Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ) - Осипова Иванна

Я рассердилась на себя ещё больше, поняв, что с интересом разглядываю этого мужчину — предателя и негодяя, продавшего своих соплеменников Совету магов.

4.

Мне никак не удавалось успокоиться и сосредоточиться на заклинании. Присутствие Гастона Эссара, серые, безразличные глаза, презрительно сомкнутые губы, ничуть не портившие привлекательное волевое лицо — каждая мелкая деталь — вызывали дрожь в коленях и тревожное ожидание.

— Я декан факультета запретных заклятий, — отстранённо сообщил мужчина, словно эта информация не имела никакого значения.

Он взялся за карандаш:

— Имя.

Оно наверняка было указано в бумагах стражи, но господин Эссар не пропустил положенного процедурой вопроса.

— Кирстен.

— Полное имя, — потребовал он.

— У меня нет родового имени, — с вызовом бросила я.

Пусть знает, я никто, но это не значит, что ведьму будет легко запугать или подчинить. Мысль о сопротивлении не покидала меня. Я почти определилась с формулой, решив проверить крепость нервов предателя. В глубине души я не верила, что такой человек может отличаться настоящей храбростью.

— Прозвище, — не смутившись, настойчиво продолжил Эссар.

Всем известно, что среди бродяг и прочей нищеты, не знавшей своих корней, использовали отличительные клички.

— «Шип», — мои губы изогнулись, демонстрируя оскал.

Я всегда испытывала удовольствие, произнося своё второе имя. Сейчас я давала обещание, что стану той занозой, шипом, который вопьётся в изнеженную плоть разодетого чиновника. Я окончательно утвердилась в выборе заклинания против хозяина факультета отверженных.

— Кирстен Шип, — проговорив имя вслух, аккуратно вывел на бумаге господин Эссар.

Если он и удивился необычному для девчонки прозвищу, то ничем не показал чувств и задал следующий вопрос:

— Сколько лет?

— Двадцать, — с охотой и доверительной прямотой отозвалась я, а сама осторожно пошевелила пальцами, нащупывая тонкие нити магии.

Маги Хаоса добывали силу из бесконечности за пределами реальности: вытягивали волокна бесформенной материи, вкладывали собственное желание и волю, чтобы получить результат. Успешное прочтение формул, манипуляции и пассы требовали практики и концентрации. У меня была проблема с обоими пунктами, но желание насолить предателю делало кровь горячей и раздувало огонь дара.

— Родители? — Эссар выдавал вопросы точно бездушный механизм.

— Мать — подавальщица в трактире. Я давно её не видела.

Показывая покорность, я оплетала пальцы нитями хаоса, чтобы далее создать нужный образ. Ожившая иллюзия несла за собой опасность для сознания и тела врага, поверившего в морок.

Гастон Эссар опрометчиво освободил ведьму от ошейника, и теперь я посмеивалась над деканом.

«Плевать, что случится с негодяем! Пусть сам разбирается. Успею выбежать на улицу и смешаться с другими студентами. Обычным магам не увидеть, кто перед ними. Доберусь до ворот или найду лазейку», — думала я со сладкой от предвкушения победы дрожью.

— Отец?

Рука Эссара с зажатым в пальцах карандашом зависла над листом. Я мысленно выругалась. Как бы я ни пыжилась, но последний вопрос выбил меня из необходимого для колдовства настроя. Я бы и самой себе не призналась, что эта тема всё ещё отзывается в сердце болезненным спазмом.

На миг я забыла о маске покорности и с ненавистью прищурилась.

— Отец — заезжий молодец, — фыркнула я, смерив Эссара колючим, насмешливым взглядом. — Наверняка такой же хлыщ, как и ты!

Декан пропустил мимо ушей откровенную дерзость и сделал пометки в своих записях. Потом он задумчиво потёр пальцами лоб, отбросил в сторону светлую прядь.

— Знаешь, кто написал донос? — неожиданно спросил Эссар.

— Догадываюсь, — выдохнула я, возвращаясь к сотворению заклинания. — Старая грымза-экономка всю плешь проела старику, что меня следует отдать на опыты.

Стражники оставили на столе часть сопроводительных бумаг, куда на этот раз декан и заглянул.

– Так и есть. Госпожа Батле. Экономка в доме учителя природной магии.

