Без стежка (ЛП) - Филлипс Хани

— Думаю, да.

— Тогда я очень рада познакомиться. Твой сарай был именно тем, что мне было нужно. Я Виктория, — добавила она.

— Виктория, — повторил он.

Даже ее имя казалось сладким на его языке.

— Где ты живешь? — спросила она, оглядывая поляну, и он снова был благодарен, что не может покраснеть.

— Это моя мастерская. Я живу здесь.

Взгляд, который она окинула здание, был скорее любопытным, чем жалостливым.

— Мастерская? Ты сделал всю эту мебель?

— Да.

— Как увлекательно. Ты покажешь мне окрестности?

Он должен сказать «нет». Ему следует отправить ее восвояси.

— Да, — сказал он вместо этого.

Глава 4

Когда Виктория последовала за Фрэнком в его мастерскую, она не могла не восхититься шириной его плеч и упругим изгибом ягодиц. Раньше ее никогда особенно не интересовало мужское тело, но тогда ее обычно окружали ученые, которые больше интересовались развитием их мозга, чем тела. Но, несмотря на очевидные отличия Фрэнка, он вызывал в ней чувственное любопытство, которого, она могла бы поклясться, не существовало.

Он обернулся, чтобы посмотреть на нее, и Виктория быстро отвела взгляд от этой мускулистой задницы, уверенная, что ее щеки покраснели. Вместо этого она быстро сосредоточилась на своем окружении.

Опилки покрывали пол и прилипали к верстакам, стоящим вдоль стен. Повсюду были разбросаны недоделанные проекты — замысловатые деревянные творения, находящиеся на разных стадиях завершения. В воздухе висел резкий, чистый аромат свежеспиленной древесины, подчеркнутый более землистыми ароматами лака и олифы. Виктория изучала гладкую поверхность верстака, отмечая вмятины и бороздки, истертые на дереве за годы работы.

Через открытую дверь в задней части комнаты она увидела аккуратно заправленную кровать и вспомнила, что Фрэнк сказал, что живет здесь. Это напомнило ей койку, которую она держала в своей старой лаборатории, и Виктория улыбнулась. Возможно, у них больше общего, чем она думала.

— Это чудесно, — сказала она, улыбаясь ему.

Он неловко пожал плечами.

— Мне еще предстоит многому научиться.

— Правда?

Она провела кончиком пальца по краю резной столешницы, любуясь гладкостью дерева.

— Мне это кажется идеальным.

— Резьба не симметрична.

Он нахмурился, глядя на резьбу.

— У меня… трудности с более мелкими деталями.

Когда он рассказывал, его огромные кулаки сжались, и ее сердце заболело. Если бы он не всегда был таким, насколько тяжело ему было бы приспособиться к своему новому размеру и силе?

— Ну, я думаю, это красиво, — твердо сказала она, и его губы изогнулись в улыбке. — У тебя потрясающий талант. Не стоит преуменьшать его.

— Ты действительно так думаешь?

Как мог кто-то такой большой и могущественный выглядеть таким неуверенным?

— Точно говорю. Эти работы являются произведением искусства. Ты должен ими гордиться.

На этот раз Фрэнк действительно улыбнулся.

— Спасибо, — просто сказал он, его глаза сияли, когда он смотрел на нее сверху вниз.

Движимая неожиданным порывом, она положила руку ему на плечо, затем поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, теплый и гладкий поцелуй на ее губах.

— Не благодари меня — у тебя есть талант.

Твердые мышцы его руки задрожали под ее прикосновением, и она откашлялась, внезапно смутившись из-за своих действий. Виктория быстро отвернулась и пошла глубже в мастерскую, остановившись рядом с красивым деревянным слэбом (прим. пер.:слэб в буквальном переводе с английского означает плита. А что же такое деревянный слэб? Это продольный или косой спил дерева значительной толщины с необработанными краями. Слэб сохраняет первозданную красоту дерева, его структуру, волокна, сучки и трещины) почти такого же роста, как она сама.

— Для чего это? — спросила она, благодарная, что ее голос звучал относительно нормально.

