Бойся пламени (ЛП) - Дарлинг Оливия Роуз

К моему большому разочарованию, тьма начинает смещаться. Я сворачиваюсь всем телом к мимолетному теплу, но оно вскоре исчезает. Единственное тепло, которое остается, это легкое, как перышко, прикосновение к моей щеке. Корни деревьев обвивают мое запястье, когда я пытаюсь потянуться вперед. Вернись, хочу я сказать, но слова замирают в горле.

— Я должен был предположить, что ты будешь привередливой. — Что-то кладут рядом со мной, и я притягиваю это ближе, вдыхая знакомый запах. — Я сейчас вернусь, красавица. Никуда не уходи.

Одиночество окутывает мое сердце, когда мои драконы заглушаются солнцем, а их рев далекий звук, который разрывает мое сердце. Я выдергиваю руку из корней деревьев, которые сдерживают меня, чтобы последовать за ними, но свет ослепляет меня, как только я встаю на ноги.

ГЛАВА 26

Я погружаюсь в настоящее, как в раскаты грома, пробуждающие меня от глубокого сна.

— Венатрикс! Где Венатрикс? Где мои драконы?

Я пытаюсь пошевелиться, но мои ноги запутались в одеялах.

Финниан подпрыгивает, сжимая мои плечи.

— Успокойся, Элли. Ты в безопасности в доме Кейдена.

Мое сердце колотится в груди так быстро, что я чувствую это кончиками пальцев. Я смотрю в его обеспокоенный взгляд, переводя дыхание, несколько свободных прядей волос падают мне на лицо. Густой туман окружает мой разум, но я клянусь, что все еще чувствую ощущение чешуи на моих ладонях. Моя рука больше не болит, но есть тупая боль в челюсти от того места, где меня ударил мужчина.

Я прочищаю горло.

— Я в покоях Кейдена?

Финниан кивает.

— Он оставался с тобой последние три дня, сказал, что дал тебе обещание, и выглядел так, будто откусит мне голову, когда я предложил поменяться.

— Три дня! — Я вылезаю из постели. — Аллиард знает?

— Знает, что ты лежала в постели с самым устрашающим командиром во всем Раварине? Кого он категорически не одобряет? Нет. Он знает, что ты здесь, но я тебя прикрыл.

— Боги, какой беспорядок.

— Беспорядки могут быть веселыми.

Я закрываю лицо руками и стону.

— Союзный договор еще не подписан, и нам нужна помощь Варавета, чтобы выжить. В моей жизни нет места чувствам.

— То есть ты признаешь, что он тебе небезразличен?

— Он мой союзник. — Я иду туда, где аккуратно сложена моя одежда, и начинаю надевать ее, чтобы чем-то себя занять, не заботясь о том, увидит ли Финниан мое тело. — Его смерть была бы для меня крайне неудобной.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, что часто самые жестокие люди могут быть самыми нежными? Может быть, это потому, что они знают, насколько ужасен мир, и сделают все, чтобы оградить от него тех, кто им дорог. — Финниан ставит локти на колени и смотрит на меня сверху вниз через всю комнату, как только я заканчиваю одеваться. — Вот такую любовь ты мне даешь. Как будто ты свернула бы горы, чтобы убедиться, что я в безопасности. А теперь я задам тебе вопрос, и мне нужна правда.

Я киваю, ожидая продолжения.

— В договор с Вараветом входят твои драконы?

Я сглатываю, зная, что этот разговор назревает, как буря, надвигающаяся на горизонт.

— Мои драконы не упомянуты в договоре, но мы с Кейденом проникнем в замок Имират, как только он будет подписан, чтобы вернуть их. Несколько дней назад мы проникли в тюрьму Каллистар, чтобы выковать ключ от комнаты, в которой они заперты.

Он проводит руками по волосам, затем наклоняет голову и вздыхает.

— Пожалуйста, не проси меня пересматривать свои планы.

— Дело не в этом. — Он снова смотрит на меня. — Ты должна знать, что мысль потерять тебя из-за всего этого ужасает меня. Ты стала моей семьей в тот день, когда я проснулся в Эстеллиане и увидел тебя сидящей у своей кровати. Ты сестра, о которой я молился богам после того, как потерял свою в огне.

Он опускается передо мной на колени, пока я пытаюсь скрыть эмоции в своих глазах.

— Я не смог защитить тебя той ночью, но я не подведу снова. У тебя есть мой лук и бессмертная преданность, всегда. Я помогу тебе вернуть твоих драконов любым возможным способом.

