестра, а они только знают, что она играет на скрипке или вроде того. Интересно, она классная?
У Линка все мысли были направлены в одно русло, как и у большинства парней. Разница только в том, что Линк их сразу же озвучивал.
— Так она, значит, тоже горе-исполнитель?
— Нет. Она музыкант. Может быть она сможет разделить мою любовь к классической музыке.
— Классической музыке?
Последний раз Линк слушал классическую музыку в кресле дантиста.
— Ну, ты знаешь, классики. Пинк Флойд, Блэк Саббат, Ролинги.
Я засмеялся.
— Мистер Линкольн, мистер Уэйт. Простите, что прерываю ваш диалог, но мне бы хотелось начать, если вы не против.
Сарказма в голосе мистера Ли по сравнению с прошлым годом не убавилось, и засаленный зачес на лысине с оспинами не стал лучше. Он раздал нам копии того же учебного плана, которым он пользовался уже лет десять. Обязательно участие в Реконструкции Гражданской войны. Кто бы сомневался. Я смогу взять форму кого-нибудь из родственников, кто участвовал в реконструкциях на праздниках. Везет мне.
После звонка мы с Линком шатались возле шкафчиков, надеясь увидеть новенькую. Если его послушать, то выходило, что она уже однозначно будет с ним встречаться, будет играть с ним в группе и еще много чего будет, чего я уже и слышать не хотел. Но единственным зрелищем для нас стала Шарлота Чейз, продемонстрировавшая свои ноги более чем следовало, в джинсовой юбке на два размера меньше. Выходило, что до ланча мы так ничего и не узнаем, потому что нашим следующим уроком был язык жестов, на котором разговаривать было строжайше запрещено. Нашего знания языка жестов не хватало даже на то, чтобы сказать «новенькая», не говоря уже о том, что этот предмет был единственным, который мы изучали вместе с остальными членами нашей баскетбольной команды.
Я был в команде с восьмого класса, с тех пор как за одно лето вымахал на шесть дюймов и остановился только тогда, когда перерос на голову всех своих одноклассников. К тому же надо же было заниматься чем-то обычным, когда оба твоих родителя — профессоры. Как оказалось, я был неплохим игроком. Я будто знал заранее, куда полетит мяч команды противника, и это обеспечивало меня местом в кафетерии. А в Джексоне это значило не мало.
Сегодня это место было особенно ценным, потому что Шон Бишоп, наш первый номер, уже видел новенькую. Линк задал единственный вопрос, который интересовал их всех:
— Ну и как она? Горячая штучка?
— Очень горячая.
— Как Саванна Сноу?
И как специально, Саванна Сноу — стандарт красоты, по которому в Джексоне мерили всех остальных девчонок, — вошла в кафетерий рука об руку с Эмили Убью-Итана, и мы все уставились на нее, потому что она на половину состояла из самых совершенных ног в мире. Эмили и Саванна были неразлучны, даже когда не были одеты в форму чирлидеров. Светлые волосы, легкий загар, шпильки и джинсовые юбки, настолько короткие, что легко бы сошли за ремни. У Саванны были ноги, а Эмили была той, на грудь которой устремлялись взгляды всех парней, когда она была летом на озере в бикини. У них никогда не было с собой учебников, всего лишь по крохотной блестящей сумочке, висящей на руке, в которую едва ли помещался мобильный в те редкие моменты, когда Эмили переставала переписываться по нему.
