Рэйчел Кейн - Наступление бури
Возможно, дело тут было в машине, но при этом она присмотрелась к парню самым внимательным образом, словно оценивая его рейтинг по «Синей книге».
— Позаботитесь о ней для меня? — осведомилась Черис, вылезая из машины и сопровождая просьбу одной из своих неотразимых улыбок. Я выбралась, хлопнув дверью.
— Конечно, — ответил он, вручая ей свою карточку. — Все, что угодно. Если что-то понадобится, прошу обращаться прямо ко мне.
Она, подмигнув, засунула визитку в задний карман и потащила меня к группе людей, собравшейся возле главного здания. Я шла, едва сознавая, что двигаюсь, готовая осесть прямо на землю и разразиться рыданиями.
Дивный Марвин пребывал отнюдь не в благостном расположении духа. Он расхаживал туда-сюда с раскрасневшейся, как горячий блин, физиономией, отдавая какие-то сердитые распоряжения несчастному практиканту, выглядевшему анемичным, бесполым и, кажется, находившемуся на грани астматического приступа. Салфетка, которую Марвин использовал в гримерной, так и была заткнута за его воротник. Это было вовсе не смешно.
Вокруг с весьма довольным видом предавалась безделью съемочная бригада. Один малый, развалившись на складном стуле под солнечным зонтиком, мирно дремал.
— Вы! — гневно заорал Марвин, едва нас увидел. — Вы уволены! Дошло? Уволены! Обе!
Во мне пробудилось чувство ответственности.
— Черис не виновата, — уныло пробормотала я, снова проигрывая в сознании падение и смерть Хранителя. Ну конечно, виновата я, тут и говорить не о чем. Он был так молод. Слишком молод, чтобы умереть подобной смертью, угодив в заваруху, сути которой, похоже, просто не мог понять.
— Я не собираюсь разбираться, кто тут виноват больше, кто меньше. Плевать мне на это, вы обе уволены. Да таких девиц я на любом пляже наберу дюжину на доллар: на кой черт вы мне сдались с вашими замашками примадонн?
— Погоди, — буркнул режиссер, смотревший в это время новости, сидя в тени мини-фургона с логотипом канала на борту. — Джо, подойди сюда.
Я подошла. Черис подошла со мной.
Новостной директор, его завали Роб, откусив кусок сэндвича с сыром, ткнул пальцем в экран планшета.
— Это ты?
Он поднял взгляд на меня, тогда как палец указывал на крохотную, видневшуюся в перспективе фигурку.
— Она это, она, — не вытерпела Черис, поскольку я молчала. Джиннов на экране, ясное дело, видно не было, одни люди. Хранитель размахивал руками на перилах, борясь за свою жизнь.
— Боже мой, Роб, она же пыталась спасти этого парня. Честное слово!
Он снова воззрился на картинку. Когда ноги Хранителя соскользнули с перил, я зажмурилась, но успела увидеть себя бросившейся вперед. Конечно, отреагировала с опозданием, но так или иначе попала в камеру и в выпуск новостей. Выглядело это так, будто я пыталась схватить его за руку или что-то в этом роде.
— Боже мой! — выдохнул Роб. — Джоанн, мне очень жаль. Это ужасно.
Он умолк, на несколько секунд задумался, а потом возвысил голос:
— Йо! Дуг! Планы меняются. Мы сейчас возвращаемся обратно. Надо позвонить на канал… какой это у нас? — на четвертый, пусть пленку готовят. Документальный материал, высший класс! Желательно показать Джоанн и Черис… Кстати, кто у нас этой займется… да, Флинт… На фоне моста. Получится натурная съемка — хорошо, если нет — сделаем в студии. Но заняться этим нужно прямо сейчас.
Подошедший Марвин театральным жестом вытащил гримерную салфетку из-за воротника.
— О чем тут вообще речь? — раздраженно прогудел он.
Роб взглянул на него, потом снова уставился на экран.
— Прости, Марвин. Рекламную съемку я отменяю.
— Ты не можешь этого сделать!
Роб похлопал себя по синей бейсболке, на которой большущими белыми буквами было написано: «ДИРЕКТОР СЛУЖБЫ НОВОСТЕЙ».
— Сдается мне, что могу, честное слово.
Марвин развернулся и пошел прочь, швырнув походя салфетку стажеру, который, растерянно повертев ее, скомкал и бросил под заново отполированную «Тойоту».
— Хочешь, чтобы я дала интервью в наряде Солнышка? — с горечью спросила я. Роб посмотрел на меня, и наши взгляды встретились. Его глаза были серыми, умными и крайне расчетливыми.
— С этого момента ты не наряжаешься Солнышком, — заявил Роб. — Пусть в этом наряде кто другой покрасуется. Может, Марвин.
Несмотря на все, что на меня сегодня обрушилось, на тревогу за Дэвида, ведь я даже не знала, где он и что с ним происходит, на чувство вины и глубокое потрясение, я улыбнулась.
Черис выгнула бровь.
— А я? — спросила она. Роб воззрился на нее, кажется, с опаской. — Насколько понимаю, я ведь тоже не уволена. И сегодня тебе понадоблюсь?
— Только для интервью, Черис. Но сорвавшаяся рекламная съемка будет оплачена в полном объеме.
Она рассудительно кивнула, бросила на меня долгий взгляд, потянулась за спину Роба и, сняв со спинки стула его толстую ветровку, накинула мне на плечи. Оказывается, меня била дрожь. Из-за пережитого потрясения. И терзающего меня страха.
Мне позарез нужно было домой.
Но интервью затянулось не на один час.
Когда мне наконец удалось ввалиться в квартиру, время шло к вечеру и я была совершенно вымотана. Сары дома не оказалось, что было очень кстати: чего мне сейчас не хватало, так это ее радостного энтузиазма по поводу нового увлечения.
Бросив сумочку и скинув туфли, я проскочила в ванную, торопливо разделась, набросила свой самый теплый и уютный купальный халат и, свернувшись на кушетке с подушкой на коленях, выдвинула ящик тумбочки и достала бутылку Дэвида. Она поблескивала, выглядела прочной, на ощупь воспринималась прохладной, но никакого ощущения его присутствия в ней или где-то рядом не возникало. Я не знала, внутри он или нет. Не знала, каково ему. Не знала даже, а помнит ли он вообще, кто я такая.
Держа бутылку в руке, я думала о том, насколько это и правда просто. Быстрый, сильный взмах, и удар об угол тумбочки.
Я обещала Джонатану освободить Дэвида, но сделать так означало отказаться от надежды. Отказаться от всего. Я сомневалась в том, что Джонатан способен его спасти, и хотя самой мне что-либо подобное тем более было не под силу, в бутылке Дэвиду, по крайней мере, не сделается хуже. Если его отпустить, преображение в ифрита завершится. Он почти наверняка начнет охоту за самым мощным из доступных источников энергии — то есть за Джонатаном. Но самое главное, на сей раз я могла лишиться его навсегда.
Энергии, искусственно поддерживавшей во мне жизнь, пока оставалось достаточно. Время у меня еще было.
Я не могла разбить бутылку. Пока.