Я падаю на колени и обнимаю его, зарываюсь лицом в его шею, когда он притягивает меня ближе.

— Я люблю тебя, брат.

Я вытираю слезы с его лица, и мы улыбаемся сквозь боль, которую нам причинила жизнь, сквозь страхи, которые проистекают из нашей травмы. Но неважно, что жизнь отняла, она также дала. Я не знаю, кем бы я была без Финниана, и я благодарю богов, что никогда этого не узнаю.

— Хватит слёз, дорогая. Можешь умыться, прежде чем я отведу тебя вниз, где ждут твои ножи и все остальные. — Он указывает на открытую дверь. — Я также скажу Кейдену надеть рубашку, чтобы ты не превратился в клубнику.

* * *

Финниан ведет меня по коридорам очаровательного дома. Среди замысловатой резьбы, каменных каминов, роскошных тканей, ошеломляющих лестниц и окон высотой с деревья это место великолепно. Личные покои Кейдена, это целое крыло, зарезервированное для него.

Кейден проделал долгий путь от того, чтобы быть совсем ненужным.

Мы продолжаем путь к открытым двойным дверям в конце оконного зала, ведущего к одинокой башне с остроконечным потолком. Мягкий свет омывает нас, когда солнце садится за горы, и у меня перехватывает дыхание, когда мы заходим в библиотеку с большим количеством книг, чем я когда-либо видела. Эта комната, идеальное сочетание роскоши и комфорта, дополненное кожей и мебелью из темного дерева, покрытой темно-красной тканью, которая сочетается с различными коврами. В камине ревёт огонь, на столе виски, а перед несколькими окнами с видом на пруд позади дома стоит рояль из черного дерева.

Саския и Райдер приветствуют меня, когда я вхожу, последний говорит мне, что он точил мои ножи, пока я была без сознания, но Кейден тихо сидит за пианино, наблюдая за мной, как будто он смерть, принимающая человеческий облик, тихо, но постоянно. Я не думаю, что смогу отвести от него взгляд, даже если армия войдёт в дверь, и мои ноги несут меня к нему без приказа моего разума. Его взгляд, это противоречие, которое одновременно парализует меня и манит ближе. Поймать его взгляд, опасная игра, в которую я не должна играть, но я, похоже, не могу остановиться.

Его волосы взъерошены, как будто он слишком часто проводил по ним руками, а темные круги затеняют его налитые кровью глаза. Его длинные ноги широко расставлены, и он опирается локтем на закрытые клавиши, но я не путаю его неторопливую позу с расслабленностью, его глаза говорят мне, что он жаждет крови того, кто пытался меня убить.

— Ангел, — приветствует он меня.

— Демон. — Мой транс прерывается, когда я обхожу стул с высокой спинкой и замечаю, сколько отчетов разбросано по столу. Я даже не вижу дерева под ним. Я бросаюсь вперед, чтобы наверстать все, что я упустила, но руки обхватывают мою талию, поднимая меня. — Какого черта?

Кейден игнорирует мой протест и сажает меня на скамейку, наклоняясь и шепча мне на ухо:

— Ты была прижата ко мне три дня. Сейчас не время стесняться, Эл.

У меня нет времени придумать ответ, прежде чем он хватает мои ножи, которые Райдер, должно быть, разложил на пианино, и падает на колени передо мной. Мое дыхание становится поверхностным, а его взгляд падает на мои губы, когда я облизываю их и наполняются большим жаром, чем я когда-либо видела.

— Твоя память может запутаться, если ты будешь читать отчеты. Расскажи мне, что произошло, пока Саския делает записи, — говорит он хриплым голосом, кладя один из моих ножей в кобуру на бедре и обхватывая мое бедро другой рукой, слегка приподнимая мою рубашку, чтобы провести большим пальцем по моей коже.

Желание, пронизывающее меня, становится невозможным игнорировать, поэтому я закрываю глаза, чтобы профильтровать свои воспоминания. Непроницаемый туман окружает мои мысли, как туман, окружающий Эстеллиан. Но туман вокруг Эстеллиана защищает его, туман в моем мозгу мешает мне.

Я пересказываю вечер, насколько могу, останавливаясь, чтобы разобраться в беспорядке в голове несколько раз. Но каждый раз, когда я останавливаюсь, Кейден гладит мое бедро и вставляет еще один нож в мою кобуру в молчаливом ободрении. Ручка Саскии продолжает строчить, пока она сидит на диване, и она, Райдер и Финниан вмешиваются в важные детали, которые я упускаю.