Подмена (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

— Простите, ик, не узнала вас в гриме, — промямлила, пытаясь подняться.

Малознакомка усмехнулась, не без интереса наблюдая за моими жалкими попытками подняться. С третьего раза удалось встать, со второго — понять, какая из двух блондинок настоящая.

— Мне все было любопытно, как так получилось, что молох ядовитый тебя не убил, — произнесла она с гадкой ухмылкой.

— Противоядие. В крови…

Кажется, краг воварен… стоп, враг коварен, да, как-то так. Эй, Джиа! Приходи в себя, тут серьезные дела!

Ударила себя по щекам, но алкоголь выветриваться и не планировал. Во имя пыльцы, ну это же надо было напиться в такой момент! Я же пить вообще не умею. Меня от бокала вина может унести под розовые облака на радугу. А этот алкоголь быка на лопатки уложит.

— Противоядие, да, конечно, — усмехнулась она, осторожно, как кошка, приближаясь. — Вот только противоядия для де ла Виньеттов не существует. Они абсолютно неустойчивы к этому яду, потому и добавляют в незнакомую еду порошок сохуса. Он показывает, ядовита пища или нет. Ты бы знала, будь одной из них!

Слова прозвучали как гром. Даже в голове прояснилось.

— Куда ты смотришь?

Твою ж… Не настолько прояснилось. Перевела взгляд на настоящую блондинку и уточнила:

— К чему вы клоните?

Медленно, даже картинно, она достала из сумочки пузырек с алой жидкостью.

— Ты не та, за кого себя выдаешь.

Тонкие пальцы с длинными алыми ногтями медленно открутили крышку.

— Это бред, — прошептала взволнованно.

— Возможно. Сейчас убедимся.

Нахалка приблизилась вплотную, пользуясь моей беспомощностью и опрокинула содержимое пузырька в песок. Я озадаченно смотрела на красноватую лужицу у моих голых стоп и хлопала ресницами.

— Это все?

— Покажись! — воскликнула женщина, добавив несколько слов на непонятном диалекте.

Меня тряхнуло. Будто я кукла, которую дергают за ниточки. Позвоночник натянулся, заставляя неестественно выгнуться. В груди родилась дрожь, разлилась по телу болезненными спазмами, скрутила руки и ноги оцепенением.

Спину обожгло.

Я не хотела выпускать крылья, понимала, что нельзя, сопротивлялась! Но они выходили помимо моей воли. Чем шире они расправлялись, тем шире расползалась улыбка по лицу бывшей Эриола. Когда магия свершилась, оцепенение спало, но крылья не повиновались.

— Фея! — расхохоталась блондинка. — Эриол придет в полный восторг! — она делала снимки с разных ракурсов. Щелкала телефоном, словно я статуя в музее. Шевелиться и правда не получалось не то от алкоголя, не то от удивления, не то от магии или всего разом. — Да что там Эриол! Вся Мирра будет гудеть! И не придется марать руки, де ла Виньетты сами себя дискредитировали!

Экран монитора подсвечивал восторженное лицо, когда она набивала сообщение. Отправляет снимки? Плохо, Джиа! Очень плохо! Рассказать надо, но Эриолу, а не всем! Если она сбросит снимки в сеть, в первую очередь пострадает принц. Мне-то терять уже нечего.

В голове прояснилось или наоборот, алкоголь в нее ударил, но я схватила горсть песка и метнула интриганке в лицо. Она вскрикнула и, схватившись за глаза, выронила телефон. Не мешкая, со всей силы зашвырнула дорогущий аппарат в воду. Даже если какая магия и достанет его со дна — восстановить снимки уже не получится. Улик нет. Но остался свидетель!

— Сука! — взревела женщина, тщетно пытаясь проморгаться, беспомощно хватаясь то за глаза, то за воздух рядом с собой. — Не думай, что это сойдет тебе с рук!

— Уже сошло. Никто тебе не поверит.

К тому времени, как она всем разболтает, что герцогиня подставная и вообще фея, Эриол будет все знать, а настоящая Айсидория сможет опровергнуть.

— Все решат, что это шашни… — я задумалась и поправилась, — козни отвергнутой любовницы.

— Aspero verticum! — прорычала она, выкинув перед собой руку. Какое-то заклинание. Амулет на моей груди нагрелся. А на следующих словах ведьмы окутал меня серебристо-зеленым сиянием и превратил в ветер.