Мне почудилось разочарование в голосе Гастона Эссара.

Сделав для себя определённые выводы, господин Эссар окинул меня ледяным взглядом и выпрямился в кресле.

Что произошло, я поняла несколько позже, когда прокручивала в голове разговор в кабинете. В тот момент я была слишком занята, чтобы обратить на это внимание. Декан не мог знать, что тени сгущаются позади него. Я старательно сплетала чудовищный образ из нитей хаоса. Момент отмщения приближался.

— Этот старик содержал тебя? И чем ты ему платила? — всё с тем же каменным лицом медленно произнёс Эссар и отложил карандаш.

Ах ты!

Я поняла намёк, сжала зубы, сдерживая порыв ярости и желание вцепиться декану в горло. Любое лишнее движение испортит заклинание. Я была слишком неопытна, чтобы колдовать на ходу. Осталось вложить немного волевого импульса для склеивания хаотических волокон. Тело напряглось, готовое сорваться с места и отдать все силы на побег из корпуса.

Огромный паук поднялся за креслом Гастона Эссара, навис над русой макушкой, перебирая тонкими изломанными в сочленениях лапами. Верхние и нижние клыки смыкались, угрожая откусить голову. Фиолетовый пузырь брюха терялся в тенях и колыхался точно чернильная капля.

Эссар склонил голову к правому плечу, затем к левому, будто разминал шею или хотел рассмотреть ведьму под новым углом. В этом странном действии было нечто завораживающее. Мне показалось, что господин Гастон двигается в одном ритме с чудовищем, а кабинет затягивает вязкой паутиной.

— Ты спала с опекуном, глупая Кирстен Шип? — тягуче прошептал Эссар.

Он не оставил попыток больнее задеть, стоявшую перед ним девчонку. Нарочно бил словом.

Я поздно поняла, что он задумал.

Я сглупила! Поддалась гневу и потеряла драгоценные секунды.

Гастон Эссар подцепил меня на крючок, которого следует избегать любому магу: перехватил магический импульс у зазевавшегося или взволнованного врага, выбил из потока. Грозное создание, сотканное мной, осталось качественной недоделкой.

Декан поднялся, вытянул руки над собой, сжал ладонями безобразную голову со множеством желтоватых глаз, будто желая свернуть противнику шею. По собственной воле маг отклонился, оказавшись в объятиях паука. Тонкие конечности с мелкими волосками сомкнулись на изящном торсе Эссара. На секунду маг и чудовище сделались единым целым — жутким порождением ночного кошмара.

Кривая ухмылка неуловимой тенью исказила чёткий рисунок рта Гастона Эссара. Мгновение, и он снова сделался безразличным.

Я осознала, что меня обыграли.

— Гад! Подавись же!

Я метнулась к двери — ручка не поддалась, хотя я помнила, что никто выход не запирал. Оставалось распахнутое окно за спиной врага. Кабинет на втором этаже — есть шанс, но проскочить мимо Эссара невероятная удача.

— Что же дальше? Что предпримет глупая Кирстен Шип, — с шипящим выдохом поинтересовалось существо, бывшее недавно деканом факультета отверженных.

Фиолетовое пламя, горевшее в груди мага, разрослось, охватив высокую прямую фигуру. Эссар, точно древний барельеф, выступал из колышущегося паучьего тела. Я зажмурилась и потрясла головой: мне почудились лишние конечности, которые принадлежали совсем не моему созданию. Декан так же не чурался иллюзий. С громким хлопком закрылась оконная рама. Эссар всё предугадывал на лету.

— Предатель! — в раздражении я топнула ногой и осталась стоять перед столом декана.

Меня трясло от злости и усталости.

— Вот и славно, — кивнул Гастон и прикрыл глаза.

Чудовище уменьшалось в размерах и таяло, впитываясь в тело Эссара. Предатель забрал себе добытые мной для заклинания частицы хаоса. Я чувствовала себя опустошённой и обманутой. На хищном лице декана я не заметила и тени испуга, лишь скуку. Можно было предвидеть, что маг с таким сильным даром не задрожит перед ожившей материей.

Расправившись с пауком, он осмотрел кабинет, снова распахнул окно. Мелкие пичуги весело тренькали в кустах шиповника, разросшегося среди могил. Как бы мне хотелось обратиться в одну из таких птиц и улететь из Академии.