Дикая любовь (СИ) - Мун Лесана

- Кто та девушка, которая сидит на берегу и сейчас смотрит на меня так, словно хочет напиться моей крови? – тихонько спрашиваю Одэкота.

Молодой мужчина усмехается и отвечает:

- У тебя цепкий ум, сразу видишь людей насквозь. Ее зовут Муэта.

- Она ведь не была близка… с умершей?

- Нет, они враждовали, но Муэта побаивалась вспыльчивую и яростную в своей вражде Кижикои, поэтому в открытую ничего не смела говорить, а вот за спиной, позволяла себе всякие мелкие гадости.

- А можно еще вопрос?

- Давай, - мужчина еще шире улыбается.

- Чем девушки намазываются? Мне ничего такого не дали.

- Это специальный жир и травы, чтобы открытая кожа не мерзла на ветру и холоде. У меня есть. На, возьми, - Одэкота отстегивает с пояса что-то вроде тканевого мешка, проворно просовывает туда руку, достает небольшую глиняную банку и протягивает мне. – Бери. Как намажешь кожу – вернешь.

- Спасибо, - говорю, взяв аккуратно банку так, чтобы не коснуться ненароком пальцев мужчины.

- За что? – спрашивает удивленно.

- За то, что помогаешь мне.

- Я рад помочь, - отвечает и пытливо смотрит мне в глаза, словно хочет рассмотреть душу.

- Я, пожалуй, пойду. Вон Нита машет мне рукой. Увидимся еще.

Одэкота кивает, и я ухожу не оглядываясь.

- А ты молодец, - хитро усмехается Нита удивительно белозубой, как для ее почтенного возраста, улыбкой.

- Почему? – не сдержавшись, улыбаюсь ей в ответ.

- Заводишь хорошие знакомства. Это правильно. Одной не выжить в наших суровых краях. Устала?

- Есть немного, - нехотя признаюсь.

- Пойдем, познакомишься со своим вигвамом, - видя, что я не понимаю, Нита объясняет, - Канги, твой отец, уже пришел в себя и готов принять новую дочь в семью. Потом поешь, и я принесу тебе особое питье для церемонии МедУ.

- Чем особое? И что за церемония?

- Тем, что ты заснешь, а мы призовем духов, и они подскажут, какое имя тебе дать. МедУ – это специальный ритуал для того, чтобы ты получила именно то имя, которое предназначено тебе богами. Не можешь же ты ходить безымянная?

- Да, не могу, - отвечаю Нита, с легким волнением представляя себе эту встречу с духами.

Глава 3

Индианка уходит, оставив меня одну знакомиться с моей новой семьей. Волнуюсь и слегка боюсь, если честно. Не знаю, как они меня примут. Помявшись немного возле входа, захожу в вигвам. Возле костра сидят две девушки: одна постарше, другая – подросток. Обе поднимают на меня глаза, а потом переводят взгляд на мужчину, которого я уже видела сегодня.

- Проходи, поговорим, - говорит он мне, указывая рукой на ту лежанку, где я спала.

Сажусь и терпеливо жду, что скажет мой «отец».

- Раз богиня привела тебя в наш мир, я должен смириться с ее решением и принять тебя в семью. Не скажу, что мне легко видеть, как моя дочь ходит, говорит и при этом понимать, что дух моей девочки давно покинул это тело. Но нам, простым людям не дано знать того, что знают боги. И нашему уму не дано постичь всю глубину их намерений, а значит, отныне ты будешь моей названой дочерью и сестрой Нова и Вэра.

- Спасибо, я буду стараться…

- Ты ничего не знаешь о нас и нашей культуре, - перебивает Канги мои неуверенные заверения, - поэтому девочки возьмут на себя твое обучение самым простым вещам, словно ты еще ребенок. От тебя потребуется только усердие и смирение, ничего больше. Надеюсь, ты сможешь дать нам такую малость за то, что мы даем тебе все. Сегодня проведем Ритуал МедУ, чтобы дать тебе имя, а с завтрашнего дня начнется твоя учеба. А теперь ступай к очагу, Вэра покажет тебе, как готовить и подавать еду.

Кивнув, многословие тут явно не в чести, подхожу и присаживаюсь возле сестер.

- Я Вэра, - говорит старшая из них, с плохо скрытой враждебностью. – Она – Нова. Слушай, смотри и запоминай, повторять я не буду, у меня нет столько времени.

