Мелисса Марр - Коварная красота
Все ради них — этих смертных и его летнего народа...
— Кинан? — На него чуть не налетела Рианна, вышедшая из музыкального магазина. Удивленно вытаращила глаза. — Что у тебя с волосами?
Он сообразил, что задумался и, забыв накинуть личину, расхаживает в своем истинном обличье.
— Покрасил. — Кинан улыбнулся и наскоро пригасил металлическое сверкание волос.
Рианна ухватила прядку, повертела так и этак, посмотрела сквозь нее на солнце.
— Показалось на секундочку, что они прямо как медная проволока.
— Надо же. — Кинан отодвинулся, высвободил волосы. — Ты видела сегодня Айслинн?
Рианна усмехнулась.
— Думала, она до сих пор с тобой.
— Нет. — Кинан посмотрел на парочку летних дев, кокетничавших у нее за спиной с рябинником, свободным от дежурства. — Утром я проводил ее домой.
— Утром? — Рианна снова усмехнулась и покачала головой. — Не прогадала я, поставив на тебя.
Вопреки развязным речам и манерам пахло от нее невинностью. Сладостью и чистотой.
— Мы просто танцевали.
— Ну, это только начало.
Она заглянула в дверь того магазина, из которого вышла, окинула беглым взглядом улицу. И на мгновение, утратив напускную вульгарность, стала самой собой.
— Между нами, Эш не мешало бы почаще развлекаться. Слишком уж она серьезная. По-моему, ты — счастье для нее.
Кинан замешкался с ответом. Об этом он как-то не думал; единственный вопрос, который его волновал: станет ли она счастьем для него и для летнего народа?
А будет ли это счастьем для нее? Учитывая, какие жертвы должна принести Айслинн, какие трудности поджидают их обоих, если она и впрямь его королева... Так сразу и не решишь. Пожалуй, нет.
— Постараюсь им стать, Рианна.
— Ты уже вытащил ее на танцы до рассвета. По мне — отличное начало. — Она словно почувствовала что-то и утешающе похлопала его по руке. — Не волнуйся.
— Ладно.
Когда они расстались, Кинан вернулся в обычное невидимое состояние и отправился домой. У него есть мудрые советники. И сегодня, пожалуй, их мудрость нужна ему, как никогда.
Не успев зайти внутрь, он услышал музыку в лофте. Глубоко вздохнул и шагнул в дверь с широкой фальшивой улыбкой на губах.
Едва взглянув на Кинана, Тэвиш, которого обнимала Элиза, снял ее руки со своей шеи и двинулся в сторону кабинета.
— Идем.
В такие минуты Кинану казалось, что Тэвиш близок ему, как родной отец. Советник и друг последнего короля Лета, тот терпеливо дожидался, когда Кинан вырастет и покинет дом Бейры. И стал для него кем-то гораздо более важным, чем слуга, хотя покровительственно обращаться с Кинаном или разговаривать с ним по-отечески никогда себе не позволял.
Ниалл открыл рот, желая что-то сказать, но Кинан коротко покачал головой.
— Нет. Останься с девами.
— Если я тебе нужен...
— Нужен. Всегда. — Кинан потрепал его по плечу. — В данный момент — чтобы никого не подпускать ко мне.
Лишние уши ни к чему. Если пойдут слухи, что он подозревает Бейру в обмане и злом умысле, а Айслинн наделена даром видения, дело может закончиться плохо для всех.
По пути в кабинет он обнимал бросавшихся к нему летних дев и изо всех сил старался казаться безмятежным. Улыбался, чтобы не выдать внутреннего смятения. И, добравшись до Тэвиша, тщательно запер за собой дверь. И девам, и стражникам вроде бы можно доверять. Но кто знает?..
Тэвиш налил вина, передал Кинану бокал.
Король опустился в тяжелое кожаное кресло.
Советник сел напротив и спросил:
— Что случилось?
И Кинан рассказал ему все — об Айслинн и об угрозах Бейры.
Тэвиш заглянул в бокал, как в зеркало. Повертел его в руках.
— Возможно, она и не королева, но Бейра ее боится. И это, на мой взгляд, дает нам надежду. Большую надежду, чем за все прошедшие века.
Кинан кивнул, но промолчал, ожидая, когда Тэвиш с обычной прямотой перейдет к главному.
Советник не смотрел на короля. Блуждал взглядом по книжным корешкам на полках, заполнявших все стены кабинета.
— Я ждал вместе с тобой. Но никогда не пытался уверить тебя в том, что одна из девушек — та самая. Не мое это дело.
— Я дорожу твоим мнением, — снова кивнул Кинан. — Скажи, что думаешь.
— Заставь Айслинн принять вызов. Если она — та самая... — Тэвиш остановил взгляд на толстых томах за спиной Кинана. — Она должна принять вызов.
Непривычная горячность в голосе старика после веков невозмутимой сдержанности слегка встревожила Кинана.
— А если она откажется? — спросил он.
— Невозможно. Заставь ее согласиться.
Тэвиш наконец встретился с Кинаном взглядом, и его черные глаза походили в этот миг на лесные омуты, чья глубина влечет к себе с неодолимой силой.
— Сделай то, что должен, даже если это не нравится ни тебе, ни ей. Если ты и впрямь дорожишь моим мнением, повелитель, прислушайся к нему.
ГЛАВА 20
Ему предложили питье... Когда же музыка стихла, все они пропали, лишь кубок остался у него в руке, и он, усталый, измученный, воротился домой.
Томас Кейтли.
Сказочная мифология (1870).
Проснулась Айслинн в десятом часу утра и разом вспомнила ночные события. Бесконечные танцы, странный напиток, разговор с Кинаном на рассвете, когда она сказала, что знает, кто он такой... поцелуй. А дальше? Что было дальше? Как она попала домой? Во сколько?
Вскочив с постели, Айслинн ринулась в ванную и едва успела добежать, как ее вырвало. Боже милосердный!
Потом она села на край ванны, прижалась лбом к холодной раковине. Все тело сотрясал озноб, как при высокой температуре. Но причиной был вовсе не жар, а ужас. Кинан знает, что она их видит. Они придут за ней, и бабушка...
При мысли о бабушке, вступающей в сражение с фэйри, ее чуть не вырвало снова. Бежать, скорей бежать из дому!
Умывшись и почистив зубы, Айслинн торопливо надела джинсы и блузку, обулась, схватила сумку.
Бабушка, стоя у плиты, не сводила глаз с кофейника. До первой чашки кофе она обычно бывала не слишком наблюдательна.
Айслинн показала на свое ухо.
Бабушка включила слуховой аппарат и спросила:
— Все в порядке?
— Опаздываю, ба. Проспала.
Наскоро обняв ее, Айслинн повернулась к двери.
— А завтрак?
— Я разве не сказала? Извини. Мы с Сетом договорились встретиться и позавтракать вместе.
Она изо всех сил старалась говорить спокойно. Чтобы бабушка, и без того встревоженная предыдущим разговором, не заметила ее сегодняшнего страха.
Бабушка нахмурилась.
