Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

Лорд Эддерли, магистр Фиолетовых и личный наставник Грегора, тогда только посмеялся над его нахальством и посоветовал мэтрам Красного факультета учить своих адептов получше, если трое из них не постыдились принять вызов от одного-единственного некроманта, а потом еще умудрились попасть заклятиями друг в друга…

С Дорианом они тогда помирились, между прочим. И даже собирались вместе отлупить Дункана Роверстана с Белого факультета, который заявил, что не собирается участвовать в «турнире поцелуев», потому что слишком себя уважает, чтобы стоять в очереди и служить предметом сравнения. Прекрасная целительница не на шутку обиделась, то ли за науку, то ли за пренебрежение своими девичьими чарами, а Грегор с Дорианом мгновенно забыли собственную вражду от такой наглости разумника, да еще и простолюдина. Впрочем, Роверстан как-то вывернулся — уже тогда был скользкий, словно угорь.

За прошедшие годы у целителей ничего не изменилось. Тот же слабый запах лечебных зелий, унылые, но безупречно чистые зеленые стены, серые каменные полы и шелест старых лип за окном.

Разве что теперь Грегор может, минуя палаты, пройти сразу в кабинет главного целителя. Но перед тем, как взяться за ручку двери, он тронул прохладную стену пальцами и на несколько мгновений замер, глубоко вдохнув. Суета Академии осталась далеко позади, словно обыденным заботам не было доступа сюда, во владения Милосердной Сестры и ее одетых в зеленое подданных. Здесь властвовал особый покой, а воздух будто пропитался благожелательным умиротворением, но все-таки… Все-таки любой, кто привык иметь дело со смертью, чувствовал, что далеко за гранью видимого мира Милосердная Сестра никогда не взирает на больного или раненого в одиночку. Рядом с ней бесстрастно и терпеливо ждет своего часа Претемнейшая Госпожа, потому что исцеление всегда идет рука об руку со смертью.

Грегор усмехнулся — что это его потянуло на философические упражнения? — и открыл дверь.

При виде мэтра-командора, давно вышедшего из возраста адепта, мэтр Бреннан подозрительно обрадовался, окинул его отеческим взглядом, безошибочно задержавшись на недавней ране, словно видел сквозь одежду, и жизнерадостно поинтересовался:

— Дорогой Грегор! Как я рад вас видеть! Неужели вы наконец поумнели настолько, что больше не считаете заботу о здоровье слабостью? Что беспокоит?

Грегор честно вспомнил длинный список того, что его беспокоит, включающий болванов-подчиненных, три фраганских корпуса на границе и последнюю идею короля. Забота о собственном здоровье в списке если и присутствовала, то на самом последнем месте. Потому что не дождутся!

— Айлин Ревенгар, — перешел он сразу к делу. — Она действительно двойная звезда? Первый подтвержденный случай за семь десятков лет?

— Скорее всего, да, — пожал плечами Бреннан, взмахом руки пригласив его садиться.

Мэтр как раз изволил обедать, и сейчас на столе, очищенном от бумаг или лекарских инструментов, стоял дымящийся кувшин, от которого пахло шамьетом.

Рядом с кувшином на большом блюде золотилась горка пирожков. Маленьких, но толстых, с поджаристой корочкой… Если вкусы мэтра Бреннана так же постоянны, как и все остальное в Академии, пирожки должны быть с вишней. Мэтр всегда угощал своих пациентов, и хоть Грегор попадал в больничное крыло нечасто, вкус тех пирожков словно вспыхнул у него во рту. Неужели все-таки прошло двадцать лет?!

Не вставая с кресла, Бреннан невозмутимо достал из глубин стола вторую чашку, разлил шамьет, пододвинул ближе к Грегору пирожки и задумчиво сообщил:

— Интереснейший феномен. Во всех описанных случаях у двойной звезды первый цвет проявляется ярко, а второй — лишь отблеском. У девицы Ревенгар искра мерцает, меняя цвет полностью.

— Невозможно, — уверенно сказал Грегор, взяв пирожок и стараясь незаметно вдыхать упоительный запах свежей сдобы и вишни. — Хотите сказать, что, становясь боевиком, она перестает быть некромантом? Чушь!

— Боюсь, любезный Грегор, — душевно сказал мэтр Бреннан, — что, когда Семеро создавали магию, они забыли попросить вас о консультации. И мир теперь устроен не совсем так, как вам представляется. Да вы ешьте, пока теплые.

