Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула

Поэтому я молчу. Кулон остаётся в моих пальцах, и я с трудом удерживаю его, встречая пристальный взгляд синих глаз.

— Тебе следует его надеть.

Он тщательно подбирает слова. Он перестал есть и даже не пытается делать вид, что отвлечён на еду. Всё его внимание сосредоточено на мне, на том, что происходит между нами.

— Зачем?

— Потому что он защитит тебя, и ты это знаешь.

Значит, он знал. Лира была знакома с этой языческой традицией, и по тому, как осторожно Кириан подбирает слова, он явно считает, что такое предложение её возмутит.

Хорошо. По крайней мере, я подготовлена к этой роли.

Я кладу кулон на стол, как будто он обжигает мне ладонь.

— Ты должен немедленно бросить его в огонь, — говорю я. — С магией не шутят.

— Это лунная сталь; огонь не разрушит её. И эгузкилоре — это не магия, Лира, — отвечает он решительно. — Это защита от проклятий.

Значит, я была права. Сталь представляет собой тот самый цветок, который язычники вешают на двери своих домов для защиты. Легенда гласит, что смертные попросили Мари, мать всех богов, защитить их от Гауэко, повелителя тьмы и всех тёмных существ. Она послала им своих дочерей: Иларги — луну, и Эгузки — солнце. Днём люди были в безопасности, но света Иларги не хватало, чтобы защитить их ночью, и тогда Мари благословила их эгузкилоре, «цветком солнца», который, висев на дверях, оберегал обитателей домов в темноте.

Этот медальон, вероятно, имеет ту же цель.

— И как ты думаешь, откуда берётся эта защита?

Кириан опирается локтями на стол и наклоняется ко мне.

— Разве это важно, если это убережёт тебя от проклятий?

— Цену, которую платят соргиняк, чтобы это сделать, вот что предотвратит проклятие, — отвечаю я.

— Они уже были готовы заплатить её однажды. Если они вновь найдут нас, прежде чем мы доберёмся до Эрэа, они сделают это снова. Надень его, — просит он.

Он прав. Объективно говоря, нет причин отказываться от защиты, даже если она исходит от самих соргиняк. Однако я знаю, что сказала бы Лира.

— Ты понимаешь, что с нами сделают, если кто-то увидит это у нас? — шепчу я.

На его губах появляется волчий оскал.

— Убьют всю нашу семью?

Я сглатываю, удивлённая резкостью его слов и тем, что они подразумевают. Прежде чем я успеваю найти способ уйти от этого разговора, явно понимая, что не владею всей информацией, он опережает меня.

— Носи его под одеждой, пока мы на севере, а когда вернёмся во дворец, выбрось. Никто об этом не узнает.

Я смотрю на него несколько секунд, но не беру амулет.

— Он действует так же, как настоящий эгускилоре? — уточняю я.

— Это амулет, — отвечает он. — Точно так же, как высушенный эгускилоре, висящий на двери, защищает дом от злых духов, этот защищает того, кто его носит, от магических сил, которые хотят навредить. Я не знаю… Не знаю, насколько его сила реальна, но это лучше, чем ничего.

Я поднимаю бровь.

— Так это вполне может быть сувенир для туристов.

— Это не так, — уверенно говорит он. — Женщина, которая продала его мне, была сведуща в колдовстве.

— И всё же ты не выдал её властям, — возражаю я. — Не очень убедительно для капитана короля.

Кириан хмурится, раздражённый. Он кладёт мощную руку на кулон и сдвигает его по столу прямо ко мне.

— Делай что хочешь, но если они снова наложат на тебя проклятие из-за того, что ты отказалась носить этот чёртов кулон, никто не станет снова договариваться с ведьмами, чтобы спасти тебя.

Он резко встаёт, берёт свой камзол и выходит из комнаты с громким хлопком двери, даже не надев его.

Как только я остаюсь одна, снова осматриваю кулон — эгускилоре из лунной стали. Я верчу его в пальцах, восхищаясь деталями: неровными выемками, каждая из которых уникальна, и ощущаю ту опасность от которой лучше бежать.

