Потерянная Сирена (ЛП) - Мартинез Катерина

— …по приказу Летнего Короля, — продолжал Аэнон, — настоящим я помещаю вас и вашу команду под арест. Вы должны сдать всё оружие, обезвредить все пушки и приготовиться к немедленной передаче под нашу стражу. Любое сопротивление будет встречено применением смертельной силы.

— Это не похоже на отличное предложение, приятель, — сказал Даман. — А мы не можем прийти к какому-нибудь соглашению, при котором мою команду… не арестовали бы?

— Нет, — просто сказал Аэнон. Затем его оранжевые глаза метнулись ко мне. — Кара Шоу, — сказал он, — я не знаю, что этот мужчина предложил вам, но могу заверить, с ним вы не в безопасности.

— Я почти уверена, что этот мужчина собирался передать меня в руки кого-то по-настоящему подлого, — сказала я, — так что да, я знаю, что с ним я не в безопасности.

— Тогда почему вы решили встать на его сторону?

— Потому что с тех пор, как я попала сюда, вы, ребята, указываете мне, куда идти и что делать. Мне это надоело. Если никто из вас не собирается отправлять меня обратно домой, то самое время мне начать принимать самостоятельные решения.

— Хорошо сказано, — прошептала Бабблз. — Я горжусь тобой.

— Хватит нести чушь, братик, — раздался голос откуда-то сверху.

Я подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть фигуру, падающую с неба подобно комете. Женщина, которая, казалось, выпрыгнула из «вороньего гнезда», приземлилась на палубу корабля Блэкстоуна, как супергерой. Она подняла голову, закинув за спину длинный каштановый хвост, и посмотрела на меня своими горящими оранжевыми глазами.

— Чёрт возьми, ещё одна красотка, — сказала Бабблз, когда женщина выпрямилась.

Она, как и её брат, была высокой и мускулистой. У неё было заострённое, но в то же время сильное и суровое лицо фейри. Она была вся в золотых украшениях, но у неё также имелись мерцающие бирюзовые отметины, которые тянулись вверх по её рукам.

— Аэрин, сейчас не время, — сказал принц Аэнон.

— Ты зря тратишь время на этих типов, — сказала она с презрением в голосе. — Давай сделаем то, ради чего мы сюда пришли, и покончим с этим.

— Можно дать мне возможность выразить протест? — спросил капитан Блэкстоун.

Аэрин посмотрела на него своими суровыми оранжевыми глазами и усмехнулась. Она протянула руку с раскрытой ладонью и растопыренными пальцами. Не прошло и секунды, как из воды вылетело огромное золотое копьё и впилось в её руку, как будто ладонь была сделана из магнитов.

Нет, не копьё… трезубец.

— Капитан Даман Блэкстоун, — сказала Аэрин, и великолепный золотой трезубец задрожал в её руке. — Я, принцесса Аэрин, настоящим отправляю ваш корабль на дно.

— Пожалуйста, не надо, — сказал Блэкстоун, сцепив руки вместе словно в молитве.

Аэрин не слушала. Она ударила рукоятью своего трезубца по палубе, и я почувствовала, как весь корабль покачнулся. Моё сердце подскочило к горлу, а желудок сжался, когда корабль, казалось, почти мгновенно погрузился на несколько метров. Я быстро потянулась к ближайшим перилам и ухватилась за них. Корабль застонал и заскрежетал, и когда я осмелилась выглянуть за борт, то увидела, что он тонет.

Причем быстро.

— Э-э, Бабблз, — сказал я.

— Да, Кара? — отозвалась она с лёгкой дрожью в голосе.

— Я не могу дышать под водой.

— Да, я в курсе.

— Мне нужен выход.

— Я пытаюсь его придумать, подожди!

Вода продолжала подниматься по мере того, как корабль тонул всё быстрее и быстрее. Внезапно из-под воды появился мерцающий голубой свет и пополз вверх по борту корабля. Блэкстоун схватил меня за плечо и оттащил от перил, когда завеса света, похожая на мыльный пузырь, взмыла в небо.

Я наблюдала, как она ползла вверх по палубе корабля, мимо его мачт, а затем соединилась с другой мерцающей завесой света, поднявшейся с противоположной стороны корабля. Вместе они образовали гигантский пузырь, который окутал корабль. Когда мы погрузились под воду, пузырь остался, и вода не хлынула на наши головы.

