Марти Джонс - Падение в рай
– Где мы? – спросил Джон, глядя на большую площадь с зеленым газоном.
– На Севильской площади, – прошептала она.
Вспышка удивления озарила его лицо, и Фолк сжал ей руку:
– Вы вспомнили?
– Что? – Либби очнулась и посмотрела на Джона.
– Севильскую площадь. Вы же узнали ее.
Не парк, а лужайка для отдыха с подстриженной зеленой травой и двумя черными чугунными скамейками. Ни тебе белых бельведеров – беседок на возвышении, ни заасфальтированных дорожек, которые, по всей вероятности, были сделаны потом. Но епископальная церковь, ставшая музеем в 1993 году, была на своем месте. Солидная и вселяющая уверенность, она выглядела точно такой, как в последний раз.
– Либби?
– Прошу прощения, – глубоко вздохнула девушка, заставляя себя вернуться к действительности. – Куда теперь?
Они свернули направо и вскоре вышли к пансионату. На обшитом деревом солидном здании красовалась топорная вывеска – кто-то вывел вкривь и вкось: «Пансионат Баркета».
– Пошли?
Придерживая ее локоть, Джон поднялся вместе с девушкой по трем ступенькам и постучал.
Обнаружив кнопку, Джон нажал на нее и услышал, как трезвонит звонок за дверью. Послышались шаги.
– Да? – спросила женщина средних лет, не поздоровавшись. Через плечо у нее был перекинут пыльный коврик. Седые букли выбивались из железных шпилек.
Джон представился, а затем изложил цель их визита.
– Да, матросы останавливаются у нас постоянно. Сейчас, правда, никого нет, но я слыхала, что сегодня в гавань вошло несколько судов.
– Нас интересуют матросы с «Элизы-Марии», которые затем перешли на «Удачу». Может, кто-нибудь из команды приходил к вам, чтобы снять комнату? – Он зачитал имена, которые Бек нацарапал на бумажке.
– Вероятно, они заглянут к нам, но только не сегодня.
– Почему так?
От удивления у нее брови взметнулись вверх, и она усмехнулась, обнажая кривые желтые зубы.
– Так и быть, объясняю. Чтобы вы сделали на их месте в первую очередь, оказавшись на берегу после многомесячного отсутствия?
Либби залилась краской, а Джон нахмурился. Ему было не по себе от ее вопроса. Не обратив внимания на то, как отреагировали на ее слова незнакомцы, она сухо продолжила:
– Похоже, они отправились на охоту. Сейчас они как раз выбирают себе подругу на ночь, а здесь появятся только завтра, когда протрезвеют, если только не наймутся на другое судно.
– Спасибо, – сказали они хором, собираясь покинуть пансионат.
Выйдя на улицу, Джон кивнул Либби:
– Ждите меня здесь!
Джон помчался по дорожке назад, чтобы перехватить женщину до того, как она захлопнет дверь. В ответ на его шепот она кивнула, и Либби заметила, как он вытащил монетку из кармана, которая исчезла в руке незнакомки. На этот раз Либби сама взяла его под руку, когда они шли в отель через парк на Алканиз-стрит.
– Хотите вернуться в гостиницу?
Она молча посмотрела вокруг. Внезапно ей захотелось еще побродить по городу. Это мог быть ее единственный шанс, от которого зависела вся дальнейшая жизнь.
– Давайте прогуляемся немного!
Он кивнул, и они побежали по газону. Услышав звон колокольчика, она повернулась:
– Боже мой, трамвай!
– Последняя пенсакольская достопримечательность! – похвастался он, не понимая ее восторженного удивления, но, как видно, довольный им. – Хотите прокатимся?
Она улыбнулась и закусила губу.
– С удовольствием, – ответила Либби, все еще поражаясь своему открытию.
Трамвай в Пенсаколе! Она даже не знала, что он был здесь когда-то! И вот он перед ее глазами. Вишневого цвета, деревянный, со сверкающими окнами и медными ручками. Дуга на крыше плавно скользила по висящим довольно низко проводам, которые бежали вдоль улицы и уходили далеко-далеко.
– Тогда вперед! – позвал девушку Джон, радуясь ее энтузиазму. Он взял Либби за руку, и они поглядели по сторонам, прежде чем перебежать через улицу.
Кондуктор принял от Джона пенни за проезд и подождал, пока они усядутся. Либби потрогала плетеные сиденья, пробежала пальцами по дубовым панелям и открыла окно, радуясь как ребенок.
Джон краем глаза наблюдал за ней, воздерживаясь от замечаний.
– Трамвай становится довольно популярным у состоятельных обитателей холма, – прошептал Джон, наклонившись к Либби так близко, что она ощутила жар солнца, идущий от тяжелой материи его мундира. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу на маленьком сиденье, и Либби наслаждалась теплом его тела, которое было так близко.
– Ой, смотрите! – воскликнула девушка, заметив тщательно одетых мужчину и женщину, собиравшихся сесть в трамвай.
– Да, эти могут себе позволить прокатиться в трамвае и подышать свежим воздухом.
Солнце уже садилось, когда трамвай наконец тронулся. Либби удобно устроилась, прислонившись к мягкой спинке сиденья. Слабый ветерок обдувал ее. Она прекрасно понимала, почему люди прошлого века ездили проветриться и подышать воздухом. Лето во Флориде было безумно жарким, порой не спасали даже кондиционеры и легкая одежда, которую носили ее современники.
В вагоне никто не разговаривал. Наконец один из пассажиров, сидевший впереди нее, дернул за шнур, давая знать кондуктору, что хочет сойти.
Трамвай остановился. Пассажир взял кожаную сумку и вышел. Либби наблюдала за тем, как он пересек дорожку и направился к низкой железной ограде.
Она хотела закричать, но не смогла. Дом, к которому шел человек, показался ей знакомым. Либби резко подалась вперед, пытаясь не упустить из виду мужчину, когда трамвай тронулся.
Симпатичная молодая женщина с ребенком на руках спешила ему навстречу. Либби заметила, как он поцеловал женщину в щеку и взял на руки ребенка, прежде чем закрылась дверь.
Она тяжело вздохнула, поняв, где находится. Это же историческая зона! Дом этого человека в ее время был отреставрирован и находился под охраной исторического общества. Она была там однажды на встрече с видным юристом, который купил дом под офис.
Рядом шло строительство, и она видела, как рабочие собирают свои допотопные инструменты в конце рабочего дня. Интересно, для кого строится этот дом? Еще одна знатная семья поселится здесь. Смех и слезы будут звучать в нем из поколения в поколение.
А потом, через сотню лет, какой-нибудь богатый финансист купит его, чтобы платить меньше налогов.
– Либби, что-то не так?
Вместо ответа она лишь кивнула, не в силах оторвать глаз от фасада дома.
– Давайте вернемся?
– Давайте, – согласилась она, решив, что ничего путного не вышло из ее затеи: нельзя так долго глазеть на прошлое. Ей уже не верилось, что она когда-нибудь вернется в деловую часть Пенсаколы, но в свое время, если она вообще вернется в него!
