Этюд в серых тонах для двоих (СИ) - Летняя Анна

Вот и моя собеседница умерла в этом подземелье, куда ее бросили стражи короны. Храбрая старушка вскрыла себе вены, не желая страдать от пыток, имевших место в те времена.

— И все-таки, я не понимаю, почему вы против покинуть тюрьму, — снова спросила я у духа древней ведьмы.

Я устроилась в позе лотоса на старых, почерневших деревянных нарах, в метре от нее. После моей подпитки, ведающая смогла вернуть себе прежнюю внешность и некое подобие тела. Теперь я хотя бы видела, как она реагирует на мои вопросы, изменяясь в лице, а не еле улавливала едва различимые очертания тела.

Посеребренные сединой волосы, испещренная морщинами кожа лица и рук, все еще гордо расправленные плечи, но слишком сухая фигура. Даже странно, как при своих способностях она дожила до столь преклонных лет. Силу я, конечно, ощущать не могла от тех, кто умер, но со слов моих призраков, даже сейчас она была очень сильной ведьмой. Возможно, самой сильной из тех, кто рождался в последние лет триста. Про текущее время и говорить не стоит.

— А что я в твоем верхнем мире забыла, а деточка? — вопросом на вопрос ответила она, делая вид, что сидит, как живая. — Да, в годы моей молодости такой срам, как носишь ты сейчас на своей службе, незамужние девушки не помыслили даже надевать. Штаны носили лишь мужики. У нас же были только платья до щиколоток, и мы обязательно повязывали на голову платок. Прятали волосы от посторонних глаз и показывали их лишь мужу, за закрытой дверью.

— Ну, время изменилось, — пожала я плечами, мягко намекая на наши различия. — Сменились века и произошло послабление в обществе. Сейчас брюки и шорты являются допустимой нормой для девушек и женщин. Я не понимаю, в чем подобные перемены повлияют на поиски талантливой ученицы для вас? Ее мироощущение, как будущей ведьмы, никак не будет зависеть от носимой одежды.

— Да как же ты не поймешь, девочка! Мы будем говорить с ней на разных языках! Сейчас все по-другому, а я упустила свое время передать знания, вот и живу тут. Можно сказать, сама себя наказывая за глупость. Не попадись я тогда, все бы могло сложиться иначе. Ушла бы жить в охотничью заимку и туда привела парочку одаренных девчонок. Они бы и стали моим вкладом в будущее мира. Но что теперь слезы лить по упущенному? Я живу, как получилось.

— Но это не жизнь, а пустое прожигание бесценного времени! — возмутилась я, не понимая, почему она не хочет услышать меня.

Да, она призрак, но мыслящий, чувствующий и обладающий бесценными знаниями.

— Вы могли бы научить многих девушек, как быть настоящей ведьмой, отступив от пережитков прошлого. Конечно, это будет не просто, не спорю. Принять чужой для себя быт сразу никто не может. Но немного постаравшись, привыкнув к нашей жизни и ее принципам, вы сможете подарить нам надежду на восстановление баланса нашего мира. Ваш вид почти вымер еще во времена гонений, и никто не может наладить нашу жизнь.

— А то я не знаю! — всплеснув призрачными руками, возмутилась моя собеседница. — Сама не пережила те ужасы и сгинула.

Подобный разговор повторяется у нас с ней не первый раз, ни на шаг не приближая сложившуюся ситуацию к успешному разрешению проблемы местных стражей.

Вот вроде сильные и смелые парни трудятся в тюрьме, стоят на страже нашего покоя и стерегут настоящих преступников. А на деле боятся они призраков, что бродят по коридорам и пугают живых ради шутки. А может, призраки из-за банальной вредности, видя, как озираются по углам конвоиры, продолжают начатую когда-то забаву. Как хулиганы, бунтующие против порядка в мире.

В первые дни моего здесь присутствия едва ли не каждый счел своей обязанностью узнать, не висит ли на нем паразит, из-за которого в последнее время он чувствует себя хуже, чем обычно. Такие, конечно, нашлись, но не много. И все благодаря ведьме, что не терпела чужой подлости. Но рассказывать об этом я не стала. Терпеливо выслушивала и успокаивала всех по возможности. И вот уже двенадцать дней я разгоняю скопившихся недобрых призраков и провожу воспитательную беседу с теми, кто мается от скуки.

