Как повываешь? (ЛП) - Хайд Жаклин

— Как давно ты об этом думаешь?

— С торжественного открытия. Бьянка мне это предложила, — на его жутком лице расплывается ухмылка — больше зубов, чем улыбки.

Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

— Бьянка?

Эта отвратительная женщина появилась в замке в тот же день, что и Джордж, а я даже не подумал заподозрить что-то.

Я низко рычу, вспоминая, как она пыталась клеиться ко мне и Владу.

— Ты подослал ее сюда? Ты, чертов контролирующий псих, конечно же, подослал.

Он хлопает в ладоши, затем распрямляет ноги и отталкивается от стола.

— Когда дело касается Влада, ты правда думал, что я буду рисковать? — говорит он со смешком. — Как только Джекилл упомянул его потребность в солнцезащитном креме, я сразу же ее сюда направил. Но я никак не мог предугадать появление Обри.

— Ты извращенный ублюдок.

— Ты приглашаешь людей в замок к шестисотлетнему вампиру, который не ел больше ста лет? — желтизна поднимается по его телу, руки начинают слегка светиться, кожа на шее меняет цвет, пока он полностью не окрашивается в оранжевый, демонстрируя шрамы на шее. — Я поступил так, как сделал бы любой, у кого есть хотя бы немного мозга. Хотя Бьянке так и не удалось к нему подобраться. Забавно, не так ли?

Меня тошнит.

— Ты послал сюда человеческую женщину, чтобы соблазнить его? А что, если бы он случайно навредил ей или попытался напиться ее кровью после стольких лет голодания? Ты представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы обезопасить Обри? Мне до сих пор снятся кошмары из-за их спаривания — феромоны вызывали тошноту, не говоря уже о звуках ебли, — я демонстративно передергиваюсь.

Его лицо становится мрачным, будто это я здесь псих.

— Бьянка — упырь, идиот.

Я замираю.

— Как ты скрыл запах? — спрашиваю я, искренне заинтригованный.

Мы с вампиром вообще ничего не уловили. Бианка пахла как человек, и я проверял это лично. У каждого есть свой запах, даже у сверхъестественных существ. Обычно никакие духи, одеколон или зелья не могли так обмануть мой нос. Я встретил ее у двери и не почувствовал ничего необычного.

Выражение лица Фрэнка становится непроницаемым.

— У всех нас есть свои маленькие секреты, не так ли? Полагаю, у тебя тоже есть пара трюков в рукаве, чтобы сливаться с людьми, иначе я бы уже давно знал, что тебе не нужна полная луна, чтобы обратиться.

Я не удосуживаюсь ответить. За последние несколько дней он и так прекрасно понял, что я совершенно не похож на волков.

Мое бедное итальянское кожаное кресло жалобно скрипит под тяжелым, мускулистым телом, когда Фрэнк подается вперед, чтобы встать. Все это время я боюсь, что его огромные руки раздавят удобные подлокотники.

— Я не вмешиваюсь, если в этом нет необходимости, — заявляет он, когда оранжевый цвет в его глазах сменяется на серо-стальной. Он направляется к выходу.

— Есть еще новости? — отзываюсь я с показным безразличием.

Мы с Фрэнком были деловыми партнерами задолго до того, как его маленькое предприятие превратилось в многомиллиардную корпорацию, но это уже слишком даже для меня.

Он поправляет темно-серый костюм и бросает взгляд на свои астрономически дорогие часы.

— Не паникуй, шавка. Я, в какой-то мере, пытаюсь тебе помочь. Бьянка была здесь только на случай, если он сорвется.

Скрывать Влада с Обри от внимания людей и так почти невозможно. Последнее, что мне нужно, — это драка между ним и Фрэнком.

Когда-то мы вчетвером жили в замке, но это было до того, как Лондон был охвачен пламенем из-за влюбленности Фрэнка в человека. Именно поэтому он с самого начала был против нашего общения с людьми. Это не было проблемой до пары Влада и теперь — моей.

Я ничего не отвечаю и долго смотрю на пустую решетку камина, после того как дверь в мой кабинет закрывается за ним.

