Шеррилин Кеньон - Ночные удовольствия
— Хантер? Это тот самый кровососущий гуль, который угрожал твоей жизни в разговоре со мной?
— Он не имел этого в виду.
— О, нет? И ты готова поставить на это свою жизнь?
— Я готова поставить на это обе наши жизни.
— Ты абсолютно сумасшедшая, ты знаешь об этом?
— Следи за тем, что говоришь, девочка. В отличие от тебя, я знаю, что делаю. Я доверяю Хантеру. А этот Десидериус по-настоящему злобный. Как Ганнибал Лектор.
Аманда словно вживую видела, как Табита округлила глаза, фыркая от отвращения.
— Я не боюсь ни того, ни другого.
— Может тебе стоит научиться испытывать немного страха. Одного из них я точно боюсь.
— Тогда почему бы тебе не вернуться домой, где мы могли бы защитить тебя.
Потому что я хочу остаться с Хантером. Аманда не знала, откуда взялась эта мысль. Но она не могла отрицать ее правдивости. Рядом с ним девушка чувствовала себя в безопасности.
Он не предлагал отправить ее в другое место, но Аманда не сомневалась, что если бы она попросила, Кириан отпустил бы ее, и все же… Она не хотела этого.
Но Аманда не осмеливалась сказать это Табите. Отношения между ними и так были натянутыми, поэтому она предложила сестре единственную отговорку, которую смогла придумать.
— Я не могу, пока это существо охотится на нас.
Табита снова выругалась.
— Откуда ты знаешь, что этот Хантер не наложил на тебя какое-нибудь ментальное заклятие?
Аманда расхохоталась, вспомнив слова Хантера на заводе.
— Потому что, так же как и ты, я слишком для этого упряма. Кроме того, он лучший друг Юлиана Александера. Ты же доверяешь Юлиану и Грейс, так ведь?
— Да, конечно.
— Тогда поверь их другу.
— Хорошо, — неохотно согласилась Табита, — но мое доверие быстро испаряется. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— И я хочу того же по отношению к тебе. Хантер сказал, что днем тебе ничего не грозит, но когда солнце сядет, ты должна быть дома и оставаться там. Вообще-то, я не думаю, что тебе стоит ехать в больницу. Возможно, тебе лучше поехать к маме прямо сейчас.
— Эллисон моя лучшая подруга, я должна повидать ее.
— А что, если ты приведешь их к ней. Может быть, они уже сейчас наблюдают за тобой.
Табита издала глухое ворчание.
— Мне это совсем не нравится, но ладно. Ты права. Я не хочу привести их к Эллисон. Мама что-нибудь придумает. Я развернусь на следующей улице и поеду домой на ночь. Можешь позвонить, если я буду нужна.
— Договорились.
Аманда отложила телефон и забрала тарелку со столешницы, где Хантер ее оставил. Она отнесла ее на маленький кофейный столик, стоящий у огромного венецианского окна, выходящего на прекрасный, старомодный дворик, украшенный вьющимися розами, греческими скульптурами и фигурно подстриженными кустами. Он был освещен античными масляными лампами, отбрасывающими странные блики на белую штукатурку стен.
Аманда сидела в одиночестве несколько минут, пока Хантер не вернулся. Он переоделся в черную рубашку с длинными рукавами, обтягивающую его широкие плечи. Он закатал рукава, и она заметила ужасную рану, тянущуюся вверх по его руке.
— Даймон укусил тебя или это ножевой порез?
Хантер взглянул на руку, садясь напротив девушки.
— Укус.
Она похолодела.
— Его нужно обработать, так ведь?
— Нет, к завтрашнему дню рана заживет.
— Да, но разве от этого ты не станешь вампиром?
Он рассмеялся и одарил Аманду шутливым взглядом.
— Фактически, я уже вампир. А что до обращения, такое возможно только, если ты Апполит.
— Значит, они не могут укусить человека и превратить его в вампира?
— Это сказки на ночь.
Она некоторое время обдумывала его слова.
— А откуда тогда произошли все эти неверные представления о вампирах?
Кириан проглотил немного пищи и отпил из бокала.
— В основном от перепуганных деревенских жителей. С того дня, когда Атлантиду поглотил океан, Апполитов и Даймонов начали преследовать. Были времена, когда во всех греческих городах-государствах люди знали о Темных Охотниках, и мы жили открыто. Но с течением времени Темные Охотники стали избегать общения и воспоминания о нас остались лишь в мифах и легендах. Это больше устраивало Ашерона и остальных. Эш пошел дальше и стал собирать и скрывать древние записи о нас.
— Ашерон? — переспросила Аманда, отрезая кусочек курицы. — Ты все время упоминаешь о нем. Кто он?
— Он — первый Темный Охотник, созданный Артемидой.
— И он все еще жив?
— О, да. Я думаю, что на этой неделе он в Калифорнии.
Она приподняла бровь.
Хантер улыбнулся.
— Он переезжает с места на место каждые несколько дней.
— Как? Почему?
Кириан пожал плечами.
— Думаю, что когда тебе одиннадцать тысяч лет, то многие вещи нагоняют на тебя тоску. Что до того, как он это делает — у него есть вертолет, построенный по спецзаказу, который может преодолевать звуковой барьер.
Аманда переваривала новости и пыталась представить, как должен выглядеть этот самый старый Темный Охотник. Почему-то на ум приходил Йода[23]. Маленькое сгорбленное древнее существо с серо-зеленой кожей, роняющее запутанные мудрые слова.
— Ты когда-нибудь его встречал? — спросила она.
Кириан кивнул.
— Мы все встречались с ним. Он тренирует новых Темных Охотников, и в какой-то степени, он наш неофициальный лидер. Существует теория, что Эш также наемный убийца, которому боги поручают убивать Охотников, когда те преступают черту дозволенного.
Девушке не понравилось, как это прозвучало.
— Преступают как?
— Например, кормятся на людях. У нас есть Кодекс, которому необходимо следовать. Нельзя показывать свои силы в толпе, объединяться с Апполитами и Даймонами и так далее.
Знание о том, что у них существует такая вещь, странно успокаивала. Но мысль, что один из таких парней, обладающий огромной силой, мог сойти с нарезки — пугала.
— Если Темным Охотникам запрещено ранить друг друга и вы вытягиваете друг у друга силы, то как может Ашерон быть палачом?
— Он не влияет на наши силы, — Кириан сделал глоток вина. — Эш был подопытным Темным Охотником. Поскольку он стал первым, боги просто не позаботились о неполадках в системе. Поэтому у него есть некоторые…так сказать, особенные побочные эффекты.
Сейчас Кириан определенно описал какую-то мутировавшую жизненную форму. Маленький шепелявящий горбатый Темный Охотник.
— А сколько вообще существует Темных Охотников?
— Тысячи.
У Аманды отпала челюсть.
— Серьезно?
