Названые братья. Сын императора (СИ) - Зайцева Мария
Но время шло, и надежды на то, что батюшка одумается, таяли… Пока сегодня, наконец, не истаяли окончательно.
Небольшой, крайне разномастный отряд прибыл в расположение северного гарнизона, и Ежи, едва глянув на суровый армейский быт, внезапно осознал, что это надолго. Очень надолго…
Старшие товарищи, лорды Карс и Заррих, отправились к генералу, а Ежи, обойдя крепость, на что у него ушло ровно пятнадцать минут, поругавшись в столовой из-за отсутствия нормальных приборов ( только ложки, это как так? они тут животные, что ли?), отправился заливать горе в единственный найденный трактирчик: мрачное место с пятью грубыми деревянными столами, пропитанное вонью кислой капусты и такого же кислого пива.
Здесь он заказал себе пива и свиную рульку, угрюмо покосился на усевшегося напротив Волка, которого он после месяца совместного путешествия уже видеть не мог, и молча принялся заливать горе.
Верней, попытался залить, но проклятая серая дрянь…
И вот сейчас он стоял напротив лениво развалившейся наглой беспородной скотины, на которого он бы раньше даже не посмотрел, потому что нечего простолюдину делать рядом с принцем, и терпел насмешки не менее наглых, но еще более тупых степняков, которых почему-то не пристрелили за все преступления против граждан империи, а , наоборот, привлекли к участию в этом отвратительном фарсе…
Глупая ситуация! Такая глупая!
И он в ней!
Каким образом? Когда?
Словно сон дурной какой-то…
Ведь совсем недавно он, веселый, насмешливый, уверенный в себе мужчина, любимец дам и девушек всех возрастов, прыгал из окна прекрасной леди… И жизнь казалась бесконечным праздником…
А сейчас он стоял посреди самого отвратительного места на свете, в компании самых отвратительных существ… И хотелось заснуть. Просто закрыть глаза и открыть их уже в своей спальне… И слушать завывающего за дверью Титуса о том, что проспал и надо на занятия… Какое прекрасное, мирное было время, оказывается! Какое счастливое!
Все познается в сравнении…
— Я сейчас тебя и твоих шавок на шкуры пущу, — злобу, так долго копившуюся, требовалось выплеснуть, и нахальный гад, сидящий напротив, идеально для этого подходил, — встань, когда с тобой разговаривает принц!
— Ой… — Волк оскалился еще сильнее, и Ежи показалось, что клыки у него удлинились, картинно огляделся, — где? Где принц? Ай-ай! Как же это я так…
В углу обидно грохнули хохотом две луженые глотки, а Ежи решил, что с него хватит уже. Достало! Все достало! Он не останется в этом гадюшнике! Он , в конце концов, принц! А не мальчишка!
Кинжал, до сих пор дрожащий у его ног, оказался очень удобным, а кожа у Волка под горлом — мягкой и беззащитной.
Ежи чуть сильнее ткнул туда, глядя в ставшие крайне серьезными и черными глаза Волка, и прошипел едва слышно:
— Давно хотел увидеть, как твоя шкура будет смотреться у батюшки перед камином… Должно быть красиво…
— Это вряд ли, — Волк моргнул, а в следущее мгновение Ежи полетел вперед, едва успевая убрать нож, внезапно лишившийся жертвы.
Каким образом Волк умудрился моментально убраться с его пути, принц так и не понял.
Многострадальный нож опять воткнулся острием в пол и снова у чьих-то ног. В этот раз обутых в идеально начищенные сапоги.
Рядом с этой щегольской обувью расположились поистине огромные грубые, больше похожие на меховые обмотки, сапожищи, а над Ежи раздался спокойный трубный голос:
— Это… Чего это вы тут?.. Ножиками балуетесь? Играете? Так неправильно жеж…
Нож исчез из поля зрения Ежи.
Принц вскочил, с ненавистью уставившись на еще двоих вошедших: высокомерного артистократа с холеным породистым лицом и огромного, больше похожего на пещерного медведя здоровяка с длинными волосами и бородой.
Именно он сейчас держал в руке нож Волка, казавшийся в мощных лапах детской неопасной игрушкой.
Здоровяк легко подбросил нож, поймал, крутнул на ладони, опять подбросил…
— Баланс хромает… Чья игрушка? Твоя, Ежи?