Вслед летели грязные ругательства, а меня несло над сияющей огнями долиной друидов. Праздник шумел, но праздновали лишь гости. Жених и невеста уединялись, чтобы сплестись корнями. Совсем. Тщательно. Желательно до наследников.

С этой прискорбной мыслью я влетела в раскрытое окно и свалилась феей на пол. Рядом с кроватью! Недолет…

— Жесткая посадка, — усмехнулась, когда меня подняли и переложили на кровать. — Рем? А… ой. Какой из вас настоящий? Я слегка переморщила с алкоголем.

— Переборщила, это точно, — все три Ремальда заговорили хором. Ладно хоть без осуждения — самой стыдно! Друид коснулся ладонью моей головы, и опьянение спало. Медленно, три Рема слились в одного. — Что произошло?

— Спасибо, — протянула виновато, заливаясь жгучим стыдом. — Я была на берегу, горю предавалась. Там оказалась бывшая Эриола. Она откуда-то знала, что я — это не я, хотела обо всем рассказать, но…

— Но?

Мужчина сел рядом со мной на кровать.

— Даже, если и расскажет — никто ей не поверит. А… где Айлаайя? Кажется, сейчас вы должны… ну… сплетаться и все такое.

За спиной раздалось угрюмое покашливание. Я обернулась и заметила в темном углу комнаты незнакомца. Стало не по себе.

— Что происходит?

— Сплетения не будет, — в голосе Рема и радость, и грусть. — Как поступишь теперь?

— Рем! Кто это? В чем дело?

— Это неважно. Сейчас куда важнее — ты. Если Эриол узнает правду от кого-то еще, вряд ли сможет простить. Но, если расскажешь ты — простит.

— Думаешь?

— Я бы простил.

Взгляд Рема, его уверенность подарили мне сил. Подняла с пола сумочку, достала телефон и замерла.

— Ты сможешь, — заверил он, и оставил меня наедине с мыслями.

За спиной приглушенно звучал древний диалект друидов. Таинственный мужчина отвечал скупо, спокойно, с хрипотцой в голосе. Кто он? Почему нет Айлаайи, ритуала почему не будет и…

Так, Джиа. Сосредоточься! Сейчас важней другое. Нужно придумать, как правильно обо всем написать. Хотя, такие вещи не пишут, такое нужно лично говорить.

Набрала номер Эриола, но никто не ответил. Ни в первый, ни во второй, ни в третий раз. Хотя на третий решимости поубавилось и начала терзать мыслишка, а так ли надо ему говорить? Позвоню Айсидории, быстро поменяемся и все! Никто ничего не узнает. Здесь же нет моей вины, просто бывшая у дракона такая вот находчивая.

И я уже вздохнула с облегчением, но передо мной возник образ Эриола, разбирающего завалы в шахте. Как он, сбросив рубашку, откидывает тяжелые камни, как прислушивается к голосам и делает магические штучки, что там у него в запасе…

Ох, пряный чертополох!

— Оставьте свое сообщение или перезвоните позднее, — сухо произнес голос Стайры.

Длинный протяжный гудок порвал последнюю преграду моей нерешимости. Я просто сделаю это. Просто расскажу обо всем и освобожусь! И будь что будет.

Выложила все как на духу. Обо всем рассказала, ничего не утаила. И кто я, и почему согласилась на эту авантюру, и… Что не жалею. Точнее, о лжи жалею, конечно, но не о том, что мы были знакомы и провели это время вместе. И что он вовсе не гад летучий, каким его считает Айсидрия, а внимательный и заботливый мужчина. О том, что подставила герцогиню, поняла уже в конце. Язык прикусила, но слово-то не воробей…

— Понимаю, ты вряд ли когда-нибудь простишь меня, но… — осеклась, подбирая слова. — Иссякни моя пыльца! Я жалею, что лгала. Правда жалею. Надеюсь, вся эта ситуация не ударит по тебе. Настоящая Айсидория опровергнет любые сомнения общественности. В итоге, у вас все будет хорошо. А я… Я навсегда покину Мирру, и твоя репутация не пострадает. Прощай, Эриол.

Последние слова выдавливала сквозь слезы. Мысль, что придется навсегда уехать — пугала. Но страшил не побег. Страшило никогда не увидеть друзей, родителей и… моего дракона.

Выключила телефон и швырнула его на покрывало. Осталось сообщить обо всем Айсидории и девчонкам. Герцогине написала быстро и коротко: «Прости, я больше не могу. Эриол обо всем знает. Я уезжаю. Прощай». Потом добавила: «И он знает про гада летучего. Случайно вырвалось».