Служанка Драконова. Книга 1 (СИ) - Алая Лира

А ведь я ночевала совсем рядом с ней. Мне выделили потрясающую комнату— огромную, светлую, со всякими красивостями, к которым было страшно подойти. Длиннющая ваза, в которой стояли непонятного происхождения цветы, картины в тяжелых позолоченных рамках, шкаф с книгами, в которых я могла только картинки рассматривать. И огромная кровать с занавесками. Гвен говорила, что эти занавески называются балдахином. А еще в комнате была небольшая дверка в комнату госпожи. Однажды, когда я не могла заснуть, потому что голова кипела от всяких букв, цифр, которым меня учила Гвен, я услышала, как из-за двери доносятся странные звуки. На цыпочках соскользнула с кровати и подошла поближе, сложив руки ладошкой и приставив ухо, чтобы лучше слышать. Дверь была тоненькая, даже шаги слышны. А звук исходил странный, словно в соседней комнате кто-то плакал. Я б, может, не насторожилась и решила, что где-то кошка там мяукает. Вот только у драконов кошек не водилось, а звук напоминал именно плач. Я-то знаю. Когда мой младший братишка Мирт случайно свалился с забора и потянул ногу, он тоже так ночью скулил – от боли. Но навряд ли госпожа Сильвия могла плакать от боли. Драконы обладали удивительной силой, все раны, даже самые страшные, моментально на них заживали. Но я еще знала, что бывает боль душевная. И с ней мне было проще бороться, чем с физической. Для лечения душевной боли не нужны были ни деньги, ни эликсиры, ни поиски хорошего лекаря. Достаточно было просто обнять.

Я тихонько проскользнула в комнату госпожи. Да эта комната похожа на дворец! Тут бы не заплутать. Тихий звук, словно котенок мяукнул, донесся слева. Я, аккуратно огибая столики, кресла и прочие штуковины неясного назначения, добралась до кровати госпожи Сильвии.

Есть одна странная вещь в этом мире: больше всего сочувствия вызывают не замызганные и несчастные дети, которые выглядят ужасно, а те, кто даже в грусти красив и похож на ангелочка. Я это усвоила давно. По нашей деревне однажды ехал купец и, когда к нему под ноги свалились двое детей – вечно голодная и страшная дочка Далли и симпатичная малышка нашего кузнеца. Хоть дочь Далли и казалась несчастнее, но все сочувствие и один сребряник достались миленькой дочке кузнеца. Я тогда не понимала, почему так. Ведь для дочки Далли сребряник был нужнее, выглядела она куда более жалко.

Но сейчас я понимала того купца. Я видела много несчастных детей, но такого всепоглощающего сочувствия, как к своей госпоже, никогда еще не испытывала. Она казалась тем самым ангелочком, которого на фресках изображают во всех церквушках. Госпожа Сильвия сидела, уткнувшись себе в колени, и тихо всхлипывала. Тонкие пальчики сжимали одеяло, а золотистые волосы разметались по спине.

Почувствовав движение, она подняла голову. В голубых глазах стояли слезы, но сами глаза даже не покраснели. Если б я плакала, то у меня бы давно был нос картошкой, а глаза напоминали бы редис.

– Госпожа Сильвия? Кошмары?

– Кэра?

Я, сама тушуясь от своей наглости, вскарабкалась на высокую постель госпожи, подползла. Не зная, что делать дальше, схватила одну из подушек, содрала с нее наволочку и попыталась вытереть заплаканное ангельское личико.

Сначала госпожа Сильвия смотрела на меня недоуменно, потом, вроде как, мелькнуло опасение, но переводя взгляд с меня на наволочку в моей руке, она вдруг засмеялась. Наверное, я вела себя странно, потому вся ее настороженность при виде меня куда испарилась. Она взяла мою руку и тихо спросила:

– Поспишь рядом? Чтобы кошмары…

Мне оставалось только кивнуть. Вспомнив братьев, я укрыла госпожу, а потом сама юркнула под одеяло, крепко обняв ее. Нет лучшего средства от кошмаров, чем крепкие объятия. Наверное, служанки так себя не должны вести. Но ничего. Когда я научусь вести себя как надо, тогда и буду. И то, если госпожа Сильвия этого захочет.

