Элли Маккей - Горец в её постели
Мара погладила пальцем дубовый листик.
– Почему? Потому, что дуб символизирует Англию?
И это она знала. Потому что увлекалась средневековой историей, а также потому, что проводила много экскурсий по английским поместьям.
Но Дональд Димблеби отрицательно покачал головой.
– Может быть, но я сказал бы, потому, что это слишком искусная работа.– Его голос звучал несколько снисходительно.
– Не хочу умалять достоинств наших северных соседей, но боюсь, в те дни Англия была более продвинута в создании таких предметов. К примеру, эту кровать можно разобрать и собрать снова с поразительной легкостью. В те времена шотландцы не были столь искусны.
– Мои предки родом из Шотландии, – сказала Мара, и порыв арктического воздуха с силой ударил ей в лицо. – Хотя я никогда не была там.
Мистер Димблеби послал ей снисходительную улыбку.
– По такому имени, как Макдугалл, и волосам такого великолепного медного оттенка, я уже догадался, что у Вас шотландские корни. Я… – он замолчал, услышав пронзительную трель телефона.
– Если Вы извините меня, – сказал он, уже направляясь к открытой в дальней стене комнаты двери и плотно закрывая ее за собой.
Оставшись одна, Мара снова повернулась к кровати.
Ложе зачаровывало ее. Схватившись обеими руками за один из столбиков, она прижалась к нему щекой и закрыла глаза, пытаясь представить, как оно выглядело много веков назад.
Наделенная ярким воображением, вскоре она представила рыцаря, одетого в кольчугу, который стремительно поднимался по спиральной лестнице башни, неся на руках светловолосую деву, а потом мягко опустил ее на роскошно убранную постель.
Озноб снова пронесся по ее рукам, но на сей раз дрожь не имела никакого отношения к холоду.
Это была дрожь удовольствия, сопровождаемая ее учащенным дыханием и легким приливом тепла от полнейшего восторга. У такого, как она, любителя старых вещей это почти вызвало оргазм.
Если бы только она жила в век романтизма и рыцарства.
Вместо этого она была Мара Невезучая-в-любви Макдугалл, обреченная заниматься бизнесом, который порой натягивал ее нервы так, что время от времени она уносилась в мир далекого прошлого, который столь очаровывал ее.
Мара тяжело вздохнула. В этом вопросе у нее не было выбора, она жила в настоящее время. И если после этой поездки ей снова захочется увидеть Англию, она не должна больше потворствовать полетам своей фантазии. Комбинация упорного труда и оригинальных идей позволила ей превратить «Эксклюзивные Экскурсии» в довольно процветающий бизнес.
Больше никаких грез типа «что-если-бы» и «что-могло-бы-быть».
Как-нибудь она переживет этот последний вечер, играя курицу-наседку для гордых владельцев карты Общества Бесстрашных Охотников за Привидениями. И, как всегда, она проведет несколько месяцев до следующего тура в суматохе усердного рекламирования и планирования. А потом быстро вернется в Лондон ближайшим самолетом.
Остальное не имело значения.
С отчетливым чувством сожаления она отпрянула от столбика кровати. У нее осталось время только на то, чтобы доехать на подземке до станции Виктория, преодолеть несколько кварталов до своего отеля и подготовиться к ночному празднеству.
Нет больше времени фантазировать о рыцарях в кольчугах, с медленными, ленивыми улыбками и пылкими взглядами.
Но только она повернулась, чтобы уйти, как наткнулась на преграду.
Преграду из твердых, прекрасно-развитых мужских мускулов.
Вполне возможно, это был самый красивый из всех мужчин, виденных ею. И без сомнения, самый высокий из них. Если честно, чтобы посмотреть ему в лицо, она должна была откинуть голову назад. Нечто вроде она делала очень редко, поскольку не была миниатюрной мисс.
Мара уставилась на него, а ее сердце подскочило в груди. Он был одет в плотно прилегающие коричневые рейтузы и жакет с длинными рукавами того же оттенка с широким кожаным поясом, обхватывающим бедра. Коричневые ботинки превосходного качества завершали его костюм. И на одно пугающее мгновение Мара подумала, что уловила вспышку длинного меча у него на боку.
Но она моргнула, и меч исчез, остался только он и его мужская красота. Его энергия, мрачная и чарующая, обволакивала ее, а пронизывающий взгляд, казалось, спалил ее одежду, и она осталась совершенно беззащитной.
Голой.
Возможно, даже слегка … разгоряченной.
В конце концов, не каждый день пристальный мужской взгляд вызывал в ней ощущение, что ее пожирают, причем, с огромным воодушевлением и восхитительными способами. Это были приятно возбуждающие мысли, на которых ей лучше не зацикливаться, так что она прикусила губу прежде, чем вздохнуть и выдать свою слабость.
Как быстро ее давно забытая женская сущность стала бы страстной и чувствительной, если бы он вскоре не перестал смотреть на нее так, как будто появился из самых жарких фантазий, желая соблазнить ее – и знал об этом!
Стараясь не покраснеть, она разглядывала его точно также, скользя по нему оценивающим взглядом с равной смелостью.
Он был не просто намного выше любого другого мужчины. Он вообще был за пределами совершенства. Полный величия, с густыми темно-каштановыми волосами и широкими плечами, он походил на рыцаря, и от него исходила такая аура власти, что она едва могла дышать.
Пересиливая себя, она изо всех сил сопротивлялась желанию дотянуться до него и погрузить в его волосы свои пальцы. Просто чтобы убедиться, реален ли он. Мерцающие в волосах блики цвета согретого солнцем меда и сверкающие глянцевым блеском пряди и вправду делали его странно похожим на отважного героя с какого-нибудь старинного портрета в музее.
Но сильнее, чем мужественный вид и красота, было притяжение его невероятных, отражающих бурю эмоций, глаз, пленивших ее.
Глаза цвета морской волны, в которых женщина может утонуть.
Она могла бы смотреть в них целую вечность.
К сожалению, он не выглядел таким же очарованным. От него исходила враждебность, он скрестил руки на груди в недружелюбном жесте. Хуже того, теперь, фактически растопив ее, он впустую тратил все свои привлекательные дюймы, распиная ее ледяным взором.
Больше никаких горячих, блуждающих по ее телу, взглядов, которые отвлекали ее внимание и заставляли тягуче пульсировать самые дальние, самые скрытые ее местечки.
Теперь весь его вид выражал только надменность.
Возможно, даже ярость.
Мара раздраженно вздохнула, ощутив напряжение. Его внешность совсем ничего не стоила, если он смотрел на нее так, как будто у нее сифилис. С грохочущим сердцем, в растущем смятении она перекинула волосы через одно плечо. Возможно, ей не хватало нескольких фунтов веса, но она не была настолько отвратительной.
