Шеррилин Кеньон - Пламя и Лед
Он горько рассмеялся, услышав ее ответ.
— Хорошим? Я не хороший. Во мне нет ничего хорошего.
Это была неправда. Он ни разу не обошелся с ней плохо. Ему было больно, она видела. И от этого он злился.
Но это не делало его жестоким.
— Мне нужно идти, — тихо сказала она, жалея, что он все же не будет тем, единственным. — У меня мало времени, скоро придется возвращаться, а я должна позаботиться об этом до утра.
— Зачем?
Ливия закусила губу и почувствовала, что ее лицо снова заливается краской. Утром ее осматривают врачи Клиппера.
Если она не найдет сегодня мужчину, ей конец.
— Просто должна. — Она окинула взглядом его красивое тело. У него были широкие плечи и стройная, мускулистая фигура. Белые волосы ярко выделялись на фоне его черной одежды.
Он был великолепен.
Но не хотел ее.
Адрон видел стальную решимость в ее глазах. Она в самом деле собирается найти себе другого мужчину и переспать с ним. Он это видел.
Нужно было дать ей уйти и все же…
Почему не я?
Он избегал женщин с тех пор, как практически потерял подвижность. Он боялся попасть из-за этого в неловкое положение. Но ей ведь все равно не с кем сравнить.
Адрон стиснул трость. Он еще помнил те времена, когда схватил бы ее на руки и побежал бы с ней к постели.
Но эти дни были потеряны для него безвозвратно.
— Спальня там, — сказал он, схватил бутылку и зашагал вниз по коридору.
Ливию затрясло, когда она поняла, что он приглашает ее присоединиться.
Возбужденная и напуганная, она шла за ним, пока не оказалась в комнате в самом конце роскошного коридора. Хозяйская спальня была такой же большой, как и ее. У дальней стены стояла широченная кровать, из окна открывался вид на город.
Он поставил бутылку на ночной столик и подошел к креслу у кровати. Он медленно сел. Лицо его оставалось неподвижным.
Но Ливия заметила, как его черты исказились от боли, когда он согнул ногу и стал снимать ботинки.
Ей хотелось узнать, что же с ним произошло, но она не осмелилась спросить, боясь разозлить его.
Поэтому она подошла к нему и взяла его за стопу.
Он поднял голову, в глазах его промелькнуло удивление, когда она стянула с него ботинок.
— Знаешь, я никогда раньше не делала ничего подобного, — прошептала она.
— Учитывая, что ты — девственница, я так и подумал.
Облизнув губы, она сняла второй ботинок.
Адрон почувствовал ее нервозность, ее неуверенность, и ему захотелось ее успокоить.
— Я не сделаю тебе больно, — заверил он.
Она послала ему улыбку, от которой у него внутри похолодело. Как же он жалел, что не встретил ее до той роковой ночи. Тогда он мог стать любовником, какого она заслуживала. Он мог заниматься с ней любовью всю ночь. Медленно. Дразня.
Сейчас он понятия не имел, как все будет. Но он попытается доставить ей удовольствие. Сделает все возможное, лишь бы убедиться, что ее первый раз станет приятным воспоминанием.
У него заныло в паху, Адрон поднялся и подошел к кровати.
Прежде чем он успел понять, что она собирается делать, она оказалась у него на коленях и поцеловала его.
Адрон вдохнул сладость ее дыхания, пробежав ладонями по спине. Он никогда не думал, что девственница может оказаться такой смелой. К тому же она быстро схватывала. Она углубила поцелуй, играя с его языком.
О да, это может быть весело.
Он расстегнул на ней рубашку, открывая маленький корсет. Она застонала, когда он провел рукой по ее обтянутой атласом груди и нежно сжал округлости в ладонях.
Ливия дрожала, чувствуя незнакомую пульсацию между ног. И когда он расстегнул застежку у нее на спине, и корсет упал, она вздрогнула. Ни один мужчина никогда раньше не видел ее голой.
Он смотрел на ее обнаженную грудь, поглаживая напряженные соски ладонями, обводя их медленными, ожигающими движениями, посылая озноб по всему телу.
— Ты такая красивая, — выдохнул он, а потом нагнул голову и втянул ее сосок в рот.
Ливия зашипела от удовольствия, когда он, дразня, обвел ее плоть языком.
Она никогда не испытывала подобного.
Ливия наклонилась вперед и обхватила его голову руками. Тело ее горело. Он провел ладонями по ее спине и бедрам, и, когда он коснулся ее между ног, Ливия застонала.
Прерывисто дыша, он смотрел на нее — глаза его затуманились желанием.
А потом он уложил ее на спину и выключил свет. Она слышала, как он в темноте снимает с себя оставшуюся одежду, но ничего не могла разглядеть.
Адрону до боли хотелось увидеть ее обнаженной, но он не желал, чтобы она видела его изувеченное тело.
Ему стало жарко, и он расстегнул жесткий, колючий бандаж на левой ноге и позволил ему упасть на пол. Затем он снял тот, что был у него на руке.
И медленно и осторожно стал стаскивать с нее остатки одежды.
Адрон погладил рукой мягкую горячую кожу, наслаждаясь ее стонами. Он никогда раньше не занимался сексом с девственницей, и то, что он знал, что он — ее первый любовник, возбуждало еще сильнее.
Ни один мужчина никогда к ней не прикасался.
Никто кроме него.
И хотя он давно уже не тот, что был раньше, от этого знания ему хотелось взлететь.
Ливия застонала, когда он накрыл ее своим горячим телом. Она никогда не чувствовала ничего, похожего на это стройное, твердое, сильное тело, прижавшееся к ней.
Он жарко поцеловал ее, вклиниваясь коленом между ее ног, а потом прижался бедром к ее чувствительной плоти, волоски на его ноге дразнили ее кожу.
Ливия провела рукой по его спине, нащупывая неровные шрамы и тугие мускулы.
— Меня зовут Адрон, — выдохнул он ей в ухо за секунду до того, как обвести его языком.
— Адрон, — повторила она, будто пробуя его на вкус. Это сильное имя ему очень подходило.
Он продолжал ласкать ее бедром, языком и руками. Ливия выгнулась под его прикосновениями. Было так непривычно эротично — чувствовать его, но абсолютно ничего не видеть. Это походило на сон. Полуночную фантазию.
Протянув руку, она распустила его волосы и зарылась пальцами в шелковистые пряди. Он склонился над ней, прижался губами к изгибу локтя и стал посасывать нежную кожу.
Адрон сглотнул и отстранился, ему безумно хотелось видеть ее лицо. Вместо этого он поднял руку и обвел пальцем ее черты. Он нащупал крошечную ямочку на подбородке, представляя это худенькое личико с огромными зелеными глазами, и у него заныло сердце, которое он давным-давно считал умершим.
Она была восхитительна. И сегодня она принадлежала ему.
Целиком.