Глава 4

– Как я заняла кровать госпожи, так наши отношения сразу потеплели, – улыбалась я во весь рот повару-медведю. Он, кстати, оказался классным дядькой! Я теперь понимала, почему госпожа Сильвия любит к нему заходить. Мясо он делает отменное. Ты вроде уже нажрался от пуза, а все равно хочется. Да и сам по себе редкостный добряк. Видела я, как он с новорожденными котятами носился: поил с тряпочки, когда их мама померла. Не каждый так станет делать, притопит – и концы в воду.

На мою фразу этот дядька подавился, едва не выронил сковороду, на которой шкворчал огромный кусок мяса, поставил быстро на стол и шокировано посмотрел на меня:

– Как отобрали?.. У дракона?.. Это ж преступление – у дракона-то забирать…

Почему-то у него был такой смешной вид, как будто он сожрал редис вместо яблока. Проходящая мимо повариха шлепнула его полотенцем по заднице:

– Какое преступление, старый ты дурак? Дети ж. Скучно им поодиночке, а у госпожи Сильвии тут по возрасту никого нет, поэтому ночуют вместе, как и все дети.

– Да я не… Я не это…

А потом благоразумно заткнулся и взялся дожаривать мясо. Вы не подумайте, я вовсе не со всеми так посплетничать могла. Только с кухонными работниками. Причин было ой как много, начиная с того, что только им доверяла госпожа, и заканчивая тем, что ни одно слово о госпоже Сильвии дальше кухне не выходило. Лично проверяла. Это госпожа Сильвия была чудесным и благовоспитанным ребенком, я же, несмотря на все усилия Гвен, оставалась сорванцом, который привык к воле и безграничной свободе. Потому обследовала весь замок, нашла даже пару тайных ходов, подслушивала разговоры слуг – они-то меня всерьез не воспринимали: ну ходит какая-то шмакодявка, пусть себе ходит. В общем, я поняла, что самые надежные ребята – это работники кухни, моя наставница Гвен и стража замка. Не то что остальные были ненадежными, но что-то мне в них не нравилось. Например, слуга, который прикладывался к жгучему пойлу, на мой взгляд, не мог быть хорошим человеком. А то, что он делал это редко и по выходным, все равно в моих глазах ничуть не меняло ситуацию. Но были и просто подозрительные слуги, которые делали странные вещи.

Знаете, госпожа Сильвия не просто так боялась людей, да и кошмары взялись не из пустого. Меньше месяца назад одна из служанок пыталась убить ее маму прямо у нее на глазах. Конечно, драконица легко отбилась, но у госпожи Сильвии с тех пор появился страх перед людьми. Эта служанка была подкуплена еще со времен обучения в академии, все ждала своего часа. По счастью для драконов – своего смертного часа. Сильвия еще сказала, что умерла эта предательница, к счастью, быстро. А я подумала, почему к счастью-то? К несчастью, что быстро! Раз такую пакость сделала (и кому?! Драконам! Которые не только не обижают, за уничтоженные деревья не убивают и вообще кормят столько, сколько захочешь!), то разве не должна была помирать долго и мучительно, иначе какая-то тотальная несправедливость выходит. Впрочем, весь мир был не шибко справедливым, так что все закономерно.

Но на Сильвию это произвело слишком страшное впечатление. И никто из взрослых даже не подумал, что странное отчуждение обычно любящей слуг госпожи – последствие травмы. Вы не думайте, вот это уже была не сплетня, это Сильвия мне сама рассказала, когда не могла заснуть:

– Золи служила тут много лет, на руки меня брала. А потом… А потом со спины кинулась на маму с кинжалом!

Я не знала, что надо в таком случае говорить. У меня слуг не было, а родители друг на друга не кидались. Самое страшное событие даже не в моей жизни, а в жизни деревни – это как дровосеку ногу срубленным деревом прищемило. Да и то, мы слышали, но не видели. А тут пытались убить. Я не раз слышала, как взрослые говорили всякие вещи, что все образуется. Или другие ничего не значащие глупости. Но зачем эти слова госпоже Сильвии, если легче ей от них не будет?

– Ненавижу людей! – вдруг сказала госпожа, крепко сжав свои кулачки.

Мне стало грустно.

– Госпожа Сильвия, и меня ненавидите?

Наверное, у меня слезы на глаза навернулись. Тогда я еще не очень хорошо умела анализировать ситуации, разбираться в том, что чувствуют другие и что мне с этими чужими чувствами делать. Я была простодушной до такой степени, что считала: сказали, что ненавидят – значит, ненавидят, поклялись в любви – любят.