Волчонок для Избранной (СИ) - Витор Анна

Ксандр страшился снова схлестнуться в битве со своей сестрой. Посмотреть в глаза Саманте и не увидеть ничего кроме всепоглощающей, удушающей ненависти. Совсем, как тогда. В тот день, когда она убила его. Хладнокровно всадила острие прямо в лицо. Последние слова, которые Ксандр услышал от младшей сестренки, до сих пор звучали в ушах: «Нас было только трое. Только мы друг у друга. Ты убил нашу сестру. Нашу Лили. А теперь хочешь убить и меня? Ну уж нет… Гореть тебе в аду, брат! Проклинаю тебя».

Эпилог

Вот только Ксандр понятия не имел, о чем говорили Энтони и Саманта. Буквально полчаса назад, когда рассвет только-только истаял.

Тогда казалось, что солнце устало, еще не успев взойти над горизонтом. Оно спряталось, словно волк, почуяв опасность. А она была разлита в чистом и прохладном, почти прозрачном воздухе только что рожденного утра.

По коже Саманты побежали мурашки. Звериным чутьем она ощутила, что уже не одна. Беглый взгляд, брошенный поверх ветвей, кустов и едва заметно колыхнувшейся травы, подтвердил догадки. Никто в мире не смог бы двигаться настолько бесшумно. Почти скользить, практически не приминая травинки. Никто не смог бы обмануть или, по крайней мере, усыпить бдительность Волчицы, подобравшись так близко. Никто кроме… другого оборотня.

Гнев заставил Саманту стиснуть зубы. Никто из ее стаи не стал бы подкрадываться вот так, со спины, а значит… Рядом — враг. Третьего не дано.

Саманта бесстрашно пошла вперед, чуть прищурившись, оглядывая окрестности. Она была готова трансформироваться в любую секунду, но пока не хотела рисковать. Возможно, этот оборотень не желал драться, а хотел присоединиться к Волкам. Ведь в их стаях часто прибывало. Всем надоела вечная война. Даже таким, как Саманта, — тем, кто родился во время нее, сполна хлебнувшим горя, боли и смерти. Ведь по статистике погибал каждый третий. Жаль, что не все прозрели… Например, бывший жених Саманты. Энтони, который в облике черного волка опасливо выглядывал из кустов.

«Зачем он так поступил, вернулся к «Миротворцам»? Ради денег? Из ревности, из мести? Или просто так, потому что ему все равно, с кем воевать и за кого?» — с горечью подумала Саманта.

— Здравствуй, Тони, — против воли в голосе проскользнули нотки грусти.

Саманта присела на корточки. Она задумчиво погладила большого тощего черного волка с серыми подпалинами на боках. Тот прижал уши, но не оскалился. Лишь застыл на месте, как изваяние, не кусая руку, но и не принимая нежданную ласку.

— Нет, я не собираюсь убивать тебя, — ответила Саманта на невысказанный вопрос. — И даже не назову предателем, хотя это правда. Ты сделал свой выбор, и мы теперь по разные стороны баррикад. Господи, как же я смогу поднять на тебя оружие буквально через несколько часов?! Ты до сих пор дорог мне, Тони. Не как жених, но как друг из прошлого. И хоть убей, но я никогда не пойму, почему твой выбор оказался именно таким…

— Так же, как и я не понимаю, почему ты выбрала его, а не меня!

Волк перевоплощался, неуловимо обретая человеческие черты: заостренный подбородок, резкие скулы, сверкающие серебром глаза, встрепанные черные волосы, в которых запутались тонкие пальцы Саманты.

— Ты должна была возненавидеть его! — выпалил Энтони, вставая на ноги. — Его, а не меня! Это он — шпион, предатель, это ему ты должна была дать пощечину, плюнуть в лицо… Но ты простила его! Что ты сделала, узнав правду? Тихо поплакала в уголке? А потом простила и оставила при себе? Меня же ты возненавидела и прогнала с глаз долой. Хотя я давал информацию «Миротворцам» ради нас! Ради того, чтобы потом сбежать с тобой! И забыть обо всем, обеспечив нас до конца наших дней! Что мне оставалось делать? Куда идти? Любовь оказалась ложью. Чем мне было заполнять пустоту в душе?

— О, ты прекрасно ее заполнил! Ненавистью, кровью, смертью! — отчаянно воскликнула Саманта, сжимая руки в кулаки.

Энтони лишь прищурился.

— Сэм, ты сделала свой выбор. Не в мою пользу. Когда-то мы любили друг друга. Теперь пришло время ненавидеть. Смирись с этим, прими как данность.

— Давно смирилась, — глаза Саманты были сухи и горели непонятным огнем. — Ответь мне, Тони, если ты ненавидишь меня, то зачем пришел сюда? Почему не набросился подло, сзади, как ты умеешь? Не всадил клыки в беззащитное горло?

Молчание, тягучее и вязкое, словно болотный ил, повисло между ними. Энтони нахмурился. Он колебался, говорить правду или же будет проще отмолчаться и разойтись врагами. А через несколько часов уже схлестнуться в смертельной схватке. И все-таки легкая ироничная улыбка коснулась его губ:

— Просто я никак не мог понять, почему ты выбрала его! Ведь мы оба — предатели, шпионы. Чем я хуже, Сэм?

Саманта злобно вырвала руку из пальцев Энтони, что легонько коснулись ее запястья в непрошеной ласке. Хотелось зашипеть, как змее, вцепиться ногтями в лицо, причинить боль… Встряхнуть так, чтобы до него дошла колоссальная разница между его предательством и поступком Френсиса!

В то же время Саманта чувствовала ненужную жалость. Как объяснить этому идиоту, что Френсис не мог отказать тому, кто угрожал убить его семью? Что его против воли забросили к Волкам? Но даже так он стал дьявольски хитрым шпионом, докладывающим искаженные факты, а о многом, вообще, умалчивающим. А Энтони? Он выполнял любые приказы «Миротворцев», включая подлую слежку за Волками. И все ради денег. Грязных, запачканных в крови.

— Уйди, Тони, просто уйди. Я хочу побыть одна.

Энтони понял, что она уже не ответит, и резко втянул воздух. Саманта отвернулась, пытаясь взять себя в руки, но получалось плохо. Она с трудом сдерживала слезы.

Это лишь разозлило Энтони. Он схватил ее за плечи и грубо затряс.

— Тварь! Ты, именно ты предала нас всех! Ушла от «Миротворцев», захотела стать идолом, кумиром для всего живого! Но ты проиграешь, слышишь? Ты уже проиграла! Нас много! Мы перебьем Волков по одному, как тараканов, а начнем с твоей любимой стаи! Ненавижу тебя! Ненавижу! Тебе конец, Саманта! Но не раньше, чем ты вдоволь налюбуешься на агонию своих друзей. И тогда ты сама будешь умолять меня о смерти… но знаешь, что? Этого не будет! Я заберу тебя себе. Сегодня же, когда я пристрелю каждого из твоей стаи! И твоего обожаемого Френсиса! Ты поплатишься за все! — прорычал Энтони и, не в силах совладать с собой, впился в губы Саманты поцелуем. — Ненавижу, слышишь?! Ненавижу! И ты еще станешь моей!