— Столешница, — столь же нейтральным голосом ответил он. — Я делаю это для клиента, который хочет чего-то простого, но элегантного. Я собираюсь сохранить преимущество в этом вопросе.

— Какая замечательная идея. Из какого он дерева?

— Сердцевина сосны. У нее красивый цвет, который с возрастом становится темнее, и он достаточно прочный, чтобы выдерживать ежедневное использование.

Фрэнк пожал плечами.

— Большинство моих заказов — это простые, выносливые вещи. Не слишком изысканно, но сделанные на века.

— Практично и красиво. Ты очень талантлив.

Пока они разговаривали, он подошел к ней, и Виктория остро почувствовала, как над ней нависло это большое тело. Его рука лежала рядом с ее рукой на деревянном слэбе, кончики их пальцев едва соприкасались. От этого минимального контакта в ее руке пробежала искра тепла.

— Рад, что тебе понравилось.

Его голос был тихим, как будто слишком громкий разговор мог испортить момент. Она подняла глаза и увидела, что его взгляд прикован к ней, его зеленые глаза светились чем-то большим, чем просто гордостью за свою работу. Ее сердце замерло, жар сгустился в животе. Будет ли он целоваться с той же страстью, которую он, очевидно, отдавал своей работе?

Смущенная внезапным приливом возбуждения, она снова прочистила горло и отвела взгляд.

— Итак, хм, как ты начал работу по дереву?

Его тело напряглось, когда он посмотрел на деревянную плиту.

— Мой отец научил меня основам, когда я был ребенком. Он был бухгалтером, но любил работать с деревом. Я всегда находил это… успокаивающим. Способ сосредоточить свою энергию на чем-то продуктивном.

Он пожал плечами.

— Это помогло. После инцидента.

— Представляю.

Ее пальцы снова коснулись гладкого дерева, вспоминая все те ночи в одиночестве в лаборатории.

— Моя работа тоже иногда может быть такой. Отдушиной.

— В чем состоит твоя работа?

— Я изучаю эффективность фиторемедиации по загрязнителям почвы. Фиторемедиация — это…

— Использование растений для удаления загрязнений из почвы, — сухо сказал он.

Она радостно рассмеялась.

— Это восхитительно. Никто никогда не понимает, о чем я говорю…

Она нахмурилась, когда его руки стиснули деревянную плиту.

— Что-то не так?

— Ты ученая.

Его голос был совершенно нейтральным, но она увидела, как согнулись его пальцы, и услышала скрип дерева.

— Ну, да? Вот почему мне нужен был сарай — для моей лаборатории.

— Ты используешь мой сарай как лабораторию.

Он рассмеялся резким, скрипучим смехом без тени юмора.

— Как Инга могла так поступить со мной?

— Я не понимаю. В чем дело?

— Ученый сделал меня тем, кем я являюсь сегодня. Я презираю ученых.

Виктория одарила его испуганным взглядом.

— Я бы никогда ничего не сделала…

— Уходи.

— Но, Фрэнк, я бы никогда…

— Уходи! — взревел он, когда она потянулась к его руке.

Оглушительный треск наполнил мастерскую, когда красивый деревянный слэб сломался под его хваткой. Ее собственный крик повторил это, прежде чем она повернулась и убежала, слезы текли по ее щекам.

***

Грудь Фрэнка заболела, когда Виктория убегала. Несмотря на чувство предательства, охватившее его, ему все же пришлось побороть желание пойти за ней. Только страх, что он может повредить ей так же сильно, как повредил кусок дерева, удерживал его от протягивания к ней руки.

«Чертова Инга. Как она могла это сделать?»

Отведя взгляд от места, где Виктория исчезла в лесу, он потопал в свою гостиную. Он сделал пять глубоких вдохов, прежде чем очень осторожно взял телефон, которым редко пользовался, и набрал номер Инги.

— Фрэнк? Какой восхитительный…

— Она ученая, — выдавил он, и корпус телефона заскрипел.

— Да, да, дорогой. Я знаю.

На самом деле в ее голосе звучало веселье.

— И ты знаешь, как я отношусь к ученым.

Еще один скрип.

Инга вздохнула.