Чужое сердце или проклятуха поневоле (СИ) - Дмитриева Виктория
— Софья, присядь, я введу тебя в курс дела, — неожиданно спокойным голосом предложил мне заведующий лабораторией.
— Хорошо,- только и смогла выдавить я, опускаясь на стул напротив наставника.
Глава 4: дома и стены помогают
В лаборатории №4 я провела в общей сложности около двух часов. Витя выдал мне проездные документы, командировочное удостоверение, казённую денежную карточку и прочие бюрократические излишества. Беседу мой куратор вёл сухим деловым тоном, не позволяя усомниться в его выдержке и профессионализме.
О цели командировки Виктор Терентьевич говорил как-то очень аккуратно. У меня сложилось впечатление, что старший группы тщательно подбирает слова, игнорирует лишние вопросы и не планирует посвящать меня в суть дела. Строго говоря, он выдал мне минимум информации и, прикрывшись секреткой, даже не обозначил конечный пункт назначения.
Всё, что соизволили сообщить — меня ожидает трое суток в поезде и прогулка по лесу в сторону какого-то озера, где местные жители видели странные природные явления. НЛО, гномиков, снежного человека или танцующую белочку с золотыми орешками — какие именно это были явления, мне предполагалось узнать на месте в случае обнаружения. Странно, непонятно, и очень подозрительно. Особенно тот факт, что моё купе было выкуплено полностью, а Витя ехал в соседнем. Всё больше убеждаюсь, что наш НИИ — организация хоть и странная во всех отношениях, но с хорошим бюджетом.
Когда Виктор Терентьевич отпустил меня собираться, вопросов о поездке было больше, чем ответов. И вообще, разве вот так можно потенциально опасную для общества гражданку, отпускать в люди? Даже в лес в погоню за неопознанным природным явлением или особенно туда. Мнение директора ИЧ на тот счёт, что Витя не даст недоведьме накрошить неугодных ей в капустный салат, как-то не утешало.
В сомнениях и раздумьях я добрела до комнаты, периодически спотыкаясь о складки неизменно выцветшей красной ковровой дорожки. У двери лежала горка свёртков, похожих на те, что Гена с улыбкой уносил от склада. Почему они оказались у порога догадаться было несложно, ключ от комнаты есть только у меня, Гене я его не давала. Скрывать мне, конечно, нечего, но все же личные границы и частную собственность никто не отменял. Вот так застану в комнате и пошлю ко всем чертям, ищи потом человека неизвестно где. А кстати, Гена! Точно, он же утром сегодня что-то мудрил с моими проклятиями. Что если сосед просто выполнял Витино распоряжение, вот как недавно на складе. Вдруг руководство НИИ нашло возможность обуздать неадекватные таланты спонтанной проклятухи, и командировка в глушь — как раз попытка протестировать этот способ подальше от людей.
Термин «неадекватные таланты» первой использовала в разговоре с Римским Влада. Штатная ведьма, в отличие от остальных сотрудников ИЧ, всегда внимательно следила за тем, что и когда говорит, и как это может отразиться на душевном состоянии собеседников. Как сейчас помню момент, когда я впервые пришла в бешенство в стенах института, разозлившись на одного из научных сотрудников кафедры, изучающей редкие биологические виды. Опыты он на мне предложил ставить, гад! Ну я, психанув, и выпалила то, что о нём думала, добавив «да, чтоб тебе пусто было». Так бабуля моя говорила, когда очень злилась на мужское племя. Дело было на третьем этаже нашего НИИ. Пусто злодею сделалось мгновенно. Вернее, не ему, а под ним. Летел обидчик с воплем три этажа вниз и финишировал только в подвале, переломал обе конечности от удара о старую каменную кладку.
Институт у нас необычный, поэтому фундамент, стены и крыша защищены специальными руническими формулами. Ну, чтобы там нечисть всякая не лезла из подвала, и крыша на голову сотрудникам не падала. Так что ниже подвала без специальных заклинаний бывший уже сотрудник НИИ улететь не мог, от чего, естественно, более приятными его переломы не стали, но повод для размышлений подарили.
