Отдел примирившихся врагов (СИ) - Шегай Эвелина

И не дожидаясь их реакции, он захлопнул дверь изнутри.

Слово начальника — закон. Пришлось идти в указанном направлении.

Закрытой секцией архива оказалась тесная каморка в десять квадратных метров без окон и адекватного освещения. Её плотно заставили открытыми стеллажами до самого потолка. Всё вокруг завалили старыми делами. Одинокий стол без стульев и тот был наполовину погребён под горами из жирных папок. У многих это полутёмное местечко вызвало бы приступ клаустрофобии.

Быстро отыскать нужное дело они не смогли. Документы в закрытой секции хранились в полной анархии, без намёка на какую-либо структуру. Возможно, когда-то давно их и пытались разложить по году или типу преступления, но нынче всё свалили просто в общую кучу. По парочке пролистанных случайных дел было сложно определить даже по какому признаку их относили к «особо важным». Почему именно их требовалось хранить отдельно?

Привстав на носочки и потянувшись всем телом, Донна достала с верхней полки чем-то заинтересовавший её документ. Бесстыжее платье предсказуемо задралось преступно высоко и продемонстрировало красивое бельё из чёрного полупрозрачного кружева, и Рик моментально обзавёлся приметной проблемкой. Чтобы скрыть её, ему пришлось присесть на корточки, предварительно отвернувшись от напарницы.

Наверняка она специально играла у него на нервах. Надеялась взять измором, когда наряжалась в полупрозрачные, короткие, ничего толком не прикрывающие одежонки? Не на того напала! В нём хватит выдержки на троих. Ни за что не поддастся.

Волос коснулись чужие пальцы, и он тут же вскочил на ноги.

— Я хотела убрать кусочек бумаги, — произнесла Донна, не пытаясь вырвать своего запястья из крепкой хватки. Ещё и смотрела так завлекающе, нарочно соблазняла чуть раскрытыми, влажно поблескивающими губами.

Как-то незаметно для себя он начал поглаживать нежную кожу её руки. Должно быть, она всё ещё пахла розами. Настоящими, будто только что сорванными с куста.

Рик поднял вторую руку и запустил пальцы в жгуче-чёрные волосы, на ощупь больше напоминающие жидкий шёлк. Пытался найти в ней хоть какой-то недостаток. Самый маленький, вроде не слишком симпатичной родинки, чтобы было за что ухватиться в искусственно возведённой стене отвращения. Но всё тщетно: дьявольская чертовка являлась воплощением его идеала.

— Ненавижу тебя, — выдохнул он, притягивая её за затылок, чтобы накрыть кроваво алые губы в жадном и грубом поцелуе.

Донна глухо застонала от наслаждения ему в рот. И от этого звука у него волосы вдоль хребта вздыбились. Рик тут же подхватил её за безобразно тонкую талию и усадил на край столешницы, встав между пошло раздвинутыми ногами. От неё пахло его самкой. Так бы и облизал с ног до головы каждый миллиметр этого стройного тела.

Головка больно врезалась в молнию на джинсах. Хотелось причинить ей не меньше страданий. Хотелось, чтобы она также изнывала от желания. Но максимум на что он был способен — безжалостно сминать губы, по сладкому вкусу которых невыносимо изголодался.

— Рик, мы здесь не можем… — последнее слово она простонала особенно громко, потому как он запустил руку ей в трусики и нащупал точку, лишающую возможности внятно говорить.

Донна инстинктивно попыталась свести ноги, но Рик властно отвёл одну из коленок и зафиксировал своим бедром. Немигающе смотрел в глаза подёрнутые зыбкой пеленой возбуждения, слушал влажные звуки, возникающие всякий раз, как он погружал палец в горячее, грязно чавкающее лоно, и сам был готов кончить в любую секунду от одного её тяжёлого дыхания, поддавшись их совместному безумию.

Прижавшись лбом к покатому плечу, Рик вздрогнул, почувствовав, как её ладонь легла ему на ширинку. Тонкие пальцы сжали сквозь толстую и жёсткую ткань воодушевлённо дёрнувшийся ей навстречу член. И это стало последней каплей в переполненной чаше терпения.

