Лика Лонго - Люди бездны
— Полин, ну как?
Она задавала мне этот вопрос в последнее время уже раз двадцать — ей нетерпелось узнать, когда Саймон станет человеком. Похоже, морской казалось, что забеременеть и родить ребенка — сущий пустяк. И я просто из вредности ничего не предпринимаю.
— Никак. — сообщила я — Тут тоже не получается по щучьему велению…
— Я так и знала. Вы все делаете не по правилам!
Я даже закашлялась от неожиданности. И почувствовала, как кровь прилила к щекам: я не была готова обсуждать эту тему с кем-либо. Многие девушки легко и просто рассказывают подругам о том, как «ночью все было прекрасно», но я скорее предпочла бы умереть, чем говорить об этом.
— Вообще-то у нас в седьмом классе были уроки полового воспитания. — нехотя сообщила я.
— Н-да? И вас там учили, как забеременеть от морского? — с ехидством произнесла Александра.
Я повернулась к ней, чувствуя, что щеки уже не просто горят, они пылают как мамины красные абажуры. Зато Александра вся так и сияла. Несомненно, это был момент ее торжества. Порой мне казалось, что не все человеческие чувства ей недоступны. Добыв неведомыми путями важную информацию, морская радовалась как ребенок.
— Я зашла в сон к Стиву Грасини и вытянула из него весьма ценные сведения. Удивительно, но он не сопротивлялся и сам мне все рассказал. И если бы ты знала, Полина, какие странные у него сны! Никогда бы не подумала, что он такой несчастный… — тут я сделала нетерпеливый жест — Ну хорошо-хорошо, расскажу потом, при случае. А сейчас о вас с Саймоном. Чтобы завести ребенка, вы должны сделать это в воде. Сильно не обнадеживайся — это только его предположение. Стив думает, что поскольку морская вода стимулирует у нас физиологические процессы, зачатие возможно только таким способом…
Сообщив это, она уставилась на меня в ожидании аплодисментов. Но я была слишком растеряна.
— У нас уже было… это… в воде.
— В морской воде. — тоном учительницы уточнила она.
Я вспомнила полузатопленную пещеру в морских скалах, где пережила самые незабываемые минуты своей жизни. Тогда после долгих и мучительных дней равнодушия Саймон показал мне свои истинные чувства… Насмешливый голос вырвал меня из воспоминаний.
— Судя по твоей счастливой физиономии, у вас уже и это было… Интересно, в чем же тогда проблема? — задумчиво произнесла она.
После небольшой паузы Александра спросила.
— Давно это было?
— Еще в июле. Но я не беременна, это точно. И вообще — хватит об этом говорить.
— Хорошо. Только сделаешь тест и я отстану. — кротко согласилась морская.
— Раз тебе так хочется — сделаю. Все равно ничего нет. Но ты хотя бы отстанешь!
— Отстану-у-у — пропела Александра, мгновенно приходя в отличное настроение.
Саймон появился, когда почти стемнело. По побледневшему лицу любимого было видно, что он нуждается в морской воде. Мы вошли в море, которое у берега еще было теплым, Саймон взял меня на руки и поплыл к горизонту. Наши тела окутывало нежное свечение, исходящее от морских бактерий. Мы двигались очень быстро, с каждой минутой все быстрее. Лицо Саймона в такие минуты казалось особенно непроницаемым. Находясь рядом с ним в море, я всегда очень остро чувствовала наше различие. Я была гостьей в этом мире, он — своим. То, что меня пугало — промелькнувший вдали плавник, неожиданные всплески волн, огромная толща воды под нами — вызывало у него лишь улыбку.
Вдали от берега вода была очень холодной, я с трудом сдерживала дрожь. Когда Саймон остановился, пляж уже не был виден. Он нежно прильнул к моим губам, но тут же отпрянул и рявкнул:
— Опять?
Я обожала купаться вместе с ним и никогда не признавалась, что мне холодно. Прикоснувшись к моим губам, он, конечно, понял, что я замерзла.
Через минуту я уже сидела на берегу, и любимый растирал меня махровым полотенцем.
— Последний раз я беру тебя с собой так далеко от берега! — недовольно пробурчал он, стискивая меня в объятьях…
Ночью я проснулась от того, что Саймон вышел в ванную. Я услышала, как плещется вода. Саймон не хотел спать в джакузи и каждую ночь ему приходилось вставать: он не мог прожить без воды больше нескольких часов. Минут через пять он вернулся и лег рядом со мной — прохладный, пахнущий свежестью. Я приоткрыла глаза и погладила его по плечу.
— Я опять разбудил тебя? — прошептал любимый — Как же хочется поскорее стать человеком, чтобы это прекратилось!
Глава 3
На следующее утро я проснулась от шума. Кажется, жужжал блендер. Накинув легкий халатик, я вышла на кухню, где хозяйничал Саймон. На столе уже стояла хрустальная ваза с салатом из фруктов, любимый деловито готовил фреш из апельсинов. С блендером в руках он походил на героя рекламного ролика. Я как зачарованная уставилась на него. Его глаза сейчас были серо-синими, он небрежно отбросил назад влажные волосы, капли воды падали на голый торс. Завороженная этим зрелищем я и думать забыла о завтраке.
Любимый поставил блендер на стол и двинулся ко мне, чтобы поцеловать.
— Не подходи! — взмолилась я.
Он в удивлении остановился.
— Почему? Я тебе неприятен?
— Ох, нет. Ты слишком мне приятен… — покраснела я — Если ты сделаешь еще шаг, я кинусь тебе на шею и тогда…
Одним прыжком он оказался рядом и зажал рот поцелуем. Я закрыла глаза. Поцелуй длился бесконечно, лишь опуская меня на кровать в спальне, Саймон на секунду оторвался от моих губ, чтобы прошептать: «Кажется, у меня кровь кипит…» Я не могла говорить и только исступленно гладила его шелковистую кожу…
Когда все закончилось, Саймон чуть отодвинул меня от себя и долго смотрел в глаза.
— Интересно, что ты хочешь увидеть в моих глазах? — смутилась я.
— Хочу понять, это на тебя так же действует, как на меня? Или нет?
— Что — это?
— То, что сейчас было. — Он смотрел на меня без тени смущения, словно вопрос был отвлеченный, сугубо научный.
— А как это на тебя действует?
— Я как будто теряю себя… Это очень странно, в книгах я не читал об этом… — задумчиво проговорил любимый.
— Да. Я чувствую то же самое. — тихо сказала я. В отличие от него, я не могла говорить о чувствах без смущения.
— Наверное, так и должно быть. — очень серьезно сказал Саймон — Исчезает «я», появляемся «мы». — Неожиданно на его губах появилась лукавая улыбка — Эти ваши человеческие чувства не так уж глупы, как кажутся на первый взгляд!
Когда мы наконец приступили к завтраку, раздался яростный звон колокольчика. Звонили как на пожар. Саймон взял пульт и ворота пришли в движение. Едва только в них образовался проем сантиметров в двадцать, в щелку протиснулась Александра. Она понеслась по саду, размахивая над собой ярким платком как знаменем. Когда морская вихрем ворвалась в дом, я увидела, что в руках у нее не платок, а какой-то плакат. На завтра в Сочи был назначен пикет против строительства дороги, и на секунду я подумала, что Александра вступила в ряды митингующих. Вчера она рассказывала мне, как сто лет назад в Турции вступила в ряды движения за права женщин и участвовала в массовых беспорядках. Но я ошибалась.
