Граф, я против этого брака! (СИ) - Миляева Кристина
Глава 17. Ценою сумасшествия
Я потянулась к нему первой, провела носом по шее и вдохнула успокаивающий аромат мужского тела. В голове немного плыло, хотелось разрыдаться и в то же время я понимала, что вряд ли у меня появится второй шанс на нормальную жизнь. Ну в самом деле, кто согласится терпеть ведьму, так еще и больную на голову? Молча сносить все завихрения в ее голове и кучу непонятных баб из Альянса, которыми она руководит. Правильно никто… А коли Накануар стал для меня этим лучиком надежды, почему бы и не попробовать жизнь без обязательств.
— Если только ты дашь мне второй шанс, — прошептала я, пальцами обрисовывая узлы мышц на сжимающих меня руках. — Я смогу стать той, к кому ты всегда сможешь обратиться за помощью, с кем поговорить и от кого услышать слова поддержки. Тем, кто будет любить тебя, лелеять и заботиться. Так же, как ты заботилась обо мне. Не хватит слов, чтобы описать, как сильно я скучал по тебе. Не быть с тобой — пытка для меня.
Его прикосновение заставляли осознать, что я не хотела провести больше ни дня на этом свете вдали от теплого и согревающего ощущения мирного покоя. Не так как до этого в клетке из запретов и дурных мыслей близких мне людей. Наставница всегда говорила, что обязательно настанет та пора, когда мое отношение к собственному одиночеству в корни поменяется. Без него я с трудом пережила бы следующие два года, особенно во время принятия на себя статуса главы Альянса. Жребий выбрал меня и от этой участи уже не отвертеться.
Я медленно вдохнула свежий арома и мысленно отбросила в сторону все сомнения, которые блуждали у меня в голове. Сейчас я должна быть сильной, как никогда собранной и четко понимающей, что дальше будет только хуже. С влажным чмоканьем губы оторвались от моей шее и чужие глаза с интересом всмотрелись в мое лицо. Нежные ладони обхватили мое лицо, подтягивая чуть ближе, чтобы открыть доступ ко рту. Языком проследив контур губ и с благоговением поцеловав меня в очередной раз.
Он скользнул пальцами по моей тяжело вздымающейся груди и словно больше не стесняется ни нашей наготы, ни общего настроения в комнате, ни даже тяжелого аромата возбуждения, перемешивающегося с гарью. Я инстинктивно обвила ногами его талию, а руками шею, когда хозяин замка поднял меня на руки и вынося из разгромленной гостиной, потащил в спальню. Окинув взглядом идеально заправленную кровать и обратив особое внимание на множество аккуратно разложенных подушек, мужчина застыл.
Недоверчиво осмотрев пространство, он наконец-то понял, что я не шутила, ни в одном из сказанных слов. По всему пространству, некогда чисто мужской спальни, были заметны следы присутствующей в ней женщины. Чулки, лежащие на подоконнике, баночки с кремами и духами на трюмо, пушистые тапочки у постели и край белоснежной ночной сорочки, свисающей с изголовья, куда ночью зашвырнул он ее самолично. Так что последние сомнения в его голове постепенно начали пропадать и принимать более осознанный и адекватный вид.
— Так позволь нам остаться вместе, — задыхаясь протянула я я. — Перестань во всем видеть подвох, люби меня, пока есть силы, сделай своей и не позволяй никому ко мне прикасаться. Ибо я навсегда безоговорочно твоя, даже если начнешь выгонять, не уйду. Ты подарил мне колечко и покорил холодное сердце ведьмы навечно.
— Ты совершенно чокнутая? — спросил он, ставя меня на ноги и разворачивая к себе спиной, оставаясь позади меня, обхватил рукой талию и поцеловал в плечо. — Так потому ты не побоялась снять с меня проклятие? Или в этом был заложен какой-то больший смысл? Я почему-то не помню тебя, но точно знаю, что тот кусок белой тряпки еще ночью был ночной сорочкой. А вот на том подоконнике так удобно сидеть, особенно в моменты, когда тебя кто-то ласкает.
— Потому что еще на рассвете этот кусок ткани ты сдирал с меня и отшвыривал в сторону, — бормотала я, плавясь в его руках, — а на том подоконнике, раза три я тебе отсасывала, смотря снизу вверх и глотая все, чем ты согласен был со мной поделиться.
