Дочь опальной герцогини (СИ) - Лин Айлин

Также, как улитка, поплелась к неприметной дверце, за которой находилось помещение для отправления естественных нужд. Только в особых комнатах, где обитали аристократы, пользовавшиеся благосклонностью королевской семьи, были установлены унитазы с какой-никакой канализационной системой, но в большинстве опочивален к услугам жильцом был обыкновенный керамический горшок, который выносили служанки несколько раз в день. Оттого запах в этом помещении был такой себе, весьма неприятный.

По-быстрому сделав свои дела, вернулась в основную комнату и снова помыла руки. Кусок тёмного мыла лежал подле, оно было каким-то жирным (с трудом смывалось и оставляло тонкую плёнку на коже рук) и слабо пенилось, запах нейтральный.

Закончив с процедурами, хотела было присесть подле окна, как в дверь постучали.

– Войдите, – отозвалась я, будто от меня зависело, сможет посетитель войти или нет. На самом-то деле я пленница, и прав у меня никаких.

Дверь открылась мгновенно, на пороге замер старший гвардеец, его одежда отличалась от других вояк не только цветом накидки, но и богатством вышивки. Личный телохранитель Её Величества.

– Доброе утро, леди Йорк. Следуйте за мной.

У меня не было сменной одежды, жёлтое платье забрали, взамен выдали вот это серое, в котором я должна была присутствовать на казни матери. А так как я уснула в нём же, то сейчас оно выглядело пожёванным с парочкой мокрых пятен на груди, всё же умывалась я не очень аккуратно. Ну и ладно, если честно, плевать, что подумают те, кто жаждет со мной поговорить.

Глава 4

Идти по пустынным коридорам дворца было непривычно. Неуютно. Картины и зеркала занавесили тёмными плотными тканями, прислуга, что встречалась по пути, сменила белые чепчики и передники на чёрные. Алые ковры под ногами казались кровавыми реками. Полный мрак, тоска, мне даже на мгновение завыть захотелось.

Куда подевались все придворные? Скорее всего, сидят по своим опочивальням и носа не кажут. Или разъехались по домам, чтобы не попасться под злобные очи вдовствующей королевы, разгневанной вчерашним фиаско. Аманида хотела, чтобы соперница умирала мучительно, а кто-то взял и порушил всё задуманное. В итоге Николетта ушла быстро. А следом с жизнью попрощался отвратительный палач, это было дополнительным плевком в лицо Её Величества.

На похороны короля, что провели на закате, меня никто, естественно, не позвал, как и на коронацию Карла Третьего. По местным обычаям скорбели по усопшему Его Величеству три дня, а потом столько же длились празднования в честь нового монарха, всем знакомая фраза в действии: "Король умер, да здравствует король!".

Почти две недели я провела в этом мире, и всё это время привыкала к новому имени и юному телу, заново учила уже знакомый язык, как бы необычно это ни звучало, и пусть база мне досталось от реципиентки, но всё же некоторые фразы я не до конца понимала, потому приходилось тайком пробираться в королевскую библиотеку и читать книги. В мыслях я продолжала думать на русском, но открывая рот вместо слова "добрый день", вырывалось местное "хиельме", также и с теми, кто обращался ко мне: "хиельме, миноми Одриэ Йорку", а я слышала "Здравствуйте, леди Одри Йорк". Меня этот момент несказанно удивлял, а потом привыкла.

Первое время всё происходящее казалось бредом, игрой воспалённого воображения, каждое утро я просыпалась в надежде, что вот сейчас увижу стены своей родной комнаты, компьютерный стол подле кровати, кресло, дальше пластиковое окно и горшок с толстянкой на подоконнике. Но эти сокровенные желания с завидным постоянством разбивались о холодные каменные стены дворца.

Двери в кабинет Его Величества теперь уже Карла Третьего охраняли четверо дюжих гвардейцев. Мощные охранники каждый под два метра, с широченными плечами и устрашающими пиками в руках. Поравнявшись с ними, почувствовала себя букашкой, которую легко придавить, расплющить, а после растереть, сделав из меня отвратительную кашицу.

Нахлынувшие ощущения беспомощности и слабости отчего-то разозлили. Сжав ладони в кулаки, расправила плечи и гордо прошла мимо. Я не трусиха, просто боюсь, и это нормально. И пока моей жизни особо ничего не угрожает буду паинькой, но если вдруг, тогда непременно что-нибудь придумаю. Но позволить себя истязать, издеваться никому не позволю, уж лучше с крыши спрыгнуть.

