Мелисса Марр - Темное предсказание
— Солнечным светом. Как ты помогла мне в свое время, но только в большей степени. Исцеление не будет быстрым. Оно продлится почти столько же времени, как если бы ты была…
Он оборвал фразу на последнем слове.
— Смертной? Не бойся, меня это не обидит. Я знаю, кто я.
Айслинн увидела, что их руки по-прежнему сплетены, и сжала руку Кинана.
— Будь я смертной, я бы уже умерла от ран Доний.
— Будь ты смертной, она бы тебя не ранила.
— Что-то я сомневаюсь. Если ты заботился о летних девах… как сейчас обо мне, разве Дония не мстила им потом?
Вплоть до сегодняшней стычки она не считала Донию жестокой. Однако теперь Айслинн лежала в постели Кинана с четырьмя ранами, нанесенными льдом, и прежние представления о королеве Зимы казались ей ошибочными.
Кинан не отвечал. Он смотрел не на Айслинн, а на «чашу золота». Плющ обвивал столбики кровати. Стебли были усыпаны темно-пурпурными звездочками цветов.
— Не хочешь отвечать?
— Я не знаю. Так ли это важно? Особенно сейчас.
— А что сейчас важно?
— То, что она посмела ударить мою королеву. Глаза Кинана сверкнули, как пара мечей. Затем погасли.
Вспышка гнева в глазах ее короля должна была бы испугать Айслинн, но в эту минуту такое проявление чувств ее успокаивало. Помимо гнева, тут были разные чувства: чувство собственности, страх, тоска. Все — довольно пугающие.
— Но ты быстро пришел мне на помощь. Я поправлюсь.
Кинан осторожно вытащил свою ладонь из ее рук.
— Я могу заняться твоим исцелением?
— Да.
Айслинн не спросила, что и как он собирается делать. Это опять породило бы сомнения, а сейчас они оба не хотели сомнений. Они — друзья. Партнеры. Остальное они сумеют обговорить и уладить.
«Благодаря ему я осталась жива».
Ведь именно Кинан извлек из ее тела все льдинки. Пока они были внутри, кровь не унималась. Айслинн могла запросто умереть от потери крови.
Кинан откинул плотное одеяло, захватив и край мягкой простыни.
К боли добавилось напряжение. Айслинн сделала для себя не слишком приятное открытие: ее дискомфорт вызван не болью, а удовольствием.
— Подними рубашку. Мне нужно осмотреть раны.
Его голос немного дрожал. Возможно, от страха. А может, еще от чего-то, о чем Айслинн очень не хотелось думать.
Двери спальни и кабинета оставались открытыми. Айслинн и Кинану было нечего скрывать от придворных, однако никто из них не нарушал уединения короля и королевы. Двор признал их особые отношения, хотя это и вызывало недовольство, которое почти не скрывали.
Айслинн молча задрала рубашку, обнажив живот. Сама рана была перевязана белой кисеей.
— Повязку тоже снять?
Он кивнул, но не предложил помочь. Кинан стоял с сомкнутыми ладонями, стараясь не глядеть на нее.
Айслинн сняла повязку. Красные полоски четырех ран были окружены лиловыми островками. Ширина ран не превышала дюйма, но каждая уходила в глубь тела. Айслинн помнила, как пальцы Доний проникали все дальше и дальше, и на них постоянно нарастал лед.
— Больно не будет, — прошептал Кинан. — Но могут появиться другие… странные ощущения.
— Я тебе верю.
Айслинн покраснела еще сильнее.
Кинан молча прижал свою ладонь к ее ранам. Прикосновение напоминало электрический импульс. В глазах Кинана вновь мелькнул пустынный берег, ярко залитый солнцем.
Айслинн накрыла волна наслаждения. Она шумно втянула воздух.
Теперь сквозь раны в ее тело струился солнечный свет. Айслинн перехватила взгляд Кинана. Он не отвел глаз и сказал:
— Ты исцелила морозный удар Бейры своим поцелуем. Тот способ быстрее. Я мог бы его применить… но не стану. Это был бы предлог поцеловать тебя, Эш. — Он мельком взглянул на ее голый живот. — Я дорожу твоим доверием. Мне хочется, чтобы на его волне мы потерялись друг в друге. Но я не могу. Особенно сейчас, когда ты моя и одновременно не моя. Исцеление с помощью рук медленнее, но лучше. Для тебя и… для всех.
— Наверное, так благоразумнее.
Айслинн глотнула воздуха. Ее сердце билось в опасном ритме. Она ловила моменты блаженства, когда солнечный свет растворял последние остатки холода в ее теле. Кинан зачарованно глядел на нее. Обычно такой взгляд вызывал страх и готовность убежать куда угодно. Но сейчас ей было некуда бежать.
«Отведи глаза», — мысленно приказывала себе Айслинн.
И не могла. Она могла лишь смотреть на него.
Солнечный свет нарастал. Айслинн вцепилась в руку Кинана и дрожала, но не от холода, а от электричества, пульсирующего в ее теле. Ощущение было сродни сексуальному, Айслинн даже не пыталась это отрицать. А ведь Кинан всего-навсего дотронулся до ее голого живота, но она испытала то же, что испытывала в моменты интимной близости с Сетом.
Кинан дышал глубоко и ритмично. Айслинн пыталась сосредоточиться на его дыхании, чтобы не думать ни о чем другом.
— Остановись, — наконец прошептала она.
— Остановиться?
— Да, — повторила Айслинн.
Но она не оттолкнула его руку и не разжала своих пальцев. От солнечного света ее кожа оживала.
«Это его солнце. Наше солнце».
В какой-то момент солнечный импульс стал сильнее, и Айслинн застонала. Ее глаза закрывались и открывались в такт волнам наслаждения, прокатывавшимся по телу.
Шуршащие цветки плюща потянулись к свету, которым наполнилась комната.
Затем Кинан убрал руку.
Айслинн ожидала увидеть следы ожогов от его прикосновения. Ничего подобного. Четыре маленьких шрама остались, но лиловый ореол почти исчез.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — тихо спросила Айслинн.
— Нет.
Кинан тяжело проглотил слюну. Сейчас он был очень похож на нее — такой же ошеломленный и уязвимый.
— Понимаешь, я не хочу быть и без нее, и без тебя. Дония не желает меня видеть из-за моих чувств к тебе. Вы обе просите меня принять решение. Точнее, два взаимоисключающих решения. Я мог бы быть счастлив с каждой из вас. А в результате я несчастен и слаб.
— Прости меня.
Привычное чувство вины, которое испытывала перед ним Айслинн, стало еще острее.
— Я и сам виноват. Я скорее согласился бы умереть, чем видеть тебя раненой. Но у меня вряд ли хватит сил нанести Доний ответный удар. Ты моя королева, но она… Я любил ее за моменты, казавшиеся вечностью. Если бы ты хотела меня, как она… — Он провел пальцами по голому животу Айслинн. — Я бы с ней распрощался. Когда я нашел свою королеву, я знал, что мне нужно делать. И она знала. Мы это приняли. Король должен быть со своей королевой. Я это чувствую. Стоит мне коснуться твоей кожи, я это чувствую. Ощущение похоже на…