— Ни стыда, ни совести, — тянет парень и проходится руками по моей пылающей от желания коже. — Со мной другим, ты была такая же? Развратная, грязная и готовая сделать все?
— Вопреки всему я ведьма, — я медленно повернулась лицом к Накануару и обхватила руками его лицо, — а это уже значит то, что ничего нормального во мне нет. Соблазнить даже монстра, если оно нам сильно надо не проблема. А меня твоя звериная шкура ни капельки не смущала, ведь под ней таился милый, наивный и очень интересный мужчина. Тем более, ты был единственным, кто мог снять печать. Ради такого, я готова была идти на очень многие уступки со своей совестью. Не говоря уже про обычный секс.
— И я не позволю себе вновь ошибиться, — мужчина наклонил голову и языком скользнул по коже, пока не достиг ушка. — И даже если я потом пожалею, то сейчас я знаю, что ты должна быть в моих объятиях. Я чувствую, как в предвкушение дрожишь не только ты, но и все мое естество. Как ты меня околдовала, ведьма?
— Накануар, — я судорожно вздыхаю, откидывая голову и обнажая шею. — Пожалуйста, перестань быть таким садистом. Тебе доставляет удовольствие дразнить меня? Я же сейчас попросту сойду с ума.
— Хочешь, чтобы я укусил тебя? — острые зубы коснулись чувствительной кожи. — Чтобы все твое тело было покрыто следами того, что ты принадлежишь мне одному. Я не позволю тебе уйти, запомни это. Как бы ты не пыталась потом сбежать…
— Прошу тебя заткнись и уже сделай хоть что-нибудь, — я тихо захныкала, пальцами сжимая тонкую ткань наволочки. — Мне невыносимо так стоять. Ты что в звериной шкуре, что в человеческой, трепаться любишь больше, чем трахаться. Но ради всего святого, хотя бы сейчас, закрой рот и просто вытрахай из меня всю душу, чтобы на утро болело все, а магия пела в теле, накатывая судорожными волнами наслаждения.
— Не сейчас, — он недовольно хмыкнул. — Сначала мне нужно почувствовать твою идеальную плоть, как она сжимается вокруг моих пальцев, и только после того, как я пойму, что это не твои глупые россказни.
— Да черт тебя дери, сделай ты уже хоть что-нибудь! — моему золотому терпению пришел конец. — Мне надоело слушать бесполезные размышления, могла не могла. Ты или делаешь, или я ухожу и этого замка навсегда и больше ты меня никогда в жизни не увидишь. Темный канцлер, граф, принц или кто ты там! Я будущая глава Альянса и могу позволить себе такую роскошь, как не подпускать людей к своей персоне. Так что не беси меня и делай уже!
Я почувствовала дикое рычание на своем плече и горячий рот сомкнулся на шее, ставя метку. Огромный красный укус, который уже к утру расцветет подобно цветку, символами нашего помешательства, налившись синим багрянцем. Его дыхание обдавало теплом шею и спину, он медленно спускался вниз по позвоночнику. В этот момент мне показалось, что мы вернулись на восьмой часов назад. Пара голодных монстров, которые в иступленной страсти исследовали тела друг друга и которым было слишком мало. Хотелось больше, сильнее, жестче… Хотелось всего и сразу, чтобы до звона в ушах.
В сознании плыл белоснежный туман, который словно липкое желе обволакивал все и выносил разум за пределы адекватного состояния, окуная его в пучины желаний и страстей. Комната кружилась перед глазами и стоять в вертикальном положение становилось все сложнее и сложение. Только мужские руки удерживали меня на месте и не позволяли рухнуть на постель, растекаясь по ней бесформенной лужицей. Я слышала мягкое шуршание падающего на пол одеяла, которое было безжалостно сдернуто с ложе. Но не могла понять, что за силуэты плыли перед очами.
Я просто таяла в его объятиях и не хотела, чтобы это прекращалось ни на мгновение. Обхватив руками торс, я вдохнула пьянящий аромат его возбуждения. Нос касался области сердца, совсем недалеко от редких завитков на груди, а ведь еще с утра я могла целиком на нем лежать и греться в пушистом меху, который был нежнее шелка. Я бессознательно прижалась к нему, колени то и дело грозили подвести меня и подкоситься под тяжестью его смоляного, немного отдающего горчинкой аромата. Это пьянило и будоражило, заставляло голову кружиться и сводило с ума. Казалось, что я бредила наяву и не могла больше мыслить рационально.