Моя единственная надежда в том, что я успею выяснить правду о Уитли прежде, чем Фрэнк узнает, что она может быть моей парой. В то же время мне нужно скрывать от нее свою истинную сущность. Если я смогу заставить ее захотеть меня так же, как я ее…

Мысль о том, что мне придется лгать своей паре — человеку — до конца жизни, почти невыносима. Мысль, что она может отвергнуть меня или даже сбежать в страхе, заставляет желудок сжиматься. Если бы она когда-нибудь испугалась меня, я бы себе этого не простил.

— Черт, — говорю я в пустоту, тело дрожит от желания снова быть рядом с ней.

Непрекращающаяся тяга к Уитли вполне может убить меня, если это только начало. Я жажду ее близости и не смогу долго сдерживать свою реакцию. Никогда в жизни я не хотел женщину так, как ее — слово из ее уст, вздох с ее губ или что угодно, что она готова мне дать.

Слова Фрэнка эхом звучат в моей голове: это только начало.

Я уверен, что он прав, хотя и не знает насколько.

Да помогут мне Боги, эта женщина вполне может сломать меня.

Глава 22Уитли Уитт



Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Черт возьми, Коннор, — шепчу я себе под нос, уставившись на вызывающе яркий букет алых роз, стоящий на буфете в столовой.

За моей спиной раздаются умиленные вздохи, лицо заливается таким же румянцем, как и эти проклятые цветы. Прошедшие дни были похожи на чертовски приторную романтическую комедию от Hallmark⁵⁰.

— Это выходит из-под контроля.

Каждую ночь он укладывает меня спать, обнимая, и каждое утро будит нежными поцелуями, прежде чем затащить в душ. К тому времени, как я выхожу из ванной, он протягивает мне кофе, именно такой, какой я люблю. А теперь вот еще и розы повсюду.

Проблема в том, что он так и не прикоснулся ко мне снова с той ночи, когда сказал, что хочет поиграть. Дойл твердит, что сначала собирается искупить свою вину, но, клянусь, он просто издевается над моей киской. Это вызывает у меня желание залезть на него, как на дерево, и заставить его крикнуть «Бойся»⁵¹!

— Боже, какие красивые, — восторгается Мария, хихикая, как и подобает двадцатилетней девушке. В костюме она выглядит просто очаровательно.

— Очень красивые, — соглашается Антон, сидящий рядом с ней за столом в униформе официанта.

Он наклоняется, чтобы нежно поцеловать ее в плечо, и она лучезарно улыбается в ответ. Ах, юная любовь. Такая сладкая, что меня чуть не выворачивает. Конечно, они хотят, чтобы я была так же счастлива, как и они, как и любой другой безумно влюбленный человек.

У меня сжимается сердце. У нас с Коннором все совсем не так. Честно говоря, я вообще не знаю, что у нас. Я должна уехать, когда закончится контракт, а он так и не дал понять, чего хочет. Я знаю, что ему нравится моя компания — достаточно, чтобы засыпать рядом каждую ночь, — но отсутствие секса все усложняет.

Если бы он просто хотел дружбы с привилегиями, мне было бы проще. Но теперь я почти уверена, что хочу гораздо большего.

Может, поэтому он так себя ведет.

Нервозность пробегает по позвоночнику, и сердце делает сальто. Если после того, что я задумала на вечер, он назовет меня другом, я, возможно, действительно отравлю капкейк и заставлю его подавиться.

Мне надоело играть в эту игру.

Я встаю из-за стола, чтобы начать собирать тарелки с недоеденной едой, оставшейся после после дневного чаепития.

— Вы с мистером О’Дойлом встречаетесь? — шепотом спрашивает Мария.

Делая глубокий вдох, я ощущаю запах весны, когда ветерок проносится по столовой. Все окна открыты, и я могу только разобрать звуки щебетания птиц из сочного зеленого сада. Сад, где его губы касались моих… черт.

— Да ничего такого, ребята. Он просто ведет себя мило.

Антон хмыкает.

— Мисс Уитт, мужчины не дарят женщине дюжину алых роз просто так.

— Точно! — радостно подхватывает Мария, широко улыбаясь.

Мне едва удается не закатить глаза от ее энтузиазма.