Александра Плен - Подарок
Ленар, увидев меня, спускающуюся по лестнице на миг окаменел. Его обычная бесстрастная маска слетела и лицо, как будто исказила невыносимая боль. Сразу же взяв себя в руки, под жесткий контроль, он протянул почтительно руку и повел к карете. Ехали мы молча. Муж пристально рассматривал меня в полумраке экипажа, как будто физически не мог оторвать взгляд. Не мог наглядеться. Вообще, Ленар не часто радовал меня проявлением своих чувств. Иногда, очень редко, я замечала в глубине его глаз робкую неуверенную нежность. Руку, тянущуюся поддержать меня на лестнице и тут же убранную за спину. Краем глаза замечала его порыв отодвинуть меня от опасного края балкона или защитить от острого угла в коридоре… Он как будто боялся показать что-то лишнее, сразу резко отворачивался и хмурился.
Весь вечер Ленар не отходил от меня ни на шаг. Я стояла рядом, когда он разговаривал с министром финансов. Улыбалась, слушая комплименты моей утонченности и красоте от послов Остры. Смущенно извинялась за грубость мужа, когда он отказал пригласившему меня на танец канцлеру. Монарх внимательно следил за нашими отношениями, подмечая малейшие нюансы эмоций… Все вокруг только что глаза об нас не ломали. Сплетничали, шушукались, злословили… Несколько раз мелькал вдали Рихард, но так и не решился подойти. Элеонор подошла поздороваться и улыбнувшись заявила «Я ничуть не сомневалась, что вы идеально подходите друг к другу». Я могла бы сказать ей, что все зыбко и непонятно. Что страсть и чувственное наслаждение — не залог долгого семейного счастья и любви. Ведь страсть проходит. А что на смену?.. Но думаю, она бы меня не поняла…
Ленар походил на злобного, хмурого, черного дракона, яростно сторожащего свои драгоценности. Не позволяющего никому близко подобраться и даже дыхнуть на меня… Его рука вцепилась мертвой хваткой в мой локоть, ни на секунду не разрывая контакт. Я слышала, как колотиться его сердце, как каменеют мышцы, выхватывая брошенные в мою сторону заинтересованные взгляды. «Вы до сих пор не доверяете мне?» — тихо спросила я, когда мы остались на минутку одни. Меня обожгли непонятным взглядом. «Я никому не доверяю» — усмехнулся иронично он, как будто насмехаясь над собой, — «Привычка…»
Радовало только одно — за весь вечер я ни разу не увидела Ираиду де Люцию. Элеонор на мой вопрос о любовнице мужа ответила, что уже две недели ее не встречала. То ли уехала из столицы, то ли случилось что… Не знает… Но в ее глазах плясали смешинки, заставляя меня смущаться и краснеть как девчонку…
Как только закончилась торжественная часть бала, мы быстро попрощались с монархом и приказали подать карету. Пусть все извиняют — у нас медовый месяц.
* * *Рихард таки поймал меня, придя на заседание комитета по благотворительности. В перерыве между докладами он решительно подошел ко мне и попросил уделить минутку. Мы отошли к окну.
— Что случилось за эти две недели, льера. Я не узнаю вас. Это ваш муж? Он принудил? Заставил? — вопрошал мужчина, взволнованно заглядывая в глаза.
— Ленар мой супруг, мет. Я полностью в его власти и не собираюсь перечить ему ни в чем, — ответила я мягко, — моя жизнь связана с ним и я покорна его воле… Немного не так, как в действительности, но для него сойдет. Здесь же царствует патриархат? Значит все правильно…
— Я еще раз повторяю, что смогу освободить вас от его гнета, — прошептал Рихард. Я пристально и настороженно всмотрелась ему в глаза. Что он имеет в виду?
— Нет, мет. Меня все устраивает в наших отношениях с мужем. Я не нарушаю клятвы, данные в храме, — твердо сказала я. Конечно не нарушаю, особенно после того, как собственными ушами услышала голос «богини…»
Вечером после ужина я сидела и расчесывала волосы перед зеркалом. Горничная облачила меня в белоснежный пеньюар и быстро ушла, наверное не захотев встречаться с льером. Я задумавшись, смотрела на себя в зеркало. Ленар, как всегда, стремительно вошел в комнату и тут же замер, остановившись за моим креслом. Я подняла глаза и уставилась в отражение, смотря как будто со стороны… Контраст поражал. Я — золотоволосый ангелочек, в белой пене кружев, как лучик солнца, сама невинность и женственность. Он сзади, нависает темной мрачной громадиной, с жестким некрасивым лицом, тяжелым взглядом. Мой муж. Страшный, непонятный, хранящий свои секреты и эмоции под гранитной плитой самоконтроля и невозмутимости… Свет и тьма, красавица и чудовище, солнечное тепло и ледяной холод. Мы такие разные внешне и такие одинаковые внутри…
— Я всегда считал, что красота делает всех женщин капризными, непостоянными и своенравными, — произнес муж задумчиво, — красавицы, которых я встречал в своей жизни рано или поздно превращали ее в ад, своими прихотями, истериками, слезами, постоянными просьбами. И я просто терпел их как стихийное бедствие, стал считать, что красота — зло… — Я молча смотрела на нас в зеркале. Он говорил, а темная на фоне моего тела рука потихоньку заползала в вырез пеньюара. Широкая ладонь накрыла грудь и пальцы начали вырисовывать узоры, касаясь подушечками вершинок, сжимая, царапая нежную кожу. Я со стоном откинула голову ему на живот, упершись затылком в твердый пресс.
— Я планировал, что если и женюсь, то лучше бы на простой, некрасивой женщине, скромной и не притязательной… А сейчас, благодарю богиню, что подарила мне тебя. Ты самое прекрасное существо, которое я видел в жизни, — его голос дрогнул, — я и… я ошибался.
Нет, ты не ошибался, дорогой муж. Если бы здесь была настоящая Эльвиола, все было бы именно так, как ты сказал… Но рядом с тобой совершенно другая женщина, и я никогда не признаюсь в этом подлоге…
Я слушала его признание с полузакрытыми глазами, боясь спугнуть, такую редко появляющуюся у мужа откровенность. И наслаждалась теплом его ладони, по хозяйски, бесстыдно лапающую меня под пеньюаром. Он опустился за креслом на колени и его лицо прижалось к моему почти вровень. А разгулявшаяся рука добралась до бедер. Я немного раздвинула ноги, давая возможность пальцам забраться внутрь. Мы смотрели друг на друга через отражение. Глаза в глаза, кожа к коже. Как ему удается оставаться таким невозмутимым и уравновешенным, когда как на моем лице можно прочитать все, что угодно? Закушенная губа, лихорадочный румянец во всю щеку, томные с поволокой глаза — яркий портрет возбужденной женщины… А он?.. Даже обидно… Но я наслаждалась каждой секундой, когда он со мной, во мне. Я развратная? Да! И мне это нравиться!
* * *За всеми своими переживаниями я совсем забыла про обещание, данное в храме. И как только представилась возможность, поинтересовалась у мужа, что делается в этом направлении.