— Это… неожиданно, — сказала я.

— Это полезно, вот что это такое, — сказал Бабблз.

Аэрин подошла к Аэнону, похлопала его по плечу и сказала:

— Молодец, младший братик. Отец будет гордиться тобой.

Аэнон нахмурился.

— Есть правильное поведение, и это к нему не относится.

— Возможно… — Аэрин замолчала, глядя мне в глаза. — Посмотрим.

Она побежала по палубе, спрыгнула с борта корабля и протиснулась сквозь пузырь, удерживающий воздух внутри. Последовала вспышка света, всполох пузырьков, и мгновение спустя моё сердце чуть не остановилось.

Аэрин подплыла к кораблю, и каштановые волосы струились вокруг её головы, пока она крепко сжимала трезубец в руке… большой плавник её зелёного хвоста мягко колыхался в воде. Подмигнув, она пулей устремилась в глубокие тёмные воды. Онемевшая и ошеломлённая, я наблюдала, как несколько других Летних Фейри присоединяются к ней, прыгая сквозь щит, окружавший корабль, как фейри с ногами, и погружаясь в воду, чтобы стать… русалками.

Русалками.

Адреналин захлестнул меня, и моё сердце совершило серию мощных ударов. Следующим глухим ударом был звук моей головы, стукнувшейся о палубу.

Глава 25

Я открыла глаза и сделала глубокий вдох, но воздух был холодным, спёртым и имел привкус затхлости. Перед глазами всё расплывалось, мне приходилось сильно и быстро моргать, чтобы попытаться сфокусировать его на чём-то одном, но как только я смогла видеть — хотя бы немного — я точно поняла, где нахожусь, и моё сердце упало.

— Нет, — выдавила я хриплым и слабым голосом. — Нет, только не здесь, только не снова.

Больничные стены теснились вокруг меня, нависали надо мной, создавая странные углы и линии, которые были просто неправильными. Я опёрлась руками о холодный кафельный пол и приподнялась. Я смотрела в длинный больничный коридор, вдоль стен которого тянулись двери, но они были кривыми, некоторые погнулись и сломались, а другие были полностью выбиты.

Некоторые части стен также отслаивались, покрывались трещинами и сколами. Моё сердце бешено колотилось где-то в горле, когда я заметила огромный след от когтей вдоль одной из стен. След тянулся почти по всей длине, даже по дверям, как будто какое-то гигантское животное провело здесь своими ужасными, зазубренными ногтями.

— Здравствуй, Кара, — раздался этот ужасный, глубокий, хриплый голос. Я слышала его повсюду вокруг себя, но также чувствовала, как слова отдаются в моей голове, в груди, в самых моих костях.

— Чего ты хочешь?! — закричала я.

— Я всего лишь хочу показать тебе правду, от которой тебя скрывали всю твою жизнь.

— И что же это за правда? — спросила я, стиснув зубы. Я почувствовала, как во мне закипает гнев, и на этот раз я не стала с ним бороться. Я была зла. Я не знала, что это такое, или с кем — или с чем — я разговаривала, но, что бы это ни было, оно решило, что знает меня, и хватит с меня такого отношения.

— Повернись.

Волна холодной, тревожной энергии прошла сквозь меня. Я медленно повернулась и оказалась лицом к лицу с дверью в конце коридора. Дверь не хотела открываться. Не думая об этом, не прося об этом, моя рука уже лежала на дверной ручке. Она, как и всё остальное в этом месте, была холодной.

— Я не хочу туда заходить, — сказала я.

— Ты должна, Кара, — раздался голос. — Ты должна хотеть узнать, что я пытаюсь тебе сказать.

Я с трудом сглотнула.

— Я не верю ни единому твоему слову.

— Да, возможно, тембр моего голоса немного резковат для твоих ушей, но мы ничего не можем поделать со своей истинной природой, не так ли? Прислушивайся не к звуку моего голоса, а к моим словам. Открой дверь.

У меня дрожала рука. Всё моё тело дрожало, как фиговый лист на дереве зимой. Я покрепче ухватилась за ручку и повернула её. Дверь поддалась и мягко отворилась, издавая при этом пронзительный звук, похожий на кваканье хора жаб на тёмном озере.