Я тогда даже не поняла, что отбыл товарищ незапланированно в подвал по моей инициативе. А вот Влада была впечатлена. Она как раз находилась рядом. Я тогда лежала у неё в медблоке в изолированной палате, оказавшись в институте вследствие своих ночных прогулок в бессознательном состоянии. Ну, в смысле, это я сейчас знаю, что ходила во сне. А тогда я легла спать дома, а очнулась в белой палате на какой-то кушетке, окружённая толпой сомнительных личностей. Сначала страшно стало до жути, но присутствие Влады как-то очень успокаивало. Поначалу мне почудилось, что я нахожусь в лаборатории безумного доктора. Слишком много американских сериалов смотрела, наверное, в юности, хотя чем ещё заниматься, когда постоянно болеешь?
Стоп, хватит воспоминания, надо успокоиться, но аккуратно. Этот пресловутый покой в комплекте со злобой и становится причиной работоспособности моего «дара». Когда мне страшно или я стараюсь его применить специально, то ничего не получается. Совсем. Но когда я не думаю о результате, сильно злюсь и просто ляпаю какую-то фигню из серии «якорь тебе в задницу», то всё необъяснимым образом работает. Прецедентов конкретно с якорем пока не было, к счастью, для меня. Такие физические травмы, боюсь, даже Владе исцелить будет не под силу. Страхов у меня много, так как психика изрядно расшатана появлением Бородина в моих снах и событиями последних двух месяцев, но злюсь я редко. По этой причине инциденты происходят нечасто, но всё же случаются.
Дома со мной ничего такого не происходило. Мы жили вдвоём с папой, а он никогда не злил меня. Перед ним я даже чувствовала себя виноватой. Папе пришлось оставить работу в столице, продать нашу роскошную квартиру. После моей операции и реабилитации мы переехали в пригород, в домик, оставшийся от бабушки. Нет, вы не подумайте, условия были отличные! Папа давно превратил допотопную избушку в современный двухэтажный коттедж со всеми удобствами. У нас даже был свой бильярдный стол! Раньше папа использовал это место для переговоров с партнёрами. Баня, рыбалка, шашлыки, природа…
Бизнес папе тоже пришлось оставить партнёру, чтобы быть рядом до, во время и после операции. В общем, так получилось, что моя болезнь в итоге разрушила всю его жизнь и, хотя он никогда об этом не вспоминал, я чувствовала свою вину. Однажды папа сказал, что многие люди отдали бы всё, чтобы хотя бы попытаться спасти своего ребёнка. А он отдал и действительно спас, и такой обмен его более чем устраивал. Да, папа у меня мировой!
В общем, дома всё было со мной более или менее в порядке до той поры, пока я не начала ходить во сне. Когда первый раз проснулась в бане, то очень испугалась, но папе ничего не сказала. Потом были ещё неприятные пробуждения в разных комнатах дома и пару раз на улице во время ходьбы. Дозу снотворного я увеличивала, надеясь, что организм, скованный лекарством, не сможет подняться. А всё вышло иначе, из-за чего я и оказалась в итоге в Институте Изучения Энергоинформационных Феноменов и Природных Катастроф в качестве субъекта для опытов.
Теперь точно хватит воспоминаний, вернёмся к истории с командировкой. Сейчас мне предстояло занести в комнату свёртки, разобрать их, а потом я планировала пообедать. Не люблю есть в общей столовой, потому что там собираются почти все мои невольные жертвы. Но, сегодня придётся за харчами идти именно туда, ведь помимо сухого пайка в дорогу нужно взять какой-то нормальной еды. Сделать это можно только во время официального обеда, пока работники института не съели все кроме салата из редьки и вчерашних каменных пирожков с повидлом.
От мыслей о еде рот наполнился слюной. Я же не завтракала сегодня. А чай с кексами у Влады также не состоялся из-за Витиного произвола. От воспоминания о выпечке даже вчерашней в животе потянуло голодным сквозняком. В дни, когда случались приступы недоведьмачества, есть хотелось особенно сильно. Влада объясняла, что это происходит из-за расхода психокинетической энергии, который я совсем не контролирую. А сегодня стресс на стресс и до обеда мне, похоже, не удастся дотянуть. Можно было бы сбегать в холл, но кексы в торговом автомате холла закончились ещё утром. Что же делать?