Он отстранился и стремительно вышел из комнаты, ни разу не обернувшись. Быстрым, едва не срывающимся на бег, шагом пересёк архив и выскочил в коридор, изо всех сил стараясь задушить единственную мысль, что сейчас била набатом в одурманенных её восхитительным запахом мозгах: «развернись, вернись, приспусти штаны и возьми то, что тебе принадлежит по праву». Но Рику приходилось заглушать навязчивую мысль другой, напоминающей, что Донна нуждалась в наказании.

Вот только почему у него было ощущение, что больше всех от этого наказания страдал именно он?..

15 глава: Довремённый вампир

Белладонна

Проведя подушечкой указательного пальца по нижней губе, она улыбнулась. Рикард тут же отвернулся, делая вид, что ему пришло сообщение. Наконец-то лёд тронулся. Белладонна почти отчаялась до такой степени, чтобы начать заигрывать со смешным мальчишкой, журналистом, открыто пускающим на неё слюни — Кинтионом Ладовски.

Ей претило опускаться до столь дешёвых методов, как через манипуляцию ревностью, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Она устала, и по нему было видно, что он уже вымотан до предела этой размолвкой. Сам себя не понятно зачем мучил.

— Вот так конура, — раздражающе растягивая слова, выплюнул до боли знакомый голос на флемоанском языке.

Они с Марселем как по команде развернулись и с неприятным удивлением уставились на брезгливо оглядывающегося по сторонам Эмануэля, придерживающего входную дверь за ручку через платок. На его лице застыло выражение беспредельного отвращения, лишь слегка оттенённого ненавязчивым намёком на любопытство.

— А вот и мои младшенькие, — хищно улыбнулся он, сверкнув длинными клыками, свидетельствующими о недавней плотной трапезе, — предатели и дезертиры. И как вам на свободе, не захотелось обратно в клан? Денежки ещё не кончились?

Его обманчиво спокойный взгляд скользнул по Белладонне и остановился на Марселе, к которому Эмануэль и направился ленивой походкой. Тянул время, умело нагнетал обстановку и совершенно точно наслаждался всеобщим вниманием, прикованным к собственной персоне. И если оборотни смотрели с разумной настороженностью, то вампиры — с пониманием, что тот заявился с одной-единственной целью: закатить незабываемый концерт.

Они вышли из клана, лишились защитной приставки в имени от дома Лафайет и нынче являлись неприкаянными душами, не имеющими отношения: ни конкретно к нему, ни к любой другой вампирской знати. Но раз он всё же здесь, значит, им возжелали что-то передать. Вероятнее всего, что-то из области угроз. И она даже догадывалась, кто именно приложил больше всех усилий, чтобы науськать его.

— Марсель, Марсель… ты очень разочаровал старших. Они в тебе увидели умного и прагматичного не по годам вампира, но вот незадача, на деле ты оказался бездарным уродом, — с удовольствием выплюнул Эмануэль ему в лицо оскорбление, — какую-то девку проконтролировать не смог, жалкая идиотина. Зря время потратили. Я-то сразу понял, что ничего нормального из тебя не выйдет — вечно одну свою синтетику сосал, как чернь из подворотни.

— Не поняла, это ещё чё за клоун? — пробормотала на ирашском Валери, натурально оторопев от настолько наглого наезда на своего напарника. Она явно не понимала ни слова на флемоанском, но благодаря интонации и за счёт ментальной связи, по всей видимости, улавливала общий посыл происходящего.

— Что это за мерзость тут рот открывать смеет, когда я говорю? — поморщился он и окинул её гадливым взглядом. — Вот же безобразная тварюшка… убить бы, дабы не мучилась.

На скулах Марселя желваки заиграли, Валери же тихо зарычала, угрожающе задрав верхнюю губу и сморщив нос. Вот чем плоха полная синхронизация. В такие моменты следовало бы закрыться. Не дать другому услышать свои эмоции. Однако судя по их поведению в прошлом, они даже не пытались этого делать. Наоборот — вступили в странный симбиоз и наслаждались постоянным присутствием друг у друга в головах.

Если не вмешаться, то дури в Валери наберётся, чтобы накинуться на него. И даже если она при этом серьёзно не пострадает, то уже в Эмануэле хватит всего всякого дрянного, дабы поднять абсолютно все инстанции на уши. А вывернутой наизнанку ситуации придать максимальный общественный резонанс.