Кристин Каст - Спрятанная
Когда свет вокруг него поблек, ноги Калоны снова коснулись земли, и он снова оказался стоящим у храма Никс.
Афродита стремглав завернула за угол. Резко остановилась??. И уставилась на него.
— Меня звали? — Спросил он.
Она моргнула и потерла глаза, как будто не могла сфокусировать взгляд. — А, так эти вспышки наверху — это ты тут ошиваешься с фонариком?
— Я не владею фонариком. Меня вызывали? — Повторил он.
— Практически. Неких олух, вроде Крамиши, которая отвечала за набор свечей, забыл свечу Духа. Мне нужно прихватить одну из храма Никс. Подразумевается, что ты последуешь за мной к костру Дракона. Танатос закончит круг, скажет что-нибудь соответствующее о Драконе, а затем представит тебя.
Чувствуя себя странно неловко под взглядом чудн?й, раздражающей особы, которую Никс по причинам, практически для всех непостижимым, выбрала в качестве своей пророчицы, Калона буркнул в ответ что-то нечленораздельное, и повернулся, чтобы открыть боковую дверь в храм.
Она не открылась.
Калона попробовал еще раз.
Он напряг все свои огромные бессмертные силы.
Она не открывалась абсолютно.
И тогда он заметил, что деревянная дверь исчезла. Ручка торчала из широкого твердого камня. Прохода здесь не было. Вообще.
Вдруг Афродита оттолкнула его в сторону. Она ухватилась за ручку, потянула ее, и камень исчез, снова обратившись деревянной дверью, которая с легкость распахнулась для нее. Прежде чем перешагнуть порог храма Богини, она посмотрела на него: «Ты такой охрененно странный». Тряхнула волосами и вошла внутрь.
Дверь закрылась за ней. Калона прижал к двери руку и, под его ладонью, она вздрогнула и из радушного дерева превратилась в камень.
Он попятился, чувствуя затапливающий его ужас.
Спустя несколько минут Афродита вышла через совершенно нормально выглядевшую дверь. Она держала толстую высокую фиолетовую свечу, и, шагая мимо него, сказала: «Ну, пошли же. Танатос хочет, чтобы ты стоял у края круга и постарался не бросаться в глаза. И, знаешь, это было бы намного проще, если б на тебе было побольше одежды.
Калона следовал за ней, стараясь не обращать внимания на пустоту внутри. Он был именно тем, чем Эреб его обозвал — пылким дурачком и самозванцем. Если Никс и наблюдала за ним, то за этим не было ничего, кроме презрения. Она отвергала его везде: в Потустороннем мире, в ее храме, в ее сердце…
Столетия должны были бы утишить его боль, но Калона начал понимать, что это совсем не так.
Аурокс
— Никс, если ты и впрямь прощающая богиня, пожалуйста, помоги мне… пожалуйста…
Аурокс не сбежал из своего подземного тайника. Вместо этого он снова и снова повторял эту фразу как молитву. Может быть, Никс воздаст должное за усердие. Хотя бы его он мог предложить Богине.
Во время бесконечного повторения этой безмолвной молитвы вокруг него взвихрилась магия. В первое мгновение дух Аурокса воспрял. Никс слышит меня! Но он почти сразу же понял, что ошибся. Появившиеся создания, вытекающие из прохладного и сырого воздуха вокруг него, не могли быть в услужении у прощающей богини.
Аурокс скрючился подальше от них. Их зловоние было едва выносимым. В их слепые лица невозможно было вглядеться без содрогания. Его сердце забилось. Он вздрогнул от страха, и зверь зашевелился у него внутри. Была ли эта нечисть послана ему в наказание за деяния, совершенные им на службе Неферет? Используя собственный страх, Аурокс стал подкармливать внутреннего зверя. Он не хотел его будить, но он станет бороться, прежде чем пасть жертвой извивающейся враждебной массы, что грозила окутать его со всех сторон.
Но не окутала. Скользя в магическом водовороте, создания неспешно потянулись вверх. Чем выше они поднимались, тем быстрее двигались. Казалось, будто их позвали, и в ответ на этот беззвучный зов они мало-помалу пробуждались.
Аурокс притушил свой??страх, и зверь внутри него поутих. Они хотят не его. Они вообще не обратили на него никакого внимания. В хвосте поднимающегося водоворота шлейфом тянулся черный, зловонный туман. Не понимая, что его заставляет, Аурокс зачем-то вытянул руку и слегка коснулся его.
Его рука прошла насквозь и стала этим туманом, как будто из него была и соткана. Водоворот ощущался ничем, но казалось, он растворяет плоть Аурокса. Распахнув глаза, он попытался высвободить руку, но та исчезла. Руки у него просто не было, он содрогнулся, когда туман начал поглощать его тело. Аурокс беспомощно наблюдал за тем, как исчезают его предплечье, бицепс, плечо. Он попытался пробудить зверя, включить дремавшую в нем силу, но туман гасил все его чувства. Он обездвижил Аурокса, засасывая его в себя. Когда растворилась голова, Аурокс стал туманом. Он не чувствовал ничего, кроме беспредельной тоски, неосуществившихся поисков, неумолимой нужды. Чего именно? Аурокс ответить не мог. Все, что он знал — было Тьмой, поглотившей и вознесшей его на вершину отчаяния.
Но ведь должно же для меня быть что-то большее, чем это! — Размышлял он неистово. Я должен быть больше тумана и тоски, тьмы и зверя! Но казалось, что только этим он и являлся. И когда он осознал истину, его охватило отчаяние. Он был всем этим и одновременно — ничем. Аурокс был ничем… ничем вообще…
Аурокс подумал, что рвотные звуки могли быть его собственными. Где-то как-то его тело все равно должно было принадлежать ему, и оно возмущалось происходившим. А затем он увидел ее.
Там была Зои. Она держала перед собой белый камень. Как и накануне ночью, на ритуале, где он попытался сделать выбор — попытался поступить правильно.
Он почувствовал, как туман переместился. Он тоже увидел Зои.
И он собирался ее поглотить.
Нет! Глубоко внутри вскрикнул его дух. Нет! Этот крик повторил разум Аурокса. Когда он смотрел на Зои, взамен отчаяния он начинал чувствовать нечто иное. Он почувствовал ее страх и ее силу. Ее решимость и ее слабости. И Аурокс понял нечто, удивившее его. По отношению к себе и своему месту в этом мире Зои чувствовала так же неуверенно, как и он. Ее волновало отсутствие мужества поступать так, как правильно. Она сомневается в собственных решениях и стыдится своих ошибок. Время от времени даже Зои Редберд, недолетка, щедро одаренная прикосновением ее Богини, чувствовала себя неудачницей и подумывала сдаться.
Так же, как и он.
Сострадание и понимание хлынули сквозь Аурокса, и он тут же ощутил прилив раскаленной добела энергии. В ослепительной вспышке он рухнул из центра разваливающегося водоворота, жестко приземлившись в свое преобразившееся тело, хватая ртом свежий воздух и содрогаясь.