Увы, были и как у майора Донгара, запущенные случаи магического вампиризма. Троих пострадавших спешно, прямо с работы, отправили к целителям. Но в этот раз свою помощь я даже не предлагала. У них была не близкая мне стихия магии, и конфликта избежать не вышло бы в любом случае. Мне и так приходилось тратить свой обеденный перерыв на поездки в управление, чтобы, как и обещала ранее, укладывать Кристофера спать в его кабинете. Разрываться еще на несколько пациентов я не собиралась, хоть рвите на части.

Хорошо еще, что усилиями помощницы Кристофера в его кабинете появился вполне удобный диван, на котором теперь и отрубался мой пациент после латания оставшихся дыр. Вполне возможно, что совсем скоро моя помощь ему не потребуется вовсе. Ведь эфирное поле затянулось полностью, а последние рубцы разглаживались с непривычно высокой скоростью. У Ли Хорна подобного я не наблюдала, у него даже срок лечения был гораздо больше.

Сейчас последняя моя задача здесь — уговорить выйти на белый свет ведающую. И каким-либо образом упросить поделиться наследием ее предков с миром.

Сперва я думала, что мой помощник преувеличивает важность призрака давно почившей ведьмы. Но пообщавшись с достаточно добрым и приветливым духом, признала, что даже наша библиотека в школе уступает накопленным ею при жизни знаниям. Сберечь подобное нужно обязательно.

Магия ведьм отличалась от остальной уже тем, что подходила одинаково хорошо и людям, и магам. Ведь, по сути, она обращалась к самой природе тела и души, минуя все возможные преграды. Такая вот ведающая, будь она жива и имея тело, смогла бы вылечить Донгара и Ли Хорна гораздо быстрее меня. Да, с использованием не только чистой силы, но и всевозможных зелий, но от них никому хуже не станет. Готовили их ведьмы используя силу мира, по определенных циклам луны и солнца, из собранных по законам природного равновесия трав. Ни один именитый зельевар повторить их так и не смог, потому что не чувствует единение с миром, даже как самая слабая из ведьм.

И поэтому терять ее, возможно, последний источник информации, случайно встретившийся мне на жизненном пути, будет грехом высшей пробы.

— Ну, хорошо. Не хотите учеников — не нужно их заводить. Ваше право решать подобное. Но если вы напишите мемуары о своем опыте работы с травами, плохого не случится? Включите в них все знания, которыми готовы поделиться с современным миром, чтобы больше не сожалеть о утраченных возможностях. Потомки обязательно скажут вам спасибо за подобный вклад.

— Так не грамотная я, — развела она руками, ухмыляясь, как настоящая победительница. — В мое время место женщины было у печки, а не в школах ваших. Читать и писать даже мужчины не все умели. Не нужно этого нам было.

— Но вы призрак и если пожелаете, то сможете научиться писать, вернее, перекладывать мысли на страницы книг. Я бы смогла приставить к вам своих помощников. Они покажут, как это делается.

— Если ты сейчас толкуешь про ведьмовской гримуар, то я и так могу его создать. Ничему не учась. Ежели так сильно надо, то я дам тебе список ингредиентов, из которых они выращиваются, полностью снимая слепок с собственного создателя. Даже призрака. Все, что когда-либо знала я, окажется на его страницах.

— Ааа… Сколько копий сделать можно? — ухватилась я за еще пока не оформившуюся до конца мысль.

— Ой и хитрая ты, меченая, — погрозив мне пальцем, она задумалась. — За месяц не более шести. Но я больше двадцати одной книги делать не буду. Не нанималась я вам этой самой ти-по-гра-ффи-ей работать. Как сделаю книги, уйду в свет и скажу сестрам, что оставила свой след, как и завещано мне предками.

— Спасибо и на этом, — согласилась я на полумеру.

Давить на эту прожженную особу — дело бесполезное. Никого учить она не станет. Упираться в нашем случае означает потерять последний шанс хоть в чем-то преуспеть. Надейся на большее, но не отбрасывай то, что само идет к тебе в руки.