Шеррилин Кеньон - Темные объятия
Вот и сейчас, два или три... нет, кажется, четыре квартала назад ее внимание привлек строящийся дом. Смелые и изящные очертания, которые недурно было бы перенести в керамику... вдумавшись об этом, Саншайн совсем перестала следить за дорогой — и, кажется, забрела совсем в другой конец Французского квартала. Интересно, далеко ли отсюда до улицы Святой Анны?
Вообще-то Саншайн направлялась в кофейню. Только не подумайте, что она любит кофе, — боже упаси, в рот не берет эту отраву! Но стены заведения под названием «Кофейное пятно» украшают полотна в стиле раннего абстракционизма — и, должно быть, поэтому ее друзья-художники частенько там зависают, поглощая галлоны горького черного напитка.
Там она договорилась встретиться с Триной...
Но тут мысли Саншайн вновь устремились к недостроенному дому.
Вытащив блокнот, чтобы сделать на ходу пару набросков, она машинально свернула направо, в темный переулок.
И, пройдя пару шагов, уперлась в стену.
Ах, нет... это совсем не стена!
Чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и не дали упасть. Саншайн охнула, подняла глаза... и замерла, словно пораженная громом.
Незнакомец, с которым она столкнулась, мог бы позировать греческому скульптору. Золотистые волосы, словно светящиеся в полумраке, — и лицо...
Потрясающее лицо. Классические, правильные черты. Абсолютная симметрия. Само совершенство.
Не помня себя, Саншайн схватила незнакомца за подбородок и повернула его голову, чтобы рассмотреть под другим углом.
Нет, это не оптическая иллюзия. Перед ней действительно стояло само совершенство во плоти.
Без единого изъяна.
Его нужно написать! И не карандашом, а маслом. Нет, лучше пастелью. Или...
— С вами все в порядке? — поинтересовался мужчина.
— Да-да, — пробормотала она. — Все отлично. Извините, я вас не заметила. Вы... вы знаете, что у вас абсолютно гармоничное лицо?
Незнакомец усмехнулся, не разжимая губ, и, протянув руку, сбросил с ее головы красный капюшон.
— Да, я в курсе. А ты, Красная Шапочка, знаешь, что Страшный Серый Волк сегодня вышел на охоту? И очень хочет тобой поужинать?
Что такое?
Она с ним об искусстве — а он... о чем это он?
Эта мысль погасла, едва Саншайн заметила, что они не одни.
С разных сторон надвигались на них четверо мужчин и одна женщина. Все — так же неправдоподобно красивы. И все шестеро уставились на нее, словно на лакомый кусочек.
Вот так номер!
У нее мгновенно пересохло в горле.
Шестеро незнакомцев все теснее сжимали вокруг нее кольцо.
— Что это ты, Красная Шапочка? — снова заговорил первый. — Неужели уже уходишь?
— Вот именно, — процедила Саншайн, сжав кулаки. Эти типы не знают, что у нее было несколько романов с байкерами, а в такой компании быстро учишься самозащите! — И как можно скорее!
Золотоволосый незнакомец протянул к ней руку.
Но в этот миг что-то блестящее просвистело мимо ее лица и вонзилось ему в запястье. Тот с криком прижал окровавленную руку к груди. Оружие срикошетило — точь-в-точь шакрам Зены — Королевы воинов[3] — и отлетело назад, к началу переулка, где его перехватила чья-то сильная рука.
У Саншайн замерло дыхание, когда перед ней вырос новый герой этой драмы. Он стоял поодаль, затянутый в черную кожу, широко расставив ноги в боевой стойке, — тень среди сумеречных теней. Огромный, грозный и смертельно опасный. В левой руке его тускло блестел смертоносный металл.
Лицо его скрывалось во мраке, но исходящая от него аура ясно подсказывала, что перед ней смертельно опасный хищник.
Лев, вышедший на ночную охоту.
Он стоял молча, не отрывая взгляда от напавшей на нее банды, обманчиво-небрежно взвешивая на руке блестящий нож с тремя раскрытыми веером лезвиями.
А в следующий миг все семеро нападавших, как по команде, развернулись и бросились на него. И начался хаос...
Тейлон нажал на кнопку, и его шрад преобразился: три лезвия слились в одно. Что дальше. Даймоны не подпустят его к женщине. Не будь ее здесь, он расшвырял бы их, как котят: но кодекс Темного Охотника запрещал использовать Силу на глазах у непосвященных смертных.
Черт побери!
Может быть, скрыться в тумане? Нет, не стоит: туман сильно облегчит задачу даймонам.
А дать им заработать лишние очки сейчас нельзя. Пока женщина рядом, ему придется драться по-человечески. Все равно что со связанными руками. В отличие от даймонов — у них-то нет причин скрывать свою сверхчеловеческую силу! И они прекрасно понимают, в каком он сейчас положении, — потому и напали.
Редкий случай, когда у них появился шанс победить Охотника.
— Беги! — приказал он женщине.
Женщина повернулась, чтобы выполнить его команду, но один из даймонов схватил ее за плечо. Развернувшись, она врезала ему ногой в пах и, когда он согнулся пополам, добавила удар двумя руками по спине — и бросилась бежать, что было сил.
Тейлон в удивлении наблюдал за этой сценой. Недурно, очень недурно. Ему всегда нравились женщины, способные за себя постоять.
Взмахом руки он отрезал ее от даймонов стеной тумана. Теперь все даймоны смотрели только на него.
— Ну вот мы и одни, — зловеще протянул Тейлон.
Самый рослый из них, видимо главарь, кинулся на него. Щелкнув пальцами, Тейлон поднял его в воздух, перевернул и со всего маху вмазал спиной о стену.
На него бросились еще двое.
Одного Тейлон встретил ударом шрада, другого сбил с ног кулаком. Без труда прорвавшись сквозь эту парочку, он повернулся к следующему, — но тут заметил, что главарь, оправившись от удара, снова бросился за женщиной.
На секунду отвлекшись, Тейлон пропустил атаку. Удар в солнечное сплетение был так силен, что сбил его с ног.
Тейлон перекатился и, оттолкнувшись от асфальта, вскочил на ноги.
— Давай! — послышался пронзительный крик даймонессы.
Тейлон не успел полностью восстановить равновесие: один из врагов схватил его за пояс и толкнул назад, на проезжую часть.
Под колеса какой-то громадины, несущейся прямо на него.
Что-то — кажется, решетка радиатора, — ударило его по ноге. Хрустнули кости.
Удар бросил Тейлона лицом вниз на мостовую.
Тейлон прокатился по асфальту ярдов пятьдесят, прежде чем остановился. Он лежал ничком в тусклом свете фонарей, раскинув руки, прижавшись ободранной кровоточащей щекой к земле. Черная махина проревела у него над самым ухом и исчезла из виду.
Все тело невыносимо болело: Тейлон едва мог пошевелиться. Хуже того — в голове у него всё плыло, и он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