Меня провели внутрь приёмной. За столом личного секретаря короля, сидел молодой мужчина в дорогом расшитом золоте камзоле. При нашем появлении он встал и вежливо мне кивнул:

– Леди Йорк, я доложу, что вы пришли. Подождите тут, – и направился к ещё одной двери, по всей видимости, именно там был кабинет монарха, именно там он решал важные дела и вершил судьбы людей.

Не прошло и двух минут, как секретарь снова предстал передо мной и пригласил пройти к Его Величеству.

Карл Третий сидел за столом почившего отца и что-то писал, его мать, Аманида Премерзкая устроилась в кресле, а советник Его Светлость Уильям Кемпбелл замер у окна, спиной к нам всем.

Я тут же присела в глубочайшем реверансе, опустив очи долу. Так и замерла. Получалось у меня неплохо, то ли память тела способствовала, то ли навыки, коими я обладала в прошлой жизни, там я была кмс по художественной гимнастике.

Одна минута, пять. Наконец услышала, как Его Величество зашуршал бумагами, после чего молодой человек заговорил:

– Можете встать, леди Йорк, – мягкий баритон монарха буквально обволакивал, успокаивал, располагал к себе.

Медленно выпрямившись, смело посмотрела в глаза хозяина целой страны.

– Вы, скорее всего, знаете, что за грехи леди Николетты вам отвечать не придётся. Артефакт правды подтвердил вашу непричастность ко всему тому, что делала или планировала герцогиня. Но тем не менее оставить вас при дворе я не могу, сами понимаете почему.

– Да, Ваше Величество. Я всё понимаю, – и короткий книксен. Мужчина одобрительно кивнул и продолжил:

– Матушка хотела отослать вас в Вилтонскую святость (прим. автора: то же самое, что монастырь). Но уважаемый герцог Уильям убедил нас не делать этого и отправить вас на родину, на земли вашего отца герцога Даниэля Йорка. Вы его единственный ребёнок и получается наследница. Носительница древней крови. В ваших жилах присутствуют крохи магии, которые могут проявиться после семнадцатилетия.

– Считай, – стоило Карлу взять секундную паузу, Аманида сразу же открыла рот, – я выполняю волю твоей матери, – при упоминании фаворитки почившего супруга её лицо снова гневно исказилось, – она же просила отдать тебе всё, что ей принадлежало. Вот эти земли и получишь.

Я даже рот приоткрыла от такой наглости: королева щедрой рукой отдала мне то, что и без того было моим!

– Кхм, – а это герцог Кеннет соизволил наконец-то обернуться, – Ваше Величество… – и та-а-ак посмотрел на королеву.

– А что? Я проявляю великодушие. Моя воля и земель лишилась бы, кабы признали её соучастницей, – невежливо ткнув в меня пальцем, заявила она.

– Йорки – древний род, – размеренно заговорил серый кардинал. – По закону, принятому старыми королями, подданные, испившие из могучего источника, навечно остаются хозяевами выделенных им территорий. Даже если бы леди Одри каким-то образом была виновата, вы бы не смогли её казнить, покуда она не родит наследника Йорков.

– Да знаю я это, знаю! – Аманида нервно дёрнула щекой. – Но побрякушки, что подарил её матери мой Карл, ни за что не отдам. А тряпки… пусть забирает! – я поразилась такой щедрости!

– Матушка, вы… – наконец-то подал голос сын королевы.

– Я сказала – нет! – рявкнула та, высокомерно вскинув острый подбородок.

– Вы вернёте леди Одри всё, что пообещали герцогине Йорк. Это было последнее желание приговорённой. Не гневите Всевышнего, не дразните фей, – от холода, проступившего в голосе советника даже меня пробрало. Внезапно от "кардинала" повеяло такой мощью, что моё сердце сжалось и мне вдруг захотелось спрятаться в самый дальний угол, забиться в щель на полу, как трусливая таракашка. Волосы на затылке буквально встали дыбом. Стоять на месте я осталась только из-за упрямства – всю жизнь я боролась со своими страхами и сейчас не позволю этому чувству затуманить разум и взять верх.