— Нет, — с ненавистью прошипел принц, — его.
И мотнул головой на Волка, спокойно стоящего у стены, в окружении своих молочных братьев и сестренки. Те, кстати, больше не скалились, просто уселись послушными собачками у его ног и все, как один, дружно раскрыли пасти и вывалили языки.
— Ну что же ты, Волчек, — мирно пробасил здоровяк, — такой гадостью кидаешься? Оно плохо сделано, баланс херовый, непредсказуемая траектория полета… А если порежешь кого?
Ни у кого из присутствующих не возникло на лице удивления, когда тупоголовый увалень неожиданно заговорил вполне грамотно и слова принялся употреблять сложные. Все же месяц сюда шли, более-менее успели понять, что он — не тот, что кажется. Что все они — не те, что кажутся…
— Хороший нож, — обиженно оскалился Волк, — я его в бою взял…
— Дурак ты, — все так же мирно протянул здоровяк, — молодой совсем… Учить тебя и учить…
— Нечего меня учить, — неуступчиво хмыкнул Волк, — вон, щенка своего учите…
Тут стоящий рядом черноволосый аристократ нахмурился, и в воздухе отчетливо разлилось напряжение. Ежи поморщился, ощутив давление драконьей власти, встряхнулся, сбрасывая его, глянул на Волка.
Тот тоже скривился, выдерживая, хотя, по идее, и не должен был… Ни крови же в нем нет аристократической, ни родовых умений, как у Ежи. Вон, близнецы уже пригнулись, затихли, держась за головы… А этот серый скот стоял, пусть и кривясь, но стоял…
— Плохо говоришь, Волчек, — мирно прокомментировал ситуацию здоровяк, — мы здесь все — отряд, как повелел Его величество… И уж точно не тебе, блохастику, решать, кого нам учить…
— Хватит, — голос дракона был холоден и суров, — нам отдали целую казарму. Сейчас там хлев. Надо ее вычистить и сделать пригодной для жизни. Ежи и Волк этим займутся.
Ежи открыл рот, возмущенный до глубины души, но тут в углу что-то грохнуло, все повернулись в ту сторону и с удивлением пронаблюдали, как близнецы с виноватыми мордами поднимают столешницу. Каким образом они ухитрились сломать стол, выдерживающий десяток взрослых мужчин в воинском облачении, оставалось непонятным.
В полном молчании все смотрели, как близнецы пытаются собрать обратно головоломку, которая была столом только что, и не могут. То одна доска упадет, то другая, то снова столешница валится…
— И близнецы помогут, — все так же холодно прокомментировал увиденное дракон, — к завтрашнему утру казарма должна быть пригодна для жизни…
Он кивнул молчаливо и с сочувствием глядящему на терзающихся мебельными муками близнецов здоровяку на выход и первым шагнул за порог.
Карс, потоптавшись и снова пристраивая на физиономию привычное выражение тупоумного дегенерата, тяжело потопал следом.
А Ежи так и остался стоять с открытым ртом, глядя вслед старшим товарищам и гадая, где же он так нагрешил-то? Когда успел? За что???
Потом он перевел взгляд на Волка, с задумчивой мордой изучающего барахтающихся в углу близнецов, посмотрел туда же, понимая, что как-то надо сделать так, чтоб привычные только к лошадям придурки не навредили больше, чем помогли, затем опять посмотрел на серого засранца, и тот неожиданно кивнул ему, словно приглашая в союзники. А затем сказал едва слышно:
— Надо сразу определить участок работы… Ты понимаешь меня, парень?
И Ежи, тоже неожиданно для себя, кивнул.
5
5
— Ты чего такой косой-то? — мальчишка, насмешливо сверкнув глазами, ловким ужом скользнул к брошенному, реально не особенно удачно, ножу. — Врал, небось, про то, что лучший?
— Много болтаешь, — с легкой досадой, надменно протянул Ежи, ревниво следя за любимым клинком, подарком батюшки, между прочим, быстро мелькающим между тонких грязноватых пальцев мальчишки, — давай, сам попробуй…
Парень, высокомерно сощурив глаза, сдул со лба длинную лохматую челку, отступил, как положено, на двадцать шагов, и с разворота метнул клинок, кажется, даже и не целясь.