Мой взгляд падает на багаж, где лежат мои флаконы с ядами и противоядиями. Каждые несколько дней я продолжаю принимать небольшие дозы яда фиолетового гриба, токсина серебряного паука и ядовитого плюща. Иногда это вызывает рвоту или оставляет меня слабой и дезориентированной. Однако строгий режим выработки иммунитета к ядам не спас меня от проклятия.

Я надеваю кулон и прячу его под рубашку.

Добро пожаловать, под защиту матери всех богов.

Мы отправляемся в путь вскоре после восхода солнца. Я уже морально готова к тому, что увижу на площади, и готова отвернуться, сжав зубы и преодолев отвращение.

Однако неожиданно меня привлекает пустая клетка.

Можно было бы подумать, что её уже отвели на суд, но замок взломан и валяется на земле. Однако это не самое примечательное.

На земле, у подножия платформы, среди грязных луж на тротуаре, лежат два трупа стражников, убитых холодным оружием — характерный разрез на их шеях не оставляет сомнений.

Ни один из сопровождающих нас солдат не выглядит удивленным. Даже Нирида бросает на них лишь мимолётный взгляд. А Кириан шагает вперёд, словно ничего не произошло.

Я внимательно слежу за ним, пока он не замечает мой взгляд. Он оборачивается, и наши глаза встречаются в странном, тяжёлом молчании, полном тайн, которые, возможно, я и не хочу раскрывать.

Глава 16

Кириан

Территория Волков. Завоеванные земли. Королевство Белизибай.

После того, как мы пересекли Лиобе и прошли земли Белизибай, делая привалы в лесах и постоялых дворах, сегодня мы наконец-то добрались до границы с Эреей.

До нашего дома.

Эрея была одной из первых, кто пал. После убийства королевской семьи и похищения наследников королевство ещё оказывало сопротивление, но вскоре было полностью завоёвано. Свободная Территория Волков теперь представляет собой лишь небольшой клочок земли на востоке континента.

Лира едет прямо, с гордой осанкой. На её лице не отразилось ни малейшего изменения с тех пор, как мы начали приближаться к этому столь знакомому месту.

Последний раз, когда она была здесь, ей было девять лет, и тогда только что убили её родителей. Я возвращался сюда гораздо чаще с тех пор, но всё ещё помню свой первый визит после того, как меня забрали ко двору Львов, и не могу отвести от неё глаз.

Тем не менее, на неё это, кажется, не оказывает никакого влияния. Она уверенно держит поводья и не колеблется ни на секунду, когда мы подходим к стенам.

Последний раз, когда она видела эти ворота, на них был изображён волк, воющий на луну. Теперь же на дереве вырезан королевский герб льва вместе с вертикальным символом двухглавой змеи. Если её впечатлили эти изменения, она не даёт этому проявиться. Ни жеста, ни гримасы.

Да я и не ожидал большего.

Я всё ещё помню, как увидел её впервые после того, как нас разлучили. От той девочки, которая крепко держалась за мою руку, осталась лишь оболочка; пустая скорлупа, наполненная ложью, страхом и расплывчатым обещанием мирной жизни.

Когда нам разрешают войти, мы без промедления направляемся ко дворцу. Последние часы были тяжёлыми: вечный путь под проливным дождём Эреи, который зимой настолько холоден, что может превратиться в снег в любую минуту.

Даже когда она стоит в насквозь промокшей одежде в вестибюле дворца, Лира демонстрирует, что она рождена править, держа руки скрещёнными на бедрах и высоко подняв голову. Бахам, герцог Эреи и грозный воин, столь же умелый в обращении с мечом, сколь и глупый, спешит встретить нас, несмотря на поздний час. Это лишь ещё одно подтверждение того, какую власть имеет Лира, даже до того, как выйдет замуж за наследника Львов.

Слуги торопятся подготовить наши покои, выбранные герцогиней Заниах — женщиной столь же глупой, как и её муж, которая впервые ступила на север, когда Моргана передала им регентство над этой территорией.

Она наверняка не знает, что покои, которые она занимает, принадлежали родителям Лиры. И, скорее всего, ей не известно, что на той же кровати, где она сейчас спит, перерезали горло матери Лиры.