И начинает быстро говорить, одновременно что-то кидая в бурлящий на костре котел. Я не успеваю одновременно смотреть за ее руками и слушать, что она говорит. Причем, многие слова мне знакомы, но их общий смысл проскакивает сквозь мой мозг, как тонкая вермишель сквозь слишком большие дырки дуршлага. То есть, я понимаю каждое слово в отдельности, а в предложении – нет. Сообразив, что с пониманием речи у меня почему-то проблемы, сосредотачиваюсь на движениях рук Вэра, на том, что и из каких мешочков она берет.

Девушки готовят что-то вроде мясного рагу. Варево очень сильно кипит, младшая сестра быстро помешивает большой деревянной ложкой овощи и мясо, чтобы они не пригорели. В идеале было бы чуть притушить костер, но никто этого не делает, поэтому я беру одно из толстых поленьев и вытаскиваю его из огня, сразу затушив ногами.

- Ты зачем это сделала? – почти кричит Вэра, глядя на меня сердито.

- Еда подгорает, нужно уменьшить огонь, - отвечаю ей, не понимая, почему она повышает голос.

- Теперь бревно сырое, оно не будет гореть, а только дымиться!

- Огонь и так яркий. Зачем нам еще дрова?

- Глупая жука! – обзывается Вэра.

Понятия не имею, кто такая жука, но звучит обидно. А еще более обидно то, что отец нашего семейства сидит, размышляя о чем-то о своем, и вообще никак не хочет обуздать старшую дочь, явно перегибающую палку. Стараясь не показывать, что мне неприятно, сажусь на прежнее место и продолжаю наблюдать за готовкой. Протягиваю руку, чтобы взять один из мешочков с травами, чтобы хотя бы на запах определить, что же кидает старшая сестра в рагу, но тут же получаю сильный удар по самым кончикам пальцев.

Взвыв, прижимаю ушибленную руку к губам, пытаясь сдержать слезы.

- Зачем ты бьешься? – спрашиваю у Вэра.

- А кто тебя бьет? Если бы я хотела, я бы тебе пальцы поломала одним ударом, а это так, для острастки, чтобы не лезла туда, куда тебя не просят, - отвечает девушка, но глаза ее горят удовольствием от того, что мне больно.

- Да я…- начинаю говорить, но меня перебивает младшая сестра.

- Все готово. Вэра можно я подам ужин?

- Можно, - отвечает резко старшая, слегка недовольная, но еще опасливо поглядывающая на отца.

Ага, значит, он за нами все-таки наблюдал и интересовался, как его дочери меня воспитывают!

Ужинаем мы в тишине, слышно только как трещат поленья в костре, да хрустит во рту сухая кукурузная лепешка. Вся еда без соли. Да, специи и травы добавляют аромата, но еда все равно пресная. Мясо жесткое. Попытавшись откусить маленький кусочек, понимаю, что просто не прожую его, а целиком глотать – так и подавиться можно. Одна надежда, что мой нынешний желудок привычный к подобной пище и дополнительных проблем мне не создаст. Потому что мне уже хватило похода в кустики по маленьким делам. Такое себе ощущение. Ветер задувает в самые интимные места. Ноги нужно правильно поставить, присесть тоже нужно уметь, иначе… Даже вспоминать не хочется. А уж при мысли, что на мои неловкие попытки умоститься поудобнее может еще кто-то любоваться, хочется заплакать от жалости к самой себе.

Съев несколько ложек овощей, понимаю, что просто не могу больше давиться подобной едой, отставляю деревянную миску и тут же получаю гневный взгляд старшей сестры.

- Ты почему не доедаешь?

- Я уже наелась, - отвечаю спокойно, стараясь не провоцировать ссору.

- У нас не принято разбрасываться едой! Доешь сейчас же!

Похоже, ссоры не избежать! Я уже открываю рот, чтобы ответить, но меня перебивает младшая сестра:

- А можно я твое доем? Я еще голодная, - и смотрит на меня так жалобно, словно умирает с голоду.

- Конечно, - отдаю Нова свою миску и наблюдаю, как она в два счета расправляется и с остатками овощей, и с жестким мясом.

Почему так мало еды? Неужели люди здесь голодают? В племени столько молодых мужчин… Мои раздумья прерывает приход Ниты.

- Тепла вашему очагу, - приветствует она.

- Заходи, заходи, ждем тебя уже, - говорит Канги, впрочем, не спеша встать и подойти к гостье. – Поужинаешь с нами?