Грегор старательно проглотил то, что успел откусить, и согласился:

— А Семерым бы не помешало. Я бы мог проконсультировать. Но, возвращаясь к леди Ревенгар… Кстати, как она может быть Ревенгар с такими волосами? Дориан женился на белке?

— Любите вы своих соучеников, — с ностальгической нежностью отозвался мэтр Бреннан. — Нет, представьте себе. На леди Гвенивер Морхальт, пятой дочери магистра Морхальта. Любовь, знаете ли, она вроде простуды. Ей все подвластны.

«Действительно, — согласился про себя Грегор. — Морхальты — род хотя и приличный, но далеко не из самых знатных. А старый Морхальт, если слухи верны, большую часть семейного состояния потратил на медицинские опыты, которые принесли ему пост магистра Зеленой гильдии, но денег не вернули. Значит, за пятой дочерью вряд ли дали хорошее приданое, если вообще дали хоть какое-то. Трудно объяснить подобный брак лорда Ревенгара, главы одной из влиятельнейших семей королевства, чем-то, кроме… болезни…»

— Полагаю, леди Гвенивер довольно красива? — сказал он вслух. — В любом случае, странно, что молодая кровь победила старую. Мне казалось, что в семьях из Трех Дюжин дети всегда имеют фамильные черты.

В памяти Грегора всплыл длинный ряд портретов в семейной галерее: урожденные Бастельеро, черноволосые синеглазые дамы и кавалеры, надменно глядящие с полотен, были столь похожи, что никто не посмел бы усомниться ни в их родстве, ни в чистоте древней крови. И ведь это проявляется не только у них в семье. Эддерли смуглы, но белокуры, Райнгартены долговязы, веснушчаты и слегка рыжеваты, чернявых Кастельмаро можно принять за итлийцев, если бы не голубые глаза. А Ревенгары — немочь бледная, это закон! Хм. Возможно, потому кровь Морхальтов и победила?

Грегор отлично помнил старого Морхальта. Когда он учился в Академии, в волосах пожилого целителя, который вел у них курс общей медицины, огненная рыжина еще боролась с серебром седины. Цвет глаз в памяти Грегора не остался, но и без того ясно, что Айлин Ревенгар пошла в деда. Правда, не исключительным целительским даром, что было бы гораздо выгоднее для девочки, а всего лишь внешностью. Весьма милой, надо сказать, хоть и ничего особенного.

— Брат-близнец юной леди — типичный Ревенгар, — сообщил мэтр Бреннан, дожевав пирожок, и с удовольствием облизал испачканные маслом и вишневым соком пальцы, хотя рядом с кувшином лежали салфетки. — Даже жаль, что у него совершенно отсутствует искра. Если не ошибаюсь, у Ревенгаров было уже пять поколений боевиков подряд, и все после обучения шли в армию. Его светлость Дориан очень беспокоится, что столь достойная традиция прервется на его сыне. Но если магии нет…

— А сын его светлости вполне может выбрать военную карьеру и без магических способностей, — пожал плечами Грегор и тут же спохватился: — Как нет? Вообще?

— Мой дорогой Грегор, что вам непонятно в словосочетании «отсутствует искра»? Юный наследник Ревенгаров лишен магической силы. Совсем.

В голосе Бреннана, как ни странно, отсутствовало сожаление. Тоже — совсем.

А Грегор вспомнил волосы цвета лесного пожара, зеленые глаза и запах яблок. И высокомерную мор… лицо Дориана, с возрастом наверняка еще сильнее ставшего походить на жеребца. Очень породистого, надо отдать ему должное, жеребца. И вот у Дориана, помешанного на семейных традициях и собственных представлениях об аристократизме, рождаются лишенный магии сын-наследник и одаренная дочь, похожая на Ревенгаров не больше, чем сам Бастельеро. М-да…

— Полагаю, Дориан разочарован?

— Очень, — согласился Бреннан опять подозрительно довольным голосом.

— Сыном? — уточнил Грегор, сообразив, что старый целитель отчего-то совершенно не сочувствует его бывшему соученику.

— Боюсь, что нет, — вздохнул мэтр. — Дочерью. Он, видите ли, вбил себе в голову, что девочка отняла дар у брата. Даже не знаю, как он себе